Протест питерских баров: почему рестораторам нечего терять

Владелец рок-бара и ресторана The Right Place в Санкт-Петербурге Роман Степанов одним из первых открыто поддержал протест рестораторов против коронавирусных ограничений.

Власти города решили, что с 25 по 29 декабря и с 4 по 10 января предприятия общественного питания не должны принимать гостей с 19:00 до 6:00 и не будут работать вовсе с 30 декабря по 3 января. Удар пакета мер фактически миновал дневные заведения и столовые с бизнес-ланчами, но мощно прошелся по питейным и ночным заведениям, которые в основном работают вечером.

Вместе с единомышленниками Роман запустил «Карту сопротивления» ресторанов, которые намеревались работать вопреки специальному режиму. В следующую же ночь сотрудники Следственного комитета и Росгвардии устроили рейд по небольшим питерским заведениям, потом ковровые проверки пришли и в крупные ресторанные сети. С тех пор в Питере закрыли 9 баров, а губернатор Александр Беглов поручил усилить проверки заведений в новогодние каникулы.

В интервью Мегаплану Роман Степанов рассказал, зачем была нужна карта, и как власти имитируют диалог.

Так сложилось в моей жизни, что дожив до 37-ми лет, я никогда не работал на кого-то и, по сути, всегда занимался бизнесом. Бар, хоть и любимое наше с супругой детище, но далеко не основной вид деятельности. В начале своего пути, а это было еще в старших классах школы, я занимался компьютерами (тогда еще были машины с 486-м процессором), и собирал их, что называется, «на коленке», но для 14-ти летнего пацана это был весьма приличный доход. Потом было разное: от небольшой ювелирной мастерской до вещей, о которых не писать не стоит.

Бар в моей жизни появился практически случайно: однажды мой хороший друг сообщил, что есть отличное помещение с действительно интересными условиями и предложил вложиться. Предполагалось, что я инвестирую, а он — управляет.

На тот момент у меня была возможность поддержать эту идею. Но ничего подобного я не планировал даже в далекой перспективе, хотя всегда прекрасно себе представлял, как должно выглядеть мое собственное заведение. Поэтому я решил вписаться, а спустя месяц оказалось, что мы видим конечный результат очень по-разному. В итоге я взял управление на себя.

Я с детства люблю рок-музыку, и какое-то время она занимала значительную часть моей жизни. У меня много друзей-музыкантов, в том числе и весьма известных. Кроме того, у меня одна из крупнейших в России тематических коллекций виниловых пластинок тяжелого рока и хэви-метала. И при этой моей любви к рок-музыке я в каждом уголке нашей планеты, куда меня заносила жизнь, старался зайти в какой-нибудь местный рок-бар, но к огромному своему удивлению ни разу не нашел ни одного приличного места. Поэтому с выбором стиля и формата для собственного бара у меня не было ни секунды раздумий – я точно знал, что это будет.

Обычно рок-бар ассоциируется с чем-то грязным, непотребным, в лучшем случае – просто низкосортной забегаловкой. Такими и были все те места, о которых я упоминал. Я просто взял и сломал этот шаблон. Заведение мы с супругой создавали, прежде всего, теплым, атмосферным и с уровнем сервиса, достойным приличного ресторана, таким, чтобы там хотелось бывать самим.

Прибыль никогда не была для меня на первом месте. Передо мной стояла другая задача – создать полноценный бизнес с достойным доходом вопреки всем, кто говорил, что данный формат (премиального рок-бара) полностью провальный. И эта задача была успешно решена.

Бар появился в 2017 году, а спустя два года, в 2019-м мы увеличили помещение бара, открыли хард-рок ресторан и Музей мирового рока, в основу которого легла моя личная коллекция предметов истории рок-музыки. Название The Right Place (Правильное Место) мы выбрали просто потому, что оно максимально отображает саму суть заведения. Для консервативного ценителя рок-музыки и хороших заведений там все правильно, именно так, как и должно быть.

В период первой волны ограничений весной 2020 года заведения Петербурга вошли более-менее нормально: только закончились новогодние корпоративы, бары и кафе неплохо заработали, накопили «подушку безопасности». Праздничный период всегда дает возможность «перетоптаться» до лета.

Весной первые две недели мы просто наблюдали за тем, что происходит. Позже мы приспособили для работы на вынос нашу летнюю террасу, быстро подключились к службам доставки (но это давало не более 10% от общего оборота). Все этим меры помогли нам заработать хотя бы на зарплату сотрудникам.

Весной действовали меры поддержки от государства. Были ли они достаточны или нет, — каждый сам для себя оценивает, но они хотя бы были! Если говорить о нас, то раз в месяц на наш счет поступали 12,5 тысяч рублей на каждого сотрудника, деньги на дезинфекцию помещений, и мы получили отсрочку и сокращения по налогам. Все эти меры были достаточно ощутимы, и мы смогли практически полностью сохранить главное – нашу команду.

