Что придет на смену постправде?

Любопытное исследование Bad Impressions: How Journalists as “Storytellers” Diminish Public Confidence in Media (Как сторителлинг снижает доверие к СМИ) было опубликовано в начале февраля 2022 года в Journal of Broadcasting & Electronic Media – рецензируемом научном журнале о средствах массовой информации, а спустя месяц вышла публикация на сайте гарвардской лаборатории журналистики Nieman Lab.

Надо отметить, что заинтересовали не только результаты, но и сам факт, что кому-то пришло в голову провести исследование по такой теме. Итак, целью опроса, в котором принимали участие 2 133 взрослых респондентов (США), было выяснить, как меняется у аудитории (и меняется ли) восприятие журналистских материалов, если автор идентифицирует себя как storyteller (рассказчик/автор историй).

В рамках исследования всем респондентам показали одну новость, при этом половине участников сообщили, что она была подготовлена журналистом, в описании профиля которого значилось storyteller. Именно в этой группе многие посчитали, что публикация написана предвзято, автор упрощает сложные темы и стремится к сенсационности.

В целом же оказалось, что опрошенные воспринимают термин storyteller не как положительную характеристику автора, который рассказывает аудитории общественно важные истории, а как негативную, апеллирующую к другому значению слова, а именно – сказочник, придумщик и даже обманщик (!). Авторы исследования полагают, что журналисты, называющие себя сторителлерами, в первую очередь думают о личном брендинге, считая «умение рассказывать истории» своим конкурентным преимуществом, но не осознают, как это может воспринимать их аудитория.

Достаточно неожиданный результат, на мой взгляд. Дело в том, что в эпоху постправды объективная реальность имеет намного меньшее значение для формирования общественного мнения, чем эмоции, сопровождающие эту реальность. Мы все наблюдали, что сторителлинг, как актуальный прием подачи информации, регулярно попадал во всевозможные списки трендов эффективных коммуникаций и активно применялся в работе внешних и внутренних коммуникаторов последние десять лет. Сила сторителлинга в том, что он помогает удерживать внимание и вызывает сильную эмоциональную реакцию аудитории, выстраивая таким образом более тесную связь с брендом. Однако применительно к журналистике, мы знаем, что излишняя эмоциональность текста снижает объективность восприятия и может быть одним из маркеров фейковой или недостоверной публикации.

Я не зря акцентировала внимание на дату публикации исследования. Мне кажется важным, что сомнения в объективности журналистских материалов в формате сторителлинга начали возникать еще до всем известных событий. Возможно, мы наблюдаем начало конца эпохи сторителлинга в журналистике. И надеемся, что сегодня, когда новостная индустрия столкнулась с глобальным кризисом доверия, содержательные аспекты публикаций, основанные на проверенных фактах, полноте (разностороннем освещении) информационных поводов, актуальности и оперативности, будут более востребованы нежели их авторская интерпретация.

Интересно, насколько этот тренд отразится на коммуникациях бизнеса? И что придет на смену постправде – как назовут будущую «новую реальность»?

Больше обзоров об изменениях в медиа и коммуникациях читайте в тг-канале Записки из опенспейса.