Баба Яга на пенсии: как «Визит» Шьямалана превращает русскую сказку в хоррор XXI века

Что общего у русской сказки «Гуси-лебеди» и фильма «Визит» Найта Шьямалана? Оказывается, всё! Разбираем архетипические приёмы.

«Гуси-лебеди» — архетипическая матрица для «Визита»:

дети остаются без защиты, сталкиваются с ложной и угрожающей бабушкой, проходят испытание, совершают побег, возвращаются повзрослевшими.

Фильм «Визит» (2015) — это M. Найт Шьямалан в своём лучшем виде: минимализм, напряжение, неожиданная развязка и вечная детская травма, замаскированная под found footage («найденная плёнка»). Сюжет прост: подростки Бекка и Тайлер впервые едут погостить у бабушки и дедушки, которых никогда не видели. Мама отпускает их с лёгкой руки — ну что может случиться? Спойлер: всё.

Дальше — классика. Сначала мило, потом странно, потом пугающе. Затем — откровенный ад. Крики за дверью, ползания по полу, печь, в которую героиня залезает добровольно (!), потому что «бабушка» так попросила.

Сцена с печкой — это не просто аллюзия на Бабу Ягу. Это прямой перенос жуткой архаики в реальность. В момент, когда девочка в фильме реально лезет в печь, я физически почувствовала, как внутри поднимается паника. Не киношная — настоящая, телесная, древняя, такая, которую не объяснишь логикой.

Это страх доверия. Когда ты ещё веришь взрослому — потому что «ну это же бабушка», — но уже чувствуешь, что что-то не так. Это как если бы в детстве ты проснулась, а твоя мама вдруг говорит чужим голосом и зовёт «на лопатку». В фильме это снято тихо, буднично — и от этого в разы страшнее. Это не просто хоррор, это переживание предельного предательства — сказочного, культурного, человеческого.

Как и в «Гуси-лебедях», здесь дети — без защиты. Родители ушли, бросили, делегировали. В сказке — по делам в город, в фильме — по зову новой любви. И в том, и в другом случае дети оказываются во власти ложной бабушки, которая не просто пугает — она обманывает. Это важная деталь: угроза маскируется под заботу. Это не открытое зло — это домашняя, уютная ловушка.

Путь героев классический, почти как по учебнику Юнга: – выход из привычного мира, – встреча с чудовищем, – хитрость и бегство, – возвращение с новым знанием.

Это не просто выживание. Это инициация — взросление через ужас. Девочка из сказки и Бекка из фильма проходят одно и то же: сталкиваются с предельной опасностью и побеждают не силой, а умом, смелостью и интуицией.

Образ ведьмы здесь — архетипический до дрожи. В сказке — это избушка на курьих ножках, печка, говорящие животные. В фильме — пожилая женщина в халате, страдающая психозом, но тоже зловеще повседневная. Она печёт печенье, извиняется за странности и улыбается в камеру. Но ночью она скребёт стены и норовит засунуть внучку в духовку.

Шьямалан не просто делает бабушку страшной — он делает её знакомо страшной. Такой, какую можно представить: слегка странная, но вроде бы милая. А потом — щёлк — и весь этот уют оборачивается кошмаром.

Мы пугаемся не потому, что «бабушка не та». Мы пугаемся, потому что эта история живёт в нас. Нам рассказывали её в детстве — про печку, про лес, про детей без взрослых. Шьямалан просто сменил декорации: вместо берёз — ферма в Пенсильвании, вместо избушки на курьих ножках — коттедж с подвалом.

Но суть осталась. Баба Яга никуда не делась. Она просто переехала в США, оформила страховку и ведёт себя, как будто всё в порядке.

«Визит» — это не просто ужастик, а глубоко культурная история, рассказываемая на новом языке. И вот почему она срабатывает:

Это не ремейк «Гуси-лебедей». Это их возвращение через психологический хоррор. И финальный аккорд у Шьямалана — как у хорошей сказки: дети спасаются, но уже никогда не будут прежними.

Есть важный момент, который в «Гуси-лебедях» подаётся как норма, но с точки зрения современного взгляда вызывает вопросы: почему ответственность за младшего брата целиком лежит на девочке?

Родители уходят «в город» и говорят: «Угляди за братом» — и всё. Никакой поддержки, страховки, взрослого рядом. А потом, когда ребёнка уносят, виновата — конечно же — девочка. Мораль звучит строго: не уследила, сама и исправляй.

На самом деле, девочке в этой истории 7–9 лет, и она играет, отвлекается — как и любой ребёнок. Перекладывание ответственности в таком возрасте — это ошибка воспитания, а не сюжетная необходимость.

Фильм Шьямалана словно говорит нам: дети не должны справляться с экстремальными ситуациями в одиночку. И если они это делают, то не потому что «так надо», а потому что взрослые в какой-то момент их бросили — эмоционально или буквально.

В «Визите» мать отпускает детей к родственникам, которых не видела 15 лет (!), и последствия этой халатности становятся настоящим кошмаром. Но в отличие от сказки, здесь финал содержит важное — пусть и болезненное — признание: это была ошибка родителей, не детей.