Путин и возможности совместных осознанных действий: размышления о текущем моменте (часть 1)

Автор: Отто Шармер. Преподаватель Массачусетского технологического института. Соучредитель Presencing institute. Автор методологии социальных изменений – Теории U.

Оригинал: Putin and the Power of Collective Action from Shared Awareness: A 10-Point Meditation on Our Current Moment. Перевод первой части на русский язык – Олег Линецкий

ТГ–канал deep mind про сознательный капитализм, человечный бизнес и личное развитие.

В этой статье я приглашаю вас присоединиться ко мне в медитативном путешествии в текущий момент. Мы начнем с путинской "специальной военной операции" в Украине, раскроем некоторые глубокие системные силы, взглянем на формирующийся ландшафт конфликтующих социальных полей и закончим тем, что может стать возникающей суперсилой политики 21-го века: нашей способностью создавать коллективные действия нового порядка из коллективного осознавания системы целиком.

«Мир никогда не будет прежним». По словам обозревателя New York Times Тома Фридмана, это самые опасные слова в журналистике. Не только Фридман использовал их, чтобы осмыслить наш текущий момент. Многие из нас делают то же самое. Наблюдение за "специальной военной операцией" Путина в Украину в режиме реального времени с 24 февраля заставляет большинство из нас чувствовать себя застрявшими и парализованными ужасными действиями, которые разворачиваются перед нами.

Ощущение, будто мы переступаем новый порог. Этот новый период сравнивают с эпохой холодной войны, которая закончилась в 1989 году. Некоторые полагают, что Владимир Путин пытается повернуть время вспять как минимум на 30 лет в своем стремлении сделать Россию «снова великой». Однако я убежден, что мы находимся в совсем иной ситуации.

Холодная война была конфликтом между двумя противоположными социальными и экономическими системами на основе общей военной логики, которую эксперты называют взаимно гарантированным уничтожением — или MAD — [букв. безумие] довольно подходящая акроним. «Операционная система» MAD работала, потому что полагалась на общую логику. Она была основана на разделяемом наборе предположений и совместном ощущении реальности по обе стороны геополитического водораздела.

Однако сегодня эта общая логика и чувство реальности были сломаны. Мы видим это во многих странах, в том числе, к сожалению, в Соединенных Штатах. Здесь мы наблюдаем эрозию самой основы демократического процесса, о чем свидетельствуют последние выборы. После этих выборов у нас есть одна партия, которая до сих пор отрицает легитимность результатов выборов 2020 года, активно участвуя в подавлении избирателей (с тех пор, как Трамп проиграл в 2020 году, 27 штатов внесли более 250 законопроектов с ограничительными положениями о голосовании).

Добавьте к этому алгоритмы Facebook/Meta, которые поддерживают массовую фабрикацию возмущения, гнева, дезинформации и страха, и вы поймете, почему эта поляризация и фрагментация равносильны атаке на самые основы демократии. Способность сообществ удерживать пространство для осмысления неоднозначных социальных проблем и анализа их с разных точек зрения в большинстве стран подвергается нападкам и рассеивается.

После российской оккупации Крыма в 2014 году Ангела Меркель, тогдашний канцлер Германии, поговорила с президентом Путиным и сообщила президенту Обаме, что, по ее мнению, г-н Путин потерял связь с реальностью. Он, по ее словам, жил в «другом мире». Это мышление фрагментации, изоляции и разделения нигде так ярко не высвечивается, как в недавних фотографиях Путина в одиночестве на одном конце массивного стола и его команды (а иногда и глав государств) на другом конце.

Эта изоляция (от команды, от людей, думающих иначе, и, в конечном итоге, от реальности), очевидно, противоречит нарастающей сложности наших реальных вызовов сегодня. Хотя Путин, главнокомандующий одной из самых сильных армий в истории, может какое-то время продолжать побеждать в военных битвах, ощущается, что этот отрыв от реальности — то есть реальность его собственных слепых пятен — уже засеяла семена его гибели. Его слепые пятна — сила гражданского общества и коллективных действий, основанных на совместном осознании.

