Как большевики «ребрендили» смерть

📖 Полный визуальный анализ — в книге «Смерти больше нет»: https://www.calameo.com/books/0072443149e7b8468ba46

До 1917 года похороны находились под контролем церкви: именно она определяла формат обряда, стоимость, доступ к участкам на кладбище и внешний вид церемонии.

Средний рабочий в начале 1920-х получал около 40–50 рублей в месяц, тогда как полное христианское отпевание и похороны могли стоить в 2–3 раза дороже — это означало месяцы накоплений.

С точки зрения новой власти, это было проявлением несправедливости и «классового религиозного угнетения». Декрет об отделении церкви от государства (1918) стал точкой обнуления старых ритуалов.

Церковный нарратив смерти предполагал скорбь, страх и покаяние. Советский — гордость, светлую память, почти торжество. Смерть трактовалась не как конец, а как продолжение через коллективную память и дело всей жизни.

Если раньше похороны были тихими, семейными, то теперь они становились общественными. Цветовая гамма сменялась с чёрно-белой на сочетание красного (революционного) и чёрного (траура).

Гроб типовой формы. Венок — красно-чёрный. Венки украшались лозунгами и шестерёнками вместо религиозной символики. Плакаты оформлялись в духе газетных авангардных шрифтов.

Так создавался узнаваемый визуальный стиль — его можно было дешево воспроизвести и масштабировать. Это важное правило брендинга: любой знак должен быть легко дублируем и читаться на расстоянии.

Советская власть ввела понятие «гарантированных похорон»: каждому полагался бесплатный гроб, транспорт, место на кладбище и сопровождающий.

Это сняло страх перед затратами и одновременно дало возможность апгрейдов: от тканевых украшений до живого оркестра.

Механика хорошо известна сегодня: freemium-модель. Базовый продукт доступен всем, а улучшения — за счёт государства или семьи.

Самым известным примером стал ритуал прощания с Лениным в январе 1924 года. По сути — это был первый государственный «ивент», транслируемый всей страной. Газеты ежедневно публиковали репортажи, в Москву шли траурные поезда.

Очередь к телу в Мавзолее насчитывала более 100 000 человек. Это был эффект социального доказательства: если так хоронят лидеров, значит новый формат смерти — норма.

Первый советский крематорий открылся в Донском монастыре в октябре 1927 года. Власть продвигала его как научное и гигиеничное решение: кремация экономит землю, убирает «суеверия» и символизирует светлое будущее.

Пресс‑релизы объясняли всё «научно»: от тепловых свойств печей до расчёта санитарной безопасности.

Рефрейминг смысла дал эффект: к 1928 году более 60% городских похорон проводились без участия религии. Новый визуальный язык — красно-чёрные венки и марши — стал узнаваемым и принятым. Бесплатный базовый тариф снял страх, а массовые похороны усилили доверие к новой норме. Кремация не стала массовой, но сработала как имиджевый шаг — символ научной, рациональной эпохи.

🔗 Полное визуальное исследование — с галереями, цитатами и структурой: «Смерти больше нет» на Calameo

В комментариях давайте обсудим: возможен ли сейчас ребрендинг смерти — и кто его начнёт?

Статья создана в качестве домашнего задания в рамках курса "Создание инфраструктуры креативного производства инструментами ИИ".