Нам удалось получить невозвратный кредит — 1,5 млн рублей живыми деньгами. После этого я вообще перестал говорить дурные слова в адрес наших властей и благодарил за то, что впервые в жизни получил от государства реальную поддержку. Неважно, мала она была или велика, но она была реальна, и я был благодарен.

Из режима ограничений мы вышли без ощутимых потерь: нам удалось захватить кусочек лета, и нас спасла терраса, которая работала в тот период, когда еще действовали ограничения на пребывание внутри заведения. Также удалось договориться с арендодателем о снижении аренды на время простоя заведения.

Первые три недели после снятия весенних ограничений к нам в буквальном смысле стояла очередь. Гости соскучились по атмосфере и просто оккупировали наш бар, в хорошем смысле этого слова. Затем все вошло в привычное русло, показатели летних недель более-менее совпадали с цифрами за 2019 год. Все это длилось до конца сентября, когда начался заметный спад. Из-за негативного информационного фона люди опять стали избегать общественных мест.

Сейчас ситуация принципиально иная: новогодний сезон – время, когда ресторанный бизнес становится по-настоящему прибыльным. Но из-за введенных ограничений мы оказались в ситуации, когда самый прибыльный период в году порождает у нас убытки. При этом, мы не можем претендовать на какие-либо льготы или поддержку, ведь формально мы продолжаем работать. И самое страшное, что дальше мы входим в сезон, который всегда был убыточным и преодолевался за счет доходов от новогодних праздников.

В конце октября в Санкт-Петербурге запретили посещать заведения после 23:00. В первый же день мы начали исполнять это распоряжение. Хоть всем и была очевидна абсурдность этих требований, которая мгновенно привела к снижению выручки на 60% (а это не равно снижению прибыли на 60%, это равно уже прямому убытку), никто не думал бунтовать и игнорировать данное постановление. Было заявлено, что эти меры действуют до 15-го ноября.

Но противостоять инфекции таким способом — абсурд. Вирус не может становиться опаснее с 23:01. Но есть ощущение, что авторы ограничений хотят максимально усугубить социальное напряжение и настроить людей против действующей власти.

Угроза распространения вируса в заведениях общественного питания, которые соблюдают все необходимые меры предосторожности, значительно ниже, чем в других местах. В общественном транспорте плотность людей, проходимость и обновление групп значительно выше при более редкой дезинфекции помещений. Но заведениям общественного питания почему-то уделено гораздо больше внимания. Либо авторы этих запретов все понимают и у них есть определенные иные цели, либо не понимают и им пора освобождать занимаемые должности.

«Карта сопротивления» была запущена, чтобы выжить. Опасения, что ко всем придут с проверками нет, потому что ресурс проверяющих органов все же ограничен. Проверить всех физически невозможно. Кроме того: сколько можно бояться? У многих заведений просто нет выбора — они на грани банкротства. Поэтому, если им повезет и их не проверят, они могут выжить, прокормить семьи сотрудников. Ограничения проигнорировали порядка 200 заведений в городе.

Сейчас работа карты приостановлена, потому что власти заявили о готовности к диалогу, а сам проект переименовали в «Карту Объединения». Вместо самой интерактивной карты города на сайте опубликованы 5 предполагаемых шагов городских властей для урегулирования ситуации.

Прошло две встречи: персональная встреча губернатора с основателем Probka Family ресторатором Арамом Мнацакановым. На мой взгляд, она носила формальный, "косметический" характер. Результаты переговоров, опубликованные в СМИ, похожи на простую дружескую беседу, а не на конструктивный диалог заинтересованных сторон. Во второй встрече участвовали прокурор города и представители ресторанных групп Ginza и «Токио Сити», но это компании совершенно другого уровня и с принципиально иной бизнес моделью. О диалоге с представителями тех, кто действительно теряет бизнес и средства к существованию в результате действий Правительства Петербурга, речи даже не шло.

Все это больше похоже на имитацию, формализм. Власти как будто показывают, что организовали встречи, но «этим предпринимателям все равно все не так». В переговорах со стороны бизнеса участвовали два крупных предприятия индустрии, но с отличной от нашей бизнес-моделью, масштабами. Они преимущественно работают днем и несут другой уровень рисков.

Большинство владельцев небольших заведений устроили бы либо ограничительные меры, либо жесткое закрытие всего с компенсацией прямых убытков, части зарплаты сотрудников. Ничего другого никому из предпринимателей не нужно, только возможность пересидеть сложное время и потом открыться. Но то, что происходит сейчас, не позволит ресторанам и барам открыть свои двери, когда пандемия закончится.

При существующих ограничениях, например, наш бизнес способен просуществовать еще месяц с небольшим в лучшем случае. Но с 25 декабря вводятся более жесткие меры. И в таком режиме срок работы нашего ресторана — недели две, вряд ли больше.