Сила гражданского общества проявляется в мужестве и решимости украинского народа — не только военнослужащих, но каждого. Все население отбросило все остальное, чтобы сотрудничать в своей коллективной защите и выживании так, что это трогает и вдохновляет почти всех.

Такая коллективная решимость явно застала Путина и российскую армию врасплох. Вторым сюрпризом стала реакция в России. Гражданское общество проявило себя и там в виде антивоенных демонстраций в более чем 1000 городов по всей России; 7000 российских ученых подписали открытое письмо против "специальной военной операции" в течение нескольких дней после ее начала. Эти видимые сигналы несогласия пока не столь массовые. Но они являются важным началом, которое может быстро перерасти во что-то гораздо более широкое и глубокое по всей России, несмотря на то что пропаганда и репрессии все более жестко подавляют любой протест.

Вечером 24 февраля, в день начала "операции" российской армии в Украину, в Брюсселе собрался Европейский совет, в который входят все 27 глав государств стран ЕС. Когда встреча завершилась, они объявили о ряде исторических решений и санкций: санкции против финансового, энергетического и транспортного секторов России; запрет на поездки и замораживание активов ключевых лиц и олигархов; и прямая военная поддержка страны, не входящей в ЕС.

По вопросам внешней политики Европейский совет должен был прийти к единодушному согласию, прежде чем предпринимать какие-либо действия, и, таким образом, печально известен тем, что часто НЕ действует. Что произошло, что привело к таким историческим и единодушным решениям? Почему в тот вечер и на протяжении всей следующей недели члены ЕС были так единогласны?

Мы еще не знаем всей истории, но, похоже, есть два важных способствующих фактора: (а) наблюдение за жестокостью российской "военной операции" и (б) прямой разговор между лидерами ЕС и президентом Зеленским из его бункера в Киеве, в котором он сказал коллегам, что это может быть последний раз, когда они видят его живым. Эти события способствовали пробуждению лидеров ЕС: они осознали, что являются частью проблемы, что они финансировали путинскую "военную операцию", покупая российский газ и нефть, и что в будущем им нужно действовать совершенно по-другому.

Явление, когда группа лидеров начинает действовать, исходя из совместного видения и совместного осознания ситуации в целом, а не из множества абстрактных и узко определенных национальных программ, — это то, что я называю Коллективным Действием из Совместного Осознания (CASA).

Почему Путин и его опытная разведка оказались не в состоянии точно оценить и предвидеть и реакцию гражданского общества, и быстрое объединение западных стран?

Никто не знает ответа на этот вопрос. Но у меня есть догадка: потому что аппарат разведки Путина, который может быть блестящим в анализе существующих формаций и сил, имеет слепое пятно, когда дело доходит до действий, исходящих из сердца и из совместного сознания целого. Но именно такое коллективное действие так воодушевляюще воплощает мужественный украинский народ, и оно начинает выплескиваться на улицы, села и города в России и повсеместно, в том числе в таких маловероятных местах, как Совет Европы в Брюсселе.

У Путина могут быть слепые пятна вокруг силы гражданского общества и коллективного действия, возникающих из совместного сознания, но как насчет слепых зон Запада? Позвольте мне уточнить:

ЕСЛИ было так ясно, что Путин планирует начать "специальную военную операцию" в Украине (как предсказывала американская разведка в течение многих месяцев), и

ЕСЛИ было так же ясно, что НАТО никогда не сможет напрямую вмешаться (без риска полномасштабной ядерной войны), то

ПОЧЕМУ Запад не был в состоянии согласиться на так часто повторяемую просьбу Путина: дать гарантию, что Украина не будет допущена в НАТО (так же, как Финляндия, Швеция, Австрия и Ирландия, которые являются членами ЕС, но не НАТО)?

О чем думали западные — особенно американские — лидеры? В чем была логика стратегии Запада в отношении России:

(A) десятилетия игнорирования возражений России против различных волн расширения НАТО на восток и

(B) ставки на то, что Путин может изменить поведение перед угрозой экономических санкций?

