Почему Facebook согласилась на инвестиции от Юрия Мильнера в 2009 году: воспоминания бывшего сотрудника соцсети

Бывший вице-президент по партнёрствам Facebook Дэн Роуз рассказал в Twitter-треде, почему Марк Цукерберг согласился на сделку с Мильнером — и что он от этого получил.

Марк Цукерберг и Юрий Мильнер на церемонии премии Breakthrough Prize<br /> Кимберли Уайт / Getty Images<br />

In 2009, an unknown investor from Russia came out of nowhere to make one of the greatest late stage venture bets in the history of Silicon Valley. Why did FB choose an outsider to lead our Series D round? Here’s the inside story:

2009 год. Неизвестный инвестор из России появился словно из ниоткуда, чтобы сделать одну из крупнейших ставок на поздней стадии венчурного инвестирования в истории Кремниевой долины. Почему Facebook выбрала чужака лид-инвестором в раунде D? История изнутри.

2 years earlier we famously raised from Microsoft at $15B valuation. That turned out to be a mistake because it set us up for a painful down round. By 2009 growth had slowed and the financial crisis crushed advertising. “Smart money” bids for our Series D were coming in at $3-6B.

За два года до этого мы привлекли инвестиции от Microsoft по оценке $15 млрд. Это оказалось ошибкой, потому что привело нас к болезненному раунду с дисконтом. К 2009 году рост замедлился, а финансовый кризис раздавил рекламный рынок. Согласно индексу настроения инвесторов Smart Money, наша оценка в раунде D могла составить $3-6 млрд.

We had a high bid at $8B from a respected valley firm, and we had a wildcard bid from Yuri Milner/DST who offered to top any other bid by 20%. We initially chose the reputable firm at a lower price, but they refused to drop a ratchet provision so we decided to give DST a chance.

Мы получили высокую оценку в $8 млрд от авторитетной фирмы из Долины, но также у нас было неожиданное предложение от DST Юрия Мильнера, который предложил увеличить любую другую оценку на 20%. Сначала мы выбрали авторитетную фирму по более низкой цене, но она отказалась от сделки, не получив гарантии защиты своей доли от размывания при будущих инвестициях. Тогда мы решили дать DST шанс.

Yuri understood 2 things that nobody else could see at the time: 1/ He had seen virtual currencies in Eastern Europe and China, believed FB could make money this way. 2/ We were offering secondary shares at 40% discount to preferred, DST was the only firm who valued this.

Юрий понимал две вещи, которые тогда не мог разглядеть никто другой. Во-первых, он видел виртуальные валюты в Восточной Европе и Китае, верил, что Facebook сможет зарабатывать на этом. Во-вторых, мы предлагали вторичные акции с дисконтом 40% к привилегированным. DST была единственной фирмой готовой на это.

Yuri not only offered to clear the highest bid by 20%, he also offered to let Zuck vote all of his shares including any secondary shares purchased from early employees. This allowed Zuck to consolidate his voting power.

Юрий не только предложил перебить любую оценку, но и позволил Цукербергу голосовать всеми своими акциями, в том числе любыми приобретёнными на вторичном рынке, к примеру у первых сотрудников. Это позволило Цукербергу укрепить право голоса.

DST invested $200M in primary at $10B. Then Yuri aggressively went down the cap table and scooped up all of the secondary he could find, ultimately investing another ~$400M at $6B. So his blended cost average was well below the second highest bidder.

DST инвестировала $200 млн при оценке в $10 млрд. Затем Юрий агрессивно пошёл по списку предыдущих инвесторов (cap table), скупая все вторичные акции, которые смог найти. Так он вложил ещё $400 млн по оценке $6 млрд. В итоге средняя цена инвестиций для DST оказалась ниже, чем предлагали инвесторы до их появления в сделке.

Within 6 months, many of the firms who had lost the deal were buying secondary shares on the open market at $15-20B. The price gap between primary and secondary for the best companies in Silicon Valley permanently collapsed after this deal.

В течение шести месяцев многие фирмы, упустившие сделку, покупали акции на открытом рынке при оценке в $15-20 млрд. Для лучших компаний Кремниевой долины разница в ценах между первичными и вторичными акциями надолго потеряла смысл.

Despite our consternation about taking money from an unknown outsider, Yuri and his DST team added a lot of value over the following 10 years. They encouraged us to pursue FB Credits (20% of FB’s revenue before mobile killed that model) and pushed us to go deeper into commerce.

Несмотря на наши опасения по поводу получения денег от постороннего, Юрий и команда DST добавили значительную ценность в следующие десять лет. Они подтолкнули нас к глубокому погружению в коммерцию и побудили развивать виртуальную валюту Facebook Credits — эта модель приносила 20% выручки, пока развитие смартфонов не убило её.