Инверсия инфоцыганства: кто такой Виктор Кох на самом деле?

Бонжур! Немного Андрея Вечернего есть в каждом, поэтому присаживайтесь удобнее и ставьте фоном что-то из творений Ханса Циммера — впереди десять минут интересного чтива с открытой концовкой по методичке Нолана.

Этого поста никогда бы не случилось, но Виктор сам предложил записать с ним горяченькое и скандальное интервью. Дважды о таком каждого уважающего себя нарцисса просить не нужно.

Однако не спешите кидать в комментариях картинку с Томми Сиськой из «Большого куша», не всё так однозначно. Плюс я сделаю это сам.

Продавцы успешного успеха пишут мне реже, чем могли бы, но это дело привычное. Как правило, всё заканчивается, не успев начаться — будто соитие у подростков. Друзья рассказывали.

Нескольких минут достаточно, чтобы понять, что перед тобой эксперт верхнего уровня, способный на одном вебинаре указать кратчайший путь к славе, величию и пассивному доходу, который даже не снился. Иногда простой эмодзи, скопированный из переписки с таким гуру, позволяет перестать работать на дядю и пробить потолок у соседа снизу.

В общем, после беглой гуглежки мой интерес почти угас, но некоторые материалы были слишком уж замечательны, а я давно не брал ни у кого интервью.

Кроме того, в далеком уже 2013 году компании Виктора приписывали слив конфиденциальных данных из презентации первого в истории ноутбука от Google — Chromebook Pixel.

Видео было украдено китайскими хакерами с серверов компании и попало в сеть за несколько недель до официального релиза.

Это обсуждалось на Хабре. Писал про это и Mashable, причем не абы кто, а технический райтер, проработавший в издании 8 лет.

Не делайте вид, что не стало интересно. Вот и мне стало.

Далее вынужден снизить градус стеба, поскольку разговор получился приятным, в ходе него Виктор показал себя воспитанным и адекватным человеком, а уж какой он предприниматель — решать вам.

Написано плохо конкретными людьми (улыбается).

Сейчас в Москве, на днях предстоят два дальних перелета. Локацию пока не могу назвать, да и планы в последнее время быстро меняются (улыбается).

Ещё до того, как произошло то, что произошло, из-за международного бизнеса я должен был подолгу находиться в двух разных странах, и обе — не Россия.

Да, они нарушились тем, что многие партнеры, с кем я работал — это на сегодня люди из санкционного списка (улыбается).

В остальном планы не рушились. Я ведь уже давно большую часть времени нахожусь вне России — года с 2016-го, наверное. Налоги за прошлый год ушли в казну небольшого островного государства, популярного среди наших соотечественников (смеется).

У меня нет предвзятого или негативного отношения к тому, как в России живут или делают бизнес, но некоторые факторы очень сильно мешают.

История больше поучительная, чем интересная. Уверен, большинству людей в русскоязычном пространстве мало что об этом известно. Зарубежные медиа пытались раскрутить скандал, в случае с технологическими гигантами это всегда вызывает повышенный интерес, генерирует просмотры.

По решению судебных органов некоторую часть информации я не могу раскрывать ещё 90 лет (улыбается). В двух словах рассказать могу.

Наша компания занималась компьютерной графикой. Причем это не было для нас профильным направлением, но приносило хорошие деньги. Мы создавали прототипы по заказу крупных клиентов. Помимо гугла с нами работали другие большие бренды, в том числе азиатские — дальше поясню, почему это важно. Сверху нам давали какие-то исходники, а мы предлагали много-много своих концептов с визуалом.

В какой-то момент мы стали действительно популярны в Азии, и, видимо, за нами начали следить. Точно знаю, что в Китае на тот момент было больше двух сотен специализированных групп, которые профессионально искали уязвимости у партнеров больших компаний с целью навредить. Никакой речи про баг-баунти там даже близко не было. Возможно, всё это делалось для дальнейших спекуляций с акциями на бирже.