Эта ставка всегда была очень рискованной. Советский Союз просуществовал в этих условиях большую часть своей истории. А сегодня это укрепляет союз Китая и России, их экономическую интеграцию.

Насколько это рациональная стратегия, если — как это видит президент США Байден — Китай рассматривается как главный стратегический соперник США?

Еще со времени первой волны расширения НАТО на восток до границ бывшего Советского Союза, а затем и внутри этих границ, небольшое количество мыслящих голосов во внешнеполитическом истеблишменте США предупреждали, что расширение может привести к катастрофическим последствиям. В частности, Джордж Кеннан, ключевой архитектор западной стратегии сдерживания СССР в период холодной войны, предупреждал в интервью New York Times в 1998 г. после первого раунда расширения НАТО, что он видел в таком шаге «зарождение новой холодной войны». Он сказал: «Я думаю, что русские постепенно будут реагировать довольно негативно, и это повлияет на их политику. Я думаю, это трагическая ошибка. Для этого не было никакой причины. Никто никому не угрожал».

Роберт М. Гейтс, занимавший пост министра обороны в администрациях Джорджа Буша-младшего и Барака Обамы, в своих мемуарах 2015 года отметил, что инициатива Буша по включению Грузии и Украины в НАТО была «действительно чрезмерной». По его мнению, это было «безрассудным игнорированием того, что русские считали своими жизненно важными национальными интересами».

Почему администрация Байдена была так глуха к неоднократным жалобам России? Что бы сказали американцы, если бы, например, Мексика присоединилась к враждебному военному союзу? Что произойдет, если к Мексике присоединится Техас (штат, ранее принадлежавший Мексике)? Как бы отреагировал Белый дом, если бы ракеты в Хьюстоне были нацелены на столицу США? Ну, мы можем только догадываться. Но нам не нужно гадать в случае с Кубой.

Кубинский ракетный кризис 1962 года мгновенно поставил мир на грань Третьей мировой войны. Чем закончился кризис? Русские вывели свои ракеты средней дальности с Кубы. Это то, что все помнят. Чего никто не помнит, так это второй части соглашения с русскими: США вывели свои собственные ракеты средней дальности из Турции. Эта часть сделки держалась в секрете, чтобы президент Кеннеди не выглядел слабаком в глазах американской общественности.

Это возвращает нас к Байдену. Почему внешняя политика США постоянно неспособна уважать заботу о безопасности другой крупной ядерной державы, которая не раз подвергалась вторжению западных сил (Гитлер, Наполеон) и которая в 1990-х годах пережила еще один травмирующий опыт: крах как своей империи, так и своей экономики (направляемая советами западных экспертов)?

Что сделало простое признание этих опасений таким трудным? Было ли это невежество? Высокомерие? Злой умысел? Или просто неспособность построить подлинные отношения с, возможно, травмированным президентом страны, потерявшей 24 миллиона человек во время Второй мировой войны? Какой бы ни была причина, факт в том, что ЭТА стратегия — чем бы она ни была — потерпела крах и сгорела.

Указание на эти недостатки сегодня в Америке так же популярно, как в 2003 году критика вторжения США в Ирак (которое, как и "специальная военная операция" в Украине сегодня, было осуществлено по ложным и сфабрикованным предлогам). Никто не хочет это слышать! Потому что это часть коллективного слепого пятна Запада: наш собственный вклад в создании трагедии, которая разворачивается на Украине.

Стоит отметить, что Джордж Буш-младший, начав войну с терроризмом в 2001 году, в конце своего второго срока решил сделать еще один значительный шаг: пригласить Украину (и Грузию) в НАТО. Это решение положило начало еще одной цепи потенциально катастрофических событий, которые 14 лет спустя, в 2022 году, взрываются прямо у нас перед носом.

Обе ошибки Буша были результатом одной и той же ментальной структуры: бинарного мышления, основанного на двойственном разделении мира на добро и зло (и борьбы одного с другим).

