Возможно ли в России «общественное телевидение»? И нужно ли оно?

Разговоры об общественном телевидении в России, кажется, идут с самого момента распада Советского Союза. Бурные дискуссии среди отраслевых обозревателей на эту тему велись много лет (когда такая дискуссия ещё была возможна). Идея поставить под контроль общества такое общенациональное и всеохватное медиа, как телевидение, исключив возможность давления на него со стороны государства или бизнеса, по сути, благородна, а в условиях России — как никогда актуальна. В каком-то смысле эта идея даже утопична, поскольку в реальном мире не бывает ничего подлинно независимого — даже самый честный и принципиальный журналист испытывает влияние если не денег и близости к власти, то идей и эмоций. Тем не менее, поскольку состояние российских СМИ и в частности российского телевидения, мягко говоря, плачевно, всё же попробуем (в очередной раз) поразмыслить над тем, возможно ли по-настоящему общественное ТВ в нашей стране?

Для начала определимся, что будем подразумевать под понятием «общественное телевидение», а точнее — «общественный вещатель». Во-первых, будем использовать именно термин «вещатель», потому что в структуре одного вещательного предприятия могут находиться и телеканалы, и радиостанции, и интернет-издания (хотя говорить далее будем в первую очередь о телевидении, как об относительно самом влиятельном медиа из перечисленных с точки зрения охвата аудитории). Иными словами, «вещатель» в нашем случае будет означать мультиформатное медиа, пользующееся преимуществами медиаконвергенции — взаимопроникновения аудитории в разных вещательных средах. Также под словом «зритель» будем подразумевать не только собственно зрителя, но и слушателя, и читателя — хотя, повторимся, говорить будем в первую очередь о телевидении.

Во-вторых, вещатель «общественный», в отличие от вещателя «коммерческого» или «государственного», не следует коммерческому интересу (то есть не гонится за ростом рекламных доходов) и не проводит «государственную политику» (то есть не занимается идеологической пропагандой), а служит общественным интересам. У такого вещателя есть писаные стандарты работы (например, этический кодекс, хартия или декларация ценностей), в которых в том числе отражены стандартные требования журналистской профессии: честность, объективность, беспристрастность, защита источников, уважение к личности и так далее. Следование этим требованиям — часть внутреннего трудового распорядка, и их несоблюдение может быть основанием для отстранения от работы, не говоря уже о недовольстве зрителей.

С точки же зрения зрителя, общественный вещатель — это такая же «кнопка на пульте», как и остальные. Однако он всё же выделяется среди остальных: он выпускает сбалансированные выпуски новостей, проводит дискуссии на значимые для общества темы с участием представителей политической оппозиции и общественных организаций (часто в прямом эфире или в записи с минимальным монтажом), транслирует высококачественные передачи и высокохудожественные фильмы и сериалы. Не все и не всегда довольны его работой. На не понравившуюся передачу всего можно пожаловаться самому вещателю, можно присылать ему свои пожелания и предложения (причём не в формате «концерта по Вашим заявкам», а по существу), а волной публичного осуждения можно закрыть передачу или уволить проштрафившегося ведущего.

С юридической точки зрения общественный вещатель может быть создан как акционерное общество, все акции которого принадлежат государству, либо как некоммерческая организация. Почти во всех случаях работу общественного вещателя обеспечивает специальный закон, в котором описаны механизмы его управления и финансирования. С точки зрения организационной структуры каждый общественный вещатель устроен схожим образом: помимо редакций и производственных подразделений, существует управляющий орган вещателя (единоличный директор или совет директоров), который подчиняется наблюдательному совету. Такой совет может формироваться разными способами: совместно правительством и парламентом, через открытый конкурс или даже полностью назначаться указом главы государства. Управляющий орган вещателя, как правило, также назначается через конкурс. Программная политика общественного вещателя открыто обсуждается наблюдательным советом и утверждается управляющим органом. Наблюдательный совет также рассматривает жалобы на передачи, вызвавшие неоднозначную реакцию, и принимает соответствующие меры. Что касается финансирования работы общественного вещателя, широко распространены два подхода — специальный налог для граждан и предприятий и грант из государственного бюджета. Некоторые вещатели прибегают к сбору пожертвований от телезрителей. Многие общественные вещатели показывают коммерческую рекламу, хоть и рекламные доходы — один из косвенных методов давления на СМИ со стороны бизнеса. Наконец, некоторые вещатели могут зарабатывать продажей прав на показ своих передач, сувенирной продукции и так далее.

