Ребенок не слушается: семейные причины детского непослушания

Утро. Звонит будильник. Вы срываетесь с постели, мчитесь одевать ребенка. Он в пижаме, как Будда на подушке: не шевелится. На «Пошли скорее!» реагирует философским молчанием. Через 15 минут — уже крик, злость, слезы. А потом — вина. Вечером он упрямо бросает игрушки, на все «нет», а в глубине вы шепчете себе: «Что я делаю не так?»

Спойлер: дело не в том, что вы — «плохой родитель». И даже не в том, что у вас «трудный» ребенок. Чаще всего — дело в отношениях, которые выросли между вами. А точнее — в корнях, которые эти отношения пустили в вашу родительскую бессознательность.

Парадокс в том, что непослушание — не про непослушание. Это язык. Язык, на котором ребенок говорит: «Меня не слышат». Или: «Слишком много контроля». Или: «Вы ссоритесь — я не выдерживаю». Или: «Вы устали от меня — я делаю что угодно, чтобы вы наконец заметили меня, хотя бы в гневе».

Если бы дети писали манифесты, они бы начинались словами: «Я не злю вас, я зову вас».

Но у них — другие методы. Кричать, убегать, ронять, упираться, игнорировать — иногда это единственный доступный способ сказать: мне плохо, но я не знаю, как иначе.

В терапии мы часто видим, как непослушание детей вырастает из:

·эмоционального голода— родитель рядом физически, но не включен эмоционально;

·семейной тревоги— ребёнок бессознательно берет на себя роль "пожарной сигнализации";

·повторяющихся сценариев— если в вашем детстве на вас кричали, теперь вы неосознанно кричите, а ваш ребёнок — неосознанно «отыгрывает» протест.

Гештальт-терапия называет это незавершенными ситуациями. Юнгианская психология — теневыми динамиками. Схема-терапия — нарушениями в потребностях привязанности. А ребенок называет это просто: «Мама, мне плохо».

Никакие лайфхаки из Instagram не сработают, пока вы не зададите себе болезненный, но важный вопрос:

Ответ — в работе со всей системой. Не ребёнка "чинить", а восстанавливать диалог, эмоциональный контакт, перестраивать ролевые сценарии и внутренние убеждения.

То, что вы называете «капризами», однажды перерастёт в эмоциональное отчуждение. В подростковом возрасте — в закрытость, агрессию, аутоагрессию. Потом — в привычку «всё решать сам, никому не доверяя».

У взрослых это называется «эмоциональное выгорание» и «ощущение, что никто меня не видит».

Моя работа — не в том, чтобы «исправить ребёнка». А в том, чтобы помочь взрослым заметить невидимое.

Мы начинаем с бережной диагностики семейной системы:

· разбираем, что стоит за поведением ребёнка;

· исследуем ролевые позиции в семье;

· смотрим, что провоцирует повторяющиеся сценарии;

·осознаём бессознательные лояльности и запреты;

· находим способ быть рядом с ребёнком по-настоящему.

Если нужно — работаем в группе, через психодраму, телесную терапию, эмоциональное заземление.

Я — психолог с системной подготовкой: Юнгианская школа, гештальт, ACT, схема-терапия и психодрама.

Не даю советов из разряда «перестаньте орать и обнимайте почаще». Я иду с вами туда, где тихо болит, но громко кричит через поведение ребёнка.

Потому что это про боль. А боль — не каприз.

Я соединяю глубокую работу с простыми шагами. Умею объяснить сложное языком, понятным уставшей маме.

Умею держать поле, в котором появляется мягкость.

И главное — я не рассматриваю ребёнка отдельно от вас. Потому что ваши раны — это его поведение.

Если вы чувствуете, что это про вас — не откладывайте.· 🔗Запишитесь на консультацию·

📲Подпишитесь на канал в Telegram·

💠Прочитайте о глубокой групповой терапии

Всё начинается с одного шага. Остальное — уже вместе.