Именно эта парадигма мышления помешала политикам представить себе иной ответ на 11 сентября, кроме войны с террором, или иную роль Украины, отличную от роли государства, противостоящего злобной (и все более изолированной) России.

Почему бы не рассматривать Украину как процветающий мост, связывающий ЕС с Россией, одновременно с членством в ЕС и тесными связями с Россией, но без членства в каком-либо военном союзе (как Финляндия, Швеция, Австрия и Ирландия)?

Если мы немного отступим и посмотрим на более глубокую ментальную структуру, порождающую эти боевые действия, что мы увидим?

Мы видим систему, которая побуждает нас коллективно создавать результаты, которые никому не нужны. Я не верю, что кто-то в мире хотел видеть то, что мы сейчас видим в Украине. Точно не украинцы. И, конечно же, не русские дети/солдаты, которых обманули идти на «военную операцию», как некоторые из них это описывают. Возможно, даже не Владимир Путин. Вероятно, он думал, что это будет так же просто, как вторжение в Крым в 2014 году. Почему же мы коллективно создаем результаты, которые никто не хочет, то есть грязную войну, еще большее разрушение окружающей среды, жестокость и травмирование наших душ?

На рисунке показано различие между двумя внутренними условиями, которые мы, люди, можем выбирать для работы. Один основан на открытии ума, сердца и воли — или любопытстве, сострадании и мужестве, — другой основан на закрытии ума, сердца и воли — или на невежестве, ненависти и страхе.

Верхняя половина рисунка кратко обобщает коллективную когнитивную динамику, которая привела нас к путинской "специальной военной операции" на Украине. Замораживание и закрытие ума, сердца и воли привели к шести изнурительным социальным и когнитивным практикам:

· Лживость: неправда (дезинформация и ложь).

· Черствость: бесчувственность (застревание в своей камере).

· Отсутствие: потеря смысла (депрессия, отключение от будущего).

· Обвинение: неумение признать свою роль глазами других.

· Насилие: прямое, структурное и в сфере внимания.

· Разрушение: планеты, людей, себя.

Эти шесть микро когнитивных практик представляют собой операционную систему, один из ликов которой можно назвать путинизмом. Какие еще формы мы можем увидеть, где работает та же когнитивная система? Трампизм, конечно, является одним из основных. Несмотря на некоторые очевидные различия, трампизм и путинизм имеют одни и те же шесть основных когнитивных компонентов, которые определяют их способы работы. Особенно душераздирающий пример влияния путинизма на его собственные войска можно найти в текстовом сообщении, которое молодой российский солдат отправил своей матери прямо перед смертью:

«Мама, я в Украине. Здесь бушует настоящая *****. Мне страшно. Мы ****** подряд города, даже мирных жителей. Нам сказали, что они будут нам рады, а они падают под нашу бронетехнику, бросаются под колеса, не дают нам пройти. Нас называют *******. Мама, это так тяжело».

Это сообщение говорит об обмане («нам сказали…»), обесчувствовании («они падают под нашу бронетехнику…») и разрушении («мы ***** города… даже мирных жителей»). Его последние слова «Мама, это так тяжело» привели к пробуждению осознания того, что этот путь, на который он попал, — путь разрушения — был глубоко неправильным.

Социальная грамматика разрушения сегодня формирует коллективное поведение на многих социальных уровнях. Рассмотрим индустрию отрицания изменений климата. В начале 2000-х представители нефтегазовой отрасли США заметили, что большая часть населения, в том числе большинство избирателей-республиканцев, поддержали введение налога на выбросы углерода для более эффективной борьбы с глобальным потеплением и дестабилизацией климата. Они запустили кампанию, которая была хорошо организована и хорошо профинансирована (с более чем 500 миллионами долларов), и успешно поставила на карту индустрию отрицания изменений климата.

