Вторая проблема в том, что мы недооценили, насколько активно любой механизм, будь он прозрачным или непрозрачным, пытаются взломать. Те механизмы проверки, которые мы заложили, в первые годы после старта стали регулярно подделывать. Соответственно, стала расти доля недостоверной информации. В заложенном нами механизме мы могли только точечно реагировать на какие-то проблемы. Так обман становился заразной штукой: одни агентства видели, как другие искажают данные, а мы это быстро не пресекаем, и постепенно в это вовлекалось всё больше и больше людей. Патологически честные агентства оказывались в заведомо проигрышном положении, и оставались только те, кто может себе позволить искажать данные или кому всё равно. Ещё один момент, который мы сейчас исправляем, заключается в том, что мы долгие годы делали методологию наших рейтингов без активного обсуждения с рынком. У нас своё представление о том, как нужно рейтинговать, и очевидно, что оно жизнеспособное, иначе бы нам никто данные не вносил. Но без вот этого тесного диалога с рынком возник предел, до которого мы дошли и не смогли расти дальше. Обратная связь была, и мы к ней всегда прислушивались, и бывает так, что самые сильные критики — это самые ценные для тебя люди, потому что им не всё равно и они могут обратить внимание на очень важные вещи. Сейчас мы стараемся не делать что-то и потом получать обратную связь, а задаём вопросы, собираем мнения, выбираем из них. Решения мы принимаем сами, но теперь у нас намного больше информации, чтобы они были взвешенными.