Некоторые медиа сразу начали писать, что история со слитым видео это один большой фейк. Фейком это не было, мы действительно делали для Google макеты и прототипы, которые хранились на наших серверах.

Уже не в двух словах вышло (смеется). В общем, в итоге у нас нашли брешь, вытащили в числе прочего эти файлы и выкинули их в сеть. Дальше СМИ раздули из этого сенсацию.

На второй день у меня уже была горсть электронных писем от корпоративного отдела и юристов Google. Мы привлекли топовых адвокатов из Fenwick — это одна из крупнейших юридических компаний в мире. Благодаря им ситуацию вышло решить с гораздо меньшими для нас потерями. Свою вину мы публично признали. Больше ничего пока сказать не могу (улыбается).

Всё так, программировать я начал рано. Сперва делал сайты знакомым бесплатно, затем не только знакомым и платно-платно-платно (улыбается). Пока учился, несколько лет этим занимался, а когда поднакопил денег — стал покупать готовые сайты как актив и перепродавать. Случалось отдавать через неделю с дисконтом 10-15% — если понимал, что меня «развели». Около трети всех покупок шли в минус, но остальные две трети окупались и приносили прибыль. Иногда приобретал долю в проекте за процент с рекламы.

Наверное, можно, хотя я был молод и не особо понимал, чем хочу дальше заниматься. Одно время даже мечтал стать инженером робототехники, а мама настаивала, чтобы я пошел на врача.

Нет, не знаком (смеется). Всё так и было.

Ух, до блокировки и изъятия средств по определенным причинам — подробности раскрыть тебе не смогу, я мог не работать порядка 15 лет.

Нет, с Америкой всё хорошо. Там претензий ко мне нет и быть не может, поскольку мы выполнили все условия. Определенные претензии есть у Евросоюза (улыбается).

Давай начну издалека, иначе могут закидать вопросами: «Откуда деньги?» (улыбается). Уже после краха Slinky — из-за давления со стороны медиа клиенты по понятным причинам начали уходить, некоторое время я занимался перепродажей различных активов — в основном гостиницы и отели, был задействован при продаже двух достаточно крупных заводов в Казахстане. Заводы не продал, но остальные сделки закрыл (смеется).

В 2017 году создал свой первый фонд в юрисдикции Кипра. Сначала это были мои деньги — около 400 тыс. долларов из личных средств. С партнерами удалось раскачать его до 12 млн. Это был первый пик. Максимально под управлением нашей структуры находилось до 80 млн. Закрыли пятилетку с хорошим плюсом — в 2021 году я раздал деньги партнерам, а сам переключился на сделки под управлением.

Работаем по крупным компаниям технологического сектора из Америки и Китая, доля акций европейских компаний не превышает 5%.

Работаю над собственной ETF-кой. Соответственно, задача номер один — её запустить. Задача номер два — успешно вести свои и клиентские портфели, никого не разочаровать и не подвести. В остальном как и у всех — чтобы все близкие были счастливы и здоровы (улыбается).

Интересный вопрос (улыбается). Чувствую, что вырос ментально. Стал меньше переживать из-за работы, и не потому что угас азарт, скорее из-за рода деятельности притупились нервные окончания что ли.

Всегда в зоне риска, но должен быть хладнокровен и спокоен.

Меня всегда тянет, но мыслю трезво и понимаю, что несколько раз не без доли удачи попал в рынок, другие попытки сделать массовый продукт позже провалились. Думаю, моя логика порой далека от того, что хотят люди на самом деле.

У меня есть парочка MVP, которые можно запустить ну буквально за несколько месяцев. Однако это, скорее всего, будет хождение между пивотами и полностью убыточная история.

В индустриальном плане никакого торможения нет и не будет. У нас сильная экономика, кто бы что ни говорил. Даже в сравнении со многими другими странами это реально так. Плюс есть ребята с мозгами.

Если говорить про так называемый кэнселинг или культуру отмены, то это давление будет длиться лет 10-15, не меньше. Бизнес же восстановится сам, если дать ему продышаться и не мешать.