Одна из ключевых стратегий заключалась в том, чтобы дискредитировать науку о климате и ученых-климатологов, усиливая голоса сомнений. Это сработало. Кампании удалось перевернуть общественное мнение в США. Вмешательство было сосредоточено на ранней части цикла отсутствия (обман путем посева дезинформации), при этом воздействие касается наиболее уязвимого как сейчас, так и в будущем (через разрушения, вызванные дестабилизацией климата).

Другой пример — BIG TECH / Технологические гиганты. Проблема большинства гигантов социальных сетей не в том, что они не закрывают сайты, распространяющие дезинформацию. Проблема во всей бизнес-модели, которая превратила Facebook в компанию с оборотом в триллион долларов. Это бизнес-модель, основанная на максимальном вовлечении пользователей за счет активации их реакции и усиления эмоциональности – дезинформации, гнева, неприязни и страха.

Facebook, подобно трампизму и путинизму, активирует те же когнитивные и социальные модели поведения: обман (дезинформация получает больше распространения, чем реальная информация), десенсибилизация (эхо-камеры, гнев, ненависть), отсутствие (усиление депрессии), обвинение (троллинг), разрушение (насилие в отношении беженцев). Все это в конечном итоге ведет нас к самоуничтожению.

Последний пример: 11 сентября. Как и все террористические акты, теракты 11 сентября на 100% воплощают грамматику разрушения (вербовка и подготовка террористов-смертников также следуют этим схемам). Когда произошло это нападение, у Америки был выбор: она могла ответить открытием или закрытием разума, сердца и воли. Мы все знаем, что произошло. Именно застывшая (черно-белая) реакция разума, сердца и воли взяла верх и привела к началу так называемой «войны с террором».

Перенесемся на 20 лет вперед. Что последовало из этого выбора? Пять основных результатов:

✅ Это стоило 8 трлн долларов и унесло 900 000 жизней, и сделало Талибан и Аль-Каиду намного сильнее, чем они были 20 лет назад.

✅ Это привело к тому, что США пытали невинных людей, нарушая те самые ценности, которые война якобы защищала.

✅ В результате возникла немыслимая ранее сложная система внутреннего надзора за гражданами.

✅ Это посеяло общее недоверие к институтам, что в конечном итоге привело к внутреннему терроризму в США, включая нападение на Капитолий США 6 января 2021 года.

✅ Наконец, и, возможно, самое главное, это побудило нас упустить из виду реальную глобальную проблему нашего времени: планетарные и социальные чрезвычайные ситуации, которые требуют новых форм глобального сотрудничества для решительных коллективных действий уже сейчас.

Очевидно, такое явление, как путинизм, не новое. На геополитической сцене проявляется то, что мы видели и раньше в более мелких контекстах. Мы видим это в трампизме. Мы видим это в нашем коллективном поведении по отношению к изменениям климата. Мы видим это в ужасающем обращении с африканцами на украинско-польской границе. Мы видим это в неодинаковом внимании западных СМИ к войне в Украине по сравнению с тем, что происходит в Судане, Сирии или Мьянме.

Мы видим это всякий раз, когда сбиваемся с пути и коллективно реализуем результаты, которые причиняют насилие другим, будь то прямое, структурное насилие или насилие в сфере внимания. Ничего из этого не ново. Новым является рост этого явления за последнее десятилетие или два, что, по крайней мере, частично связано с усилением токсичных социальных полей через социальные сети и большие технологии.

Итак, что мы видим, когда смотрим на реальность через призму двух социальных полей или двух социальных грамматик (разрушения и творения, борьбы добра со злом и интеграции элементов целого), описанных выше? Мы видим, что одно из этих полей выросло в геометрической прогрессии, в то время как другое кажется полностью вытесненным. Именно поэтому многие из нас живут с растущей тревогой, депрессией и отчаянием. Это история того, что я называю «отсутствием».

Во второй части этого эссе я расскажу совсем другую историю, которая смотрит на текущие события через другую линзу: через призму «присутствия» — то есть будущего, которое начинает возникать через основанных на осознании коллективных действиях.

Вторая часть статьи переводится и скоро будет опубликована в ТГ–канале deep mind.