Без права на ложь: маленькая победа для истца, гигантская — для правовой системы

Как утаивание доказательств приводит к пересмотру судебного акта.

Ни для кого не является секретом, что в российском суде стороны могут выдвигать абсолютно любые заявления (зачастую недостоверные), скрывать от суда доказательства, а иногда даже подделывать их. При этом вероятность попасть под какие-либо санкции является крайне незначительной. Отсутствие адекватной ответственности за подобные недобросовестные действия является одним из существенных недостатков действующего российского процессуального законодательства.

В странах англосаксонской системы права действуют понятные правила профессиональной ответственности, за нарушение которых юристы подвергаются жестким санкциям вплоть до лишения свободы. Поэтому прямая ложь или фальсификация доказательств является крайне рискованной затеей — с большой долей вероятности другая сторона сможет выявить лжеца или продемонстрировать фальсификацию соответствующего доказательства.

Подобное положение создает стимулы к активному использованию показаний сторон и свидетельских показаний, что является пока редким явлением в российском процессе.

Так, в знаменитом деле «Березовский против Абрамовича» истец утверждал, что между сторонами был договор товарищества, а ответчик настаивал, что это были отношения «крышевания» («krysha type relationship»). Сложилась ситуация «слово против слова», так как документально отношения не оформлялись. В итоге английский суд, выслушав показания сторон, разрешил многомиллиардное дело в пользу ответчика и счел истца не заслуживающим доверия.

Конечно, нельзя сказать, что в английском или американском суде стороны, свидетели и юристы никогда не врут. Разумеется, и там имеет место искажение фактов, но масштаб проблемы значительно меньше — это скорее исключение, чем правило.

Но в последнее время российская правоприменительная практика сдвинулась с мертвой точки, и в марте 2021 года Верховный суд РФ порадовал юристов поистине прорывным судебным актом, который при правильном и последовательном применении может оказать позитивное влияние на повсеместную практику утаивания ключевых доказательств по делу.

В рамках дела о банкротстве при оспаривании конкурсным управляющим соглашения о расторжении договора купли-продажи ценных бумаг ответчик утаил от суда оригинал указанного соглашения. Он ссылался на то, что основной договор не является расторгнутым, на основании чего в удовлетворении требований конкурсного управляющего было отказано.

Впоследствии в параллельном процессе о взыскании долга по основному договору ценных бумаг ответчик представил на обозрение суда соглашение о расторжении договора, относительно которого он пояснял, что такого соглашения не существует. В Определении от 11.03.2021 г. № 306-ЭС20-16785 (1, 2) Верховный Суд РФ высказал позицию, что судебный акт по первому процессу подлежит пересмотру, поскольку ответчик повел себя противоречиво и обманул суд, утаив ключевое доказательство.

При первом приближении позиция, высказанная высшей судебной инстанцией, представляется логичной и вполне обоснованной. Однако до вынесения указанного акта в отечественном судебном процессе отсутствовала какая-либо возможность у несправедливо проигравшей стороны защититься, если впоследствии выявляется сокрытие ключевых доказательств.

Тот факт, что Верховный суд РФ наконец-то создал понятный и работающий механизм защиты пострадавшей добросовестной стороны вселяет надежду на то, что и иные многочисленные проблемы, которые десятилетиями существуют в российском судебном процессе, получат адекватное разрешение.

Определение Верховного суда РФ имеет важное практическое значение, так как позволяет пересмотреть ранее вынесенные судебные акты, если они были приняты под влиянием обмана ваших оппонентов.

* * *

Статья подготовлена командой Astrid — юридического сервиса для бизнеса по подписке.