Тонкая грань между фантазией и реальностью

Мы одновременно существуем в двух реальностях: во внешнем мире, где происходят события, очевидные для других, и внутреннем мире наших личных мыслей и фантазий. Как правило, эти реальности чётко разделены. Однако новое исследование, которое мы провели с экспертом в области метакогнитивных процессов Стивом Флемингом (Steve Fleming) в Центре Нейровизуализации при Университетском колледже Лондона, подтверждает, что шотландский философ XVIII века Дэвид Юм был прав — провести черту между вымыслом и реальностью не так просто, как нам кажется.

Чтобы воспринимать внешний мир, мозг комбинирует зрительные сигналы с нашими личными представлениями, основанными на предыдущем опыте. Это означает, что наше восприятие окружающей действительности находится под сильным влиянием субъективных взглядов. В качестве примера мы можем рассмотреть иллюзию с тенью на шахматной доске. На восприятие этого изображения влияют наши знания о том, как тени воздействуют на цвет, в результате чего квадрат B выглядит светлее, чем квадрат A, хотя на самом деле они имеют одинаковый оттенок.

Когда мы что-то себе представляем, наш мозг использует предыдущие знания, чтобы смоделировать этот новый образ. Недавние исследования показали, что нейронные процессы, поддерживающие способность к воображению, очень похожи на те, которые задействованы при восприятии внешнего мира: когда мы представляем кошку, активируется та же сеть участков головного мозга, что и при виде живой кошки в реальном мире. Эти наблюдения показывают, что сигналы мозга, отвечающие за воображение и восприятие реальности, полностью смешиваются в нашем мозге, что приводит к стиранию границ между внутренним и внешним миром. Может ли это приводить нас в замешательство?

Американский психолог Мэри Чевс Уэст Перки (Mary Cheves West Perky) одной из первых начала проводить эксперименты с восприятием реальных и воображаемых объектов в начале прошлого века. С помощью хитроумной технической установки Перки стремилась «сформировать перцептивное восприятие в таких условиях, которые должны казаться наблюдателю условиями формирования воображения». Иными словами, она пыталась сделать так, чтобы люди перепутали реальность с фантазией. Участников эксперимента попросили представить себе некий объект, к примеру, помидор, и описать свои ощущения. В это же время, втайне от участников Перки проецировала едва заметное изображение этого объекта на экран. Во всех случаях участники не замечали реального стимула и настаивали на том, что всё увиденное было плодом их воображения. Участники говорили: «такое ощущение, что я придумываю их сам» и «это более отчётливо [чем образы, которые у меня обычно возникают], но я никогда не тренировался специально».

На самом деле нет никакой категорической разницы между реальностью и воображением.

Сто лет спустя, так называемый эффект Перки считается классическим, почти легендарным. Однако современные попытки воспроизвести эксперимент приводили к неоднозначным результатам. Одной из возможных причин расхождения в результатах может быть то, что современные стандарты исследований требуют многократного повторения одного и того же задания. Это важно для оценки изменчивости поведения и определения статистической значимости. Но в контексте такого эксперимента повторение задания значительно влияет на результаты, поскольку позволяет участникам избежать той самой путаницы в восприятии. Как только участники понимают, что изображение объекта реально, они будут ожидать его во всех последующих испытаниях, смещая фокус в сторону реальности.

Во избежание этой проблемы, мы дали возможность каждому участнику пройти только одно контрольное задание. Но поскольку данные собирались онлайн, мы смогли протестировать сотни людей. Мы предложили участникам представить фигуру и описать то, насколько ярким был получившийся образ. В это же время мы показывали им тусклое изображение идентичной фигуры или отличной от той, которую они должны были представить. После этого мы спросили участников, считают ли они, что видели реальную фигуру, или все увиденное было результатом их воображения. Заметили ли участники реальное изображение объекта, который себе представляли?

То, что нам удалось выяснить, оказалось весьма удивительным. В отличие от результатов, полученных Перки, участники нашего эксперимента чаще говорили, что видят реальную картину, когда образ и реальность совпадали, а не когда они отличались. Но когда они видели реальную изображение, они также говорили, что их представление было более ярким. Даже когда мы не показывали реальное изображение, участники, которые сообщали что видят фигуру, говорили о том, что мысленный образ был более отчетливым. Эти результаты позволяют модифицировать концепцию Перки. Согласно результатам ее эксперимента, образ объекта был более ярким, когда участники одновременно видели его, что предполагает путаницу между этими двумя явлениями. Однако на самом деле мы не перестаем замечать объекты, которые одновременно представляем. Наоборот, мы с большей вероятностью увидим их в реальном мире.

Подобная комбинация результатов объясняется тем, что внутренние и внешние сигналы смешиваются, чтобы создать целостное переживание. Когда один и тот же объект одновременно присутствует в реальности и в воображении, комбинированный сигнал сильнее, поэтому мы с большей вероятностью думаем, что этот объект действительно существует. Это хорошо иллюстрируется нашим повседневным опытом. Когда мы ждем автобус, мы не перестаем замечать его, потому что думаем о том, как он выглядит. Мы бы легко могли проворонить автобус лишь потому, что были так заняты мыслями о его образе. Куда более вероятна ситуация, в которой мы примем за долгожданный автобус грузовик, выезжающий из переулка.

Всё это говорит о том, что реальность и воображение смешиваются на уровне субъективного опыта, и что между ними нет никакой категорической разницы. Когда эта комбинация внутренних и внешних сигналов достаточно сильна, мы верим, что она отражает реальность. Эта концепция созвучна тексту Юма, написанному в 1739 году в первой книге «Трактата о человеческой природе»: «Представление [воображение] о красном цвете, которое мы формируем в темноте, отличается только степенью интенсивности, но не природой, от впечатления [восприятия] красного цвета, которое поражает наши глаза при солнечном свете».

Когда мы представляем нечто несуществующее и ни на что не похожее, сигналы вряд ли будут достаточно сильными, чтобы заставить нас поверить в их реальность. Однако когда внутренние сигналы достаточно сильны, они будут неотличимы от реальности.

Как оказалось, реальность и воображение полностью смешиваются в нашем мозге, и это значит, что разделение между нашим внутренним и внешним миром вовсе не такое чёткое, как нам хотелось бы думать