Корпоративная диета: почему Сбер худеет за счёт своих сотрудников
ИИ не виноват: он тут, как бомж на банкете, на которого списывают всё испорченное.
Да, у «Сбера» случился классический корпоративный перформанс: сначала раздулось пузо — как после горхового супа из инноваций, потом началась диета, потому что чувствует, что до туалета не добежит.
Всё началось с того, что банк зачем-то решил быть одновременно всем: и Netflix, и Amazon, и Google и «Магнитом».
Аптеки, еда, стриминг, карты, логистика — этот мутан рос до тех пор, пока не столкнулся с суровой реальностью: проекты жрут ресурсы быстрее, чем нейросеть пишет пресс-релизы и генерирует код для очередного приложения.
Новая мантра: «оптимизация»
Слово, которое всегда звучит как «мы вас уволим, но с корпоративной улыбкой».
Увольнения подают под соусом «внедрения ИИ», будто людей заменили не ради экономии, а ради прогресса. В реальности же искусственный интеллект — это просто красивое прикрытие для строчки в отчёте акционерам: «повысили эффективность, сократили расходы».
Реальная причина проста: у банка упала маржа на традиционных услугах, растут операционные издержки, а в проектах вроде Okko, «ЕАптеки» или «Самоката» нет обещанной сверхдоходности.
Плюс регуляторная нагрузка, плюс падение платёжеспособности аудитории. И когда прибыль начинает таять, кто идёт под нож первым? Разработчики, редакторы, тестировщики — те, кто создавал ту самую «цифровую Россию».
Парадокс: именно эти люди строили инфраструктуру будущего, которой теперь и оправдывают их увольнение.
Выглядит это примерно так: «Зачем нам двадцать человек в отделе? Поставим бота, пусть пишет код. А кто проверять будет? Оставим одного — того, кто не задаёт вопросов.
Реальные причины — в жадности к росту и хроническом непонимании, что экспансия не равно эффективность.
История, знакомая всем, кто видел, как корпорации сначала нанимают «ради масштаба», а потом массово «оптимизируют».
В январе 2025-го уже резали штаты в «Купере», «Мегамаркете» и «Сберлогистике». Тогда говорили, что это «точечная реорганизация». Сейчас — «масштабная оптимизация». Через год придумают новый эвфемизм.
«Пострадавшим» предлагают 2–3 оклада компенсации, максимум четыре, если сильно повезёт. Для компании, чьи годовые прибыли исчисляются сотнями миллиардов, — просто чаевые за сгоревшие нервы и кредитные ипотеки.
Когда экосистема перестаёт быть выгодной, она превращается в набор дорогостоящих игрушек, и кто-то должен за это заплатить. Платят, как всегда, те, кто писал код, снимал контент и делал сервисы, которыми теперь гордо машут на конференциях.
И смешнее всего, что через пару лет «Сбер» снова наймёт этих же людей (а может и не этих) — под новым брендом, с презентацией «Новая эра ответственности». Потому что оптимизация — это не про прогресс. Это про временную амнезию топ-менеджеров.