«Революция касается всего: медиа, финансов, социальных структур»: руководители ИТ-компаний размышляют об ИИ

Под искусственный интеллект попадает много всего. На текущем уровне технологического развития, что мы имеем сейчас и что применяется в 95% коммерческих задач, это просто статистический алгоритм, который умеет учиться на примерах, на данных.

Раньше вся автоматизация развивалась за счёт директивного программирования, когда мы буквально программировали правила.

Оно сумело автоматизировать какие-то проблемы, получилась, можно сказать, третья промышленная революция. Мы получили калькулятор, который в задачах сложения — своеобразный super human level intelligence, но именно в сложении, в этой узкой задаче.

Дмитрий Мацкевич, генеральный директор Dbrain

Он годаздо глупее, хотя в узких, специальных областях принимает более точные и быстрые решения, чем человек. В частности, машины на биржевых торгах принимают решения точнее, чем люди-трейдеры.

Победа модели AlphaGo в игру го — уже не количественный скачок, а качественный. Всё, что делалось прежде в шашках и в шахматах, происходило в основном путём перебора: были так называемые rule-based-модели, основанные на правилах и различных успешных играх другого мастера, например, в шахматы.

В го всё принципиально по-другому: количество комбинаций в игре превосходит количество атомов во Вселенной. Перебором выиграть невозможно в принципе.

Первая модель AlphaGo 1.0 действительно анализировала сотни партий лучших игроков в го. Сумела обыграть чемпиона мира со счётом 4:1, но вот вторая версия AlphaGo уже не видела ни одной партии чемпионов мира, она играла сама с собой.

Это блестящий пример самообучающейся модели unsupervised machine learning, которая, не зная ничего, кроме правил игры, сумела сама обучиться за короткое время. Она настолько хорошо научилась играть, что обыграла свою предшественницу со счетом 100:0. Вот это был абсолютный триумф технологии искусственного интеллекта.

Давид Ян, генеральный директор ABBYY

Eсли говорить про классификацию искусственного интеллекта, он делится на две группы: «лайтовый» и life critical, критический для жизни.

«Лайтовый» — где все сейчас тусуются, поскольку он очень красивый, не очень сложный, можно спокойно проехаться на фейках. Это то, где не убиваешь человека. Eсли ты слегка обделаешься, деньги со счёта куда-нибудь денутся или кто-то кого-нибудь неправильно назовёт, но все живы.

А life critical — это тот искусственный интеллект, где в знаменателе есть человеческая жизнь. Это разные рынки, разные программисты, разные условия работы.

Ольга Ускова, генеральный директор Cognitive Technologies

На любом рынке всегда больше людей, которые интегрируют и реализуют технологии в бизнес-кейсы. Им в меньшей степени важно заниматься R&D в искусственном интеллекте, как и любому стартапу.

Им лучше быть на стыке принятия хорошего бизнес-решения и понимания, как это решение можно закрыть текущими возможностями в искусственном интеллекте.

Дмитрий Мацкевич, генеральный директор Dbrain

Я недавно был на панельном заседании в Вашингтоне, где обсуждали вопрос: кто выигрывает в гонке технологий искусственного интеллекта — США или Китай?

Американские коллеги пришли к однозначному мнению, что сейчас Китай выигрывает в этой гонке и дальше будет, скорее всего, выигрывать, потому что доступ к данным в Китае менее ограничен. Это очень заботит и правительства стран, и исследователей.

Необходимо, с одной стороны, защищать приватность всех нас как граждан, с другой стороны, необходимо умело регулировать отношения, чтобы наука и индустрия, инженерия шли вперёд.

Давид Ян

, генеральный директор ABBYY

Пока ситуация размыта. Если американцы удержат микропроцессорную монополию на производство носителей, они удержат мировое господство.

Но выглядит всё так, что не смогут удержать, потому что по Китаю и ещё по ряду стран видно, что тема расползается.

Посмотрим, монополия пока у американцев, и за этим они следят… С убийствами. Там триллер чистой воды. Пропадают учёные, закрываются компании. Очень внимательно следят.

Ольга Ускова, генеральный директор Cognitive Technologies

Сейчас происходит мировая революция. Нет человека, который этого хочет или не хочет, она происходит.

Суть мировой революции в том, что общество критично меняется и возникает новый уклад. Не знаю, как он будет называться. Связано это с тем, что, по Марксу, первое и основное условие перехода от одной формации к другой — смена средств производства.

Сейчас средства производства меняются, человек из производства выводится за счёт роботизации. И революция касается всего: медиа, финансов, социальных структур.

Капитализму наступает конец, будет другая формация. Всё равно что вспоминать, какую роль Временное правительство играло в начале 1917 года перед революцией. Никакую. Всё делалось не там. Всё делалось на местах — в большевистских ячейках, по квартирам и подвалам.

Сейчас такая же история. Революция идёт из тех подвалов, которые непонятны широким массам населения. Революция тех самых доходяг, которых запихивали в туалеты, били портфелем, у которых отнимали завтраки.

Ольга Ускова, генеральный директор Cognitive Technologies