Образцом общественного вещателя по праву считается Британская вещательная корпорация (BBC, British Broadcasting Corporation) — одна из крупнейших медиакорпораций мира. В творческом плане BBC — самый успешный в мире общественный вещатель: ежегодно он производит десятки медиапроектов, пользующихся интересом зрителей как внутри страны, так и за рубежом; десятилетиями удерживает первое место по совокупному объёму аудитории; и даже показывает операционную прибыль (чем общественные вещатели обычно похвастаться не могут). Финансирование BBC в основном производится из оплачиваемого всеми гражданами Великобритании специального телевизионного сбора (TV license) – 159 фунтов с каждого домохозяйства в год (около 16 тысяч рублей по курсу 2023 года). Это, пожалуй, самый известный пример такого налога, не в последнюю очередь благодаря одному из методов поиска неплательщиков — специально оборудованного автомобиля для поиска включённых телевизоров в домах неплательщиков (TV detector van). К слову, такие автомобили до сих пор, вот уже 70 лет ездят по улицам британских городов.

В США общественное вещание существует в виде сети региональных общественных станций, работающих под зонтичными брендами национальных вещателей PBS (Public Broadcasting Service) и NPR (National Public Radio). Федеративная структура PBS и NPR следует американской модели сетевого вещания: часть эфирного времени выделяется под ретрансляцию общенациональных передач (например, выпусков новостей и аналитических обзоров), а другую, зачастую гораздо большую по объёму часть времени занимают передачи собственного производства телестанций. Несмотря на преимущественно коммерческий характер развития радиовещания и телевидения в США, станции, существующие на пожертвования организаций и частных лиц, начали своё вещание ещё в 50-х годах прошлого века. В 1967 году Конгресс принял закон о создании Корпорации общественного вещания (Corporation of Public Broadcasting), через которую PBS и NPR (как национальным вещателям, так и местным станциям) выделяются средства из федерального бюджета на производство и распространение передач. Тем не менее, в основном PBS и NPR ориентируются на пожертвования со стороны телезрителей, причём просьбы делать это звучат очень часто: в каждой передаче ведущие просят зрителей сделать пожертвование в пользу своей местной общественной станции, а в начале и конце передачи показывают короткие презентационные ролики компаний-жертвователей. Кстати, широко известная детская передача «Улица Сезам», транслировавшаяся в том числе и в России в девяностые и нулевые годы, — производства PBS.

В Германии применяется во многом уникальная модель, которая по сути обратна американской модели: общественные вещатели германских федеральных земель состоят в консорциуме ARD (Рабочая группа общественно-правовых вещателей ФРГ), который в частности обеспечивает производство и вещание Первого канала германского телевидения (Das Erste). Архитекторы послевоенной Германии понимали необходимость не допустить концентрации СМИ в одних руках, тем более в руках государства. К тому же у федеральных земель имелся многолетний опыт существования в качестве самостоятельных государств внутри Германской империи. Поэтому, в отличие от США, где вопросы телерадиовещания прямо не отнесены к ведению федеральных органов власти и поэтому по умолчанию переданы в ведение штатов, Основной закон ФРГ прямо относит эти вопросы к ведению федеральных земель, а не федерации. Соответственно, в каждой федеральной земле существует свой общественный вещатель с круглосуточным собственным программированием, а благодаря специальному межземельному соглашению все земельные общественные вещатели объединяют усилия для производства общегерманской телевизионной программы, причём каждый земельный вещатель производит определённую долю передач. Дополнительную уникальность германскому общественному вещанию придаёт тот факт, что в стране существует не один, а целых два общественных телеканала — помимо уже упомянутого Первого канала вещает и Второй канал (ZDF, Zweites Deutsches Fernsehen). Отличие ZDF от ARD в том, что он является полностью самостоятельным предприятием и не зависит от земельных вещателей, хотя его вещание обеспечивается таким же межземельным соглашением. В части финансирования они оба (а также Германское радио, Deutschlandfunk) полагаются на ежемесячный налог (der Rundfunkbeitrag), составляющий 18,36 евро с каждого домохозяйства в месяц (около 1,7 тысяч рублей по курсу 2023 года).

Общественные вещатели существуют и в странах бывшего социалистического блока, прошедших демократический транзит. Практически везде общественную форму приобрёл монопольный государственный вещатель (например, польская Telewizja Polska, чешская Česká televize и другие), и большинство из них копировало свою организационную структуру с BBC. Разница проявляется лишь в способах финансирования: в большинстве стран с граждан взимается специальный налог, в Латвии и Румынии ежегодный грант от правительства сочетается с доходами от рекламы, а в Венгрии и Болгарии общественные вещатели полностью финансируются из государственных бюджетов этих стран. И почти в каждой стране работа общественного вещателя сопровождается постоянными скандалами, связанными в том числе с попытками политиков контролировать редакционную политику.

Наконец, в некоторых странах общественный вещатель существует как «вещь в себе» — параллельно государственным вещателям, часто более крупным и успешным у аудитории, и при этом он обладает формальными признаками полноценного общественного вещателя. Эта модель применяется в России, Украине и Азербайджане, и в каждом случае существование таких вещателей вряд ли отражает серьёзное намерение власти отказаться от контроля над СМИ. Кстати, в случае Азербайджана требование создать общественного вещателя было вполне формальным и даже политическим — в 2007 году государственную телекомпанию AzTV отказались принимать в члены Европейского вещательного союза, ссылаясь именно на её «близость к власти».

Российским телезрителям словосочетание «общественное телевидение» знакомо ещё с девяностых годов. Именно так — «Общественное российское телевидение» — назывался Первый канал с 1995 по 2002 годы. Однако, должно ли было ОРТ стать действительно «общественным», мы уже никогда не узнаем: его основатель и первый генеральный директор, популярный журналист и телеведущий Владислав Листьев был убит 1 марта 1995 года, ровно за месяц до начала вещания новой телекомпании. Потом ОРТ примет самое деятельное участие в реанимации рейтинга Бориса Ельцина перед президентскими выборами 1996 года, поучаствует в «информационных войнах» конца 1990-х, прославится «авторской программой Сергея Доренко» в 1999 году и будет «раскручивать» малоизвестного политика Владимира Путина. В октябре 2000 года генеральный директор канала Константин Эрнст (занимающий этот пост и по сей день) отказался от половины выходивших в эфир передач, ведущих, логотипа – а через два года сменил и название.

Однако, незадолго до этого крупнейший частный акционер канала, олигарх Борис Березовский, на всю катушку использовавший ресурс и влияние телеканала для борьбы со своими конкурентами, вспомнил про слово «общественное» в аббревиатуре ОРТ. Летом 2000 года Кремль начал кампанию по подчинению себе центральных СМИ. Очередь быстро дошла до 49% пакета акций ОРТ, которым владел Березовский. После крайне показательного ареста Владимира Гусинского (фактически из-за нежелания «по-хорошему» отдавать контроль над «Медиа-Мостом», крупнейшим частным медиахолдингом России) Березовский решил сыграть на опережение. Он заявил, что согласен отказаться от акций – но вместо их продажи он хочет передать их в управление трасту, который предполагалось составить из представителей творческой интеллигенции и журналистов. Государству с его 51% акций он предложил сделать то же самое. Но у Березовского ничего не вышло — время «комбинаций» безвозвратно уходило. В январе 2001 года другой олигарх, Роман Абрамович (а фактически — государство) получил миноритарный пакет акций канала, и с этим событием слово «общественