За 100 лет до МММ: как рязанский банкир построил финансовую пирамиду в 19 веке и обманул вкладчиков на 12 млн рублей

Когда в скопинском банке оказалось недостаточно денег, чтобы выплачивать проценты по вкладам, директор Иван Рыков «нарисовал» баланс и привлёк новых вкладчиков. На их деньги он отдавал проценты — так и зародилась первая в России финансовая пирамида, которая просуществовала 15 лет.

Будущий основатель пирамиды Иван Рыков родился в Скопине Рязанской губернии в 1831 году в семье мещан. Его мать рано умерла, отец женился во второй раз, а Ивана усыновил богатый торговец хлебом Андрей Федорович Рыков — двоюродный дедушка по матери.

Дед скончался, когда мальчику исполнилось 17 лет, и оставил ему в наследство 200 тысяч рублей, а также недвижимость и земли.

В 22 года Рыков поступил на муниципальную службу, вскоре его избрали бургомистром — главой городского магистрата. К 30 годам потратил всё состояние, но за счёт унаследованной купеческой фамилии приобрел связи в высшем обществе.

Во второй половине 19 века Александр II начал реформировать банковскую систему страны: появился Госбанк с отделениями, общественно городские, земельные и частные банки. Свой банк открыли и жители Скопина.

Деньги планировали тратить так: «треть доходов в пользу родного Скопина, треть на дела благотворения и треть на приращение к основному капиталу». Городской банк контролировало Министерство внутренних дел, Минфин требовал ежегодный отчёт об операциях и финансовом положении.

Рыков возглавил банк в 1863 году. До 1867 года о нарушениях в банке ничего неизвестно. В первые годы работы процентные ставки по вкладам он предлагал выше, чем в среднем по рынку:

В других банках по вкладам давали от 3 до 5%. Поэтому клиенты приезжали в Скопинский банк со всей страны.

Политику банка осуждал городской голова — купец Михаил Леонов. Чтобы сместить его, Рыков сам избрался на эту должность и передал пост своему соратнику купцу Николаю Афонасову. Последний задолжал банку около 500 тысяч рублей, поэтому пошёл на всё, что предложил банкир.

К 1865 году объём вкладов достиг 500 тысяч рублей. «Скопинский городской общественный банк» снова поднял ставки. Вклады до востребования стали принимать под 6%, вечные — под 7%.

В отчёте о деятельности кредитной организации за 1867 год Рыков сообщал: «Скопинский банк своим преуспеянием превзошел все наши ожидания. Открытый в 1863 году на 10 тысяч рублей, он развился так быстро, как ни развивался ни один общественный банк, доведя свой годовой оборот до 7 034 751 рублей 501 ¼ копеек, занял первое место в среде всех прочих 150 общественных банков».

Скопинский банк обогнал столичные по количеству открытых вкладов. Но начались проблемы:

В 1868 году в учреждении обнаружился дефицит в 54 тысячи рублей. Не желая разочаровать вкладчиков и Минфин, директор банка «нарисовал» баланс. В документе он написал, что на 1 января 1868 года было вкладов на 2,3 млн рублей, прибыль составила 186 тысяч рублей.

Поддельный отчёт был настолько привлекательным, что только увеличил количество новых вкладов. «Чем отчаяннее становилось положение банка, тем более блестяще выглядел его баланс», — писал Сергей Степняк-Кравчинский в книге «Россия под властью царей».

Дополнительно директор банка провёл рекламную кампанию в прессе. «Шестиэтажная реклама обошла все газеты и журналы, начиная со столичных и кончая иркутскими», — сообщал Чехов.

Руководитель банка считал, что чем дальше вкладчики находятся от Рязанской губернии и Скопина, тем лучше. Под эти условия подходили монастыри и церкви, сбережения которых и пополнили кассу. Реклама работала: банк становился все популярнее, деньги стекались в Скопин, проценты выплачивались в срок, пирамида росла.

Чтобы объяснить, откуда взялась прибыль в сфабрикованных отчётах, Рыков вносил в бухгалтерские книги фиктивные банковские операции. Например, скопинский нищий якобы вложил 2,5 млн рублей, а через несколько дней забрал эти деньги. На деле средства из кассы взял сам банкир, который вместо них оставлял векселя.

Сотрудники следовали его примеру. При наступлении срока погашения векселей, их заменяли новыми, проценты не выплачивали, а добавляли к основному долгу. Опротестованные векселя, то есть те, по которым зафиксирован отказ должника от обязательств, тоже заменяли новыми.

Мещанин Арефьев, подставное лицо, выписывал вексель на другого фиктивного клиента банка, Сафонова, на 50-100 тысяч рублей, учитывал вексель и получал деньги. Потом операция проводилась в обратном порядке, и средства получал Сафонов.

Лавочники, кучера и лакеи брали по предложению Рыкова в долг сотни тысяч рублей. Если заемщик не находил поручителя, его предлагал глава банка из числа своей домашней прислуги.

Городская дума должна была контролировать банк. Однако скоро основные чиновники Скопина и всей Рязанской губернии стали должниками. Среди них: губернатор, вице-губернатор, министр просвещения, мировой судья, прокурор, председатель думы, городской голова, секретарь городской управы и другие. На содержании у рыковского банка состояли сотрудники Министерства финансов.

Чиновники пользовались ссудами, которые не спешили отдавать, а директор банка не торопил их и покупал таким образом лояльность власти. Ревизии не проводились, а необходимые документы члены ревизионной комиссии подписывали на дому.

С неугодными Рыков расправлялся. Как пишет Чехов, городской врач Битный-Шляхто однажды оскорбил банкира. За это городские власти приказали ему уехать из Скопина в Касимов. Врач не догадывался, за что с ним так поступили. На суде выяснилось, что приказ о выдворении отдал глава банка, заявив, что «доктор неблагонамеренный».

Юношу по фамилии Соколов выслали из города за то, что свистел в городском саду в присутствии Рыкова, который счёл подобное поведение оскорбительным.

Купец Дьяконов знал о злоупотреблениях в организации и подал жалобу на Рыкова. Вскоре у него сгорел арендованный винокуренный завод, в то же время банкир потребовал вернуть долг в 20 тысяч рублей. Денег у купца не было, и его имущество выставили на продажу. Горожане так боялись Рыкова, что на торги никто не пришел. Дом оценили ниже рыночной стоимости, а купца отправили в тюрьму на 10 месяцев.

Несмотря на все злоупотребления, Рыков жертвовал капиталы на нужды города, как и оговаривалось при создании банка. В городе открылись Женская прогимназия и Классное реальное училище, первая публичная библиотека, Покровский храм и Никольская церковь.

Малообеспеченным ученикам выплачивали стипендии, содержали приюты и выдавали замуж бесприданниц. По информации следственного комитета, только на ремонт мостовых, уличное освещение и оборудование телеграфной станции банк потратил свыше 500 тысяч рублей.

Кроме того, руководитель банка требовал введения всеобщей грамоты. С этой инициативой он обратился в Скопинское и Губернское земства. Скопинское земство поддержало ходатайство, Губернское — воздержалось.

Банк понес потери во время эпидемии холеры в 1871 году. Многие заемщики скончались от болезни, расплатиться с долгами было некому. А продажа их имущества покрывала лишь 10-30% долгов.

Тогда Рыков придумал новый проект. В Скопинском уезде находились Чулковские угольные копи, и банкир решил проверить, есть ли полезные ископаемые где-то ещё в уезде. Уголь действительно обнаружился, но его было недостаточно для промышленной разработки.

Банкира это не смутило: в 1872 году он учредил «Акционерное общество Скопинских угольных копей Московского бассейна». Директором стал сам Рыков, а акционерами купцы, помещики и мещане, которые заложили имущество в Скопинском банке. В документах «нарисовали» складочный капитал в 2 млн рублей и выпустили акции.

Какое-то время добыча угля велась, но в малых количествах, и не приносила прибыли. Глава банка регулярно публиковал в газетах фиктивные отчеты о добыче угля, таблицы с балансами и дивидендами. На Политехнической выставке в Москве он продемонстрировал образец шахты и два вагона угля, якобы добытые им на Скопинских копях.

Но акции все равно никто не покупал. Тогда он отправил в Московскую и Петербургскую биржу своих агентов, которые целый год продавали и покупали друг у друга акции «Скопинских угольных копей». Стоимость акций выросла до 103 рублей, котировки публиковались в прессе.

Таким образом Рыков убедил всех, что «Скопинские угольные копи» прибыльны. Министр финансов Рейтерн разрешил обменивать угольные акции на акцизные марки на алкоголь. За акцию на 100 рублей, которая на деле ничего не стоила, банкир мог получить марок на 75 рублей.

Так он мог продать ценные бумаги несуществующих копей и получить до миллиона рублей, а казна могла лишиться 1,5 млн рублей. Но ему помешал старший ревизор Рязанского акцизного управления, который решил съездить на место добычи угля. Там он обнаружил только засыпанные землей шахты. Афера была раскрыта, но благодаря связям Рыков «замял» дело.

Ещё в 1868 году смещенный Рыковым бывший городской голова Михаил Леонов вместе с несколькими другими горожанами написал письмо на имя губернатора Болдырева. В нём он рассказывал о махинациях в банке и просил провести ревизию. Ответ пришел лишь спустя шесть лет — в письме сообщалось, что прошение написано не по форме.

В 1878 году неравнодушные скопинцы отправили ходатайство о нарушениях в организации на имя министра внутренних дел. Письмо не рассмотрели из-за неоплаченного гербового сбора.

Тогда трое скопинских граждан Леонов, Попов и Ряузов обратились в прессу. Два года письма их письма не доходили до адресатов. Позже на суде выяснилось, что Рыков подкупил почтмейстера, чтобы тот перехватывал «нежелательную» корреспонденцию.

Только в 1882 году Леонову, Попову и Ряузову удалось напечатать несколько писем о ситуации в банке в газете «Русский курьер». Это был конец финансовой пирамиды — вкладчики начали забирать свои депозиты. В сентябре 1882 года организация перестал выплачивать деньги.

В кассе обнаружились опротестованные векселя на 12 млн рублей. По ним должники отказывались выплачивать средства. На балансе банка значились 13,5 млн рублей, но на деле было всего 2000 рублей. Еще 33 рубля нашли при обыске дома у директора банка.

От финансовой махинации пострадали 6000 человек, которые потеряли 12 млн рублей. Рыкова и еще 26 его сообщников арестовали.

Крах «Скопинского городского общественного банка» спровоцировал падение и нескольких других. Более десяти банков закрылись, поскольку действовали теми же методами, что и Скопинский, только в меньших масштабах. Среди них банки Саратовской губернии, Кролевецкого уезда Черниговской губернии, Воронца, Котельнича, Козлова, Орла и других городов.

Дело Рыкова и сообщников слушалось в Москве с 24 ноября по 10 декабря 1884 года. Ход дела освещал 24-летний корреспондент «Петербургской газеты» Антон Чехов, публиковавшийся под псевдонимом Антоши Чехонте.

Подсудимые сами предложили оценить имущество города, продать и таким образом возместить ущерб. На суде выяснилось, что требования кредиторов можно удовлетворить только на 800 тысяч рублей.

«Кредиторы банка получат по 15-18 копеек за рубль. Если же на удовлетворение долга пойдет и "многомиллионное", рекламой воспетое имущество города Скопина, то за рубль будет получено 28 копеек», — писал Чехов.

Обнаружилось, что в Рязанской губернии проживает только 19 обманутых Рыковым вкладчиков, и ни одного из них из Скопина. «Скопинцы не вкладывали деньги в банк, а лишь посмеивались над иногородними вкладчиками, но охотно брали деньги под векселя и залоги недвижимости», — писал историк и краевед Владимир Коростелев.

Среди обманутых вкладчиков были в основном представители чиновничества, духовенства, военные и учителя. Средняя сумма вклада была небольшой — от 2000 до 6000 рублей.

На суде Рыков протестовал против несправедливости общества и прессы: «Мне говорят, что я чудовище, что я украл 6 млн. Но это грубая клевета. Клянусь вам, господа присяжные, я украл всего 1 млн, только один!». Его защитник действительно доказал, что для личных нужд он взял только 1 млн, остальные деньги пошли на подкуп чиновников.

Совершенное преступление он объяснял так: «Дела банка стали плохи... Но не в силах я был поднять руку на то, что сам создал, на свое детище... Я не в силах был ликвидировать дела, а продолжать держаться на прежней высоте банк мог только злоупотреблениями».

Бывший городской голова Владимир Овчинников, на вопрос, почему он не остановил банкира, отвечал: «Я понимал, сознавал, что как гражданин я обязан был донести. Но я не герой! В Скопине я живу, имею родственников, связи, все мне дорогое и близкое... Если бы я донес, скопинцы прокляли бы меня... и это было бы моею гибелью...».

В 1884 году суд отправил Рыкова в Сибирь, его заместителей сослали в Иркутск, бухгалтер получил два года и восемь месяцев работы в арестантской крепости. Городских управителей за укрывательство отправили в Томскую губернию. Пятерых из 26 подсудимых оправдали.

Рыков умер в ссылке от инсульта в 1897 году.

#мошенники #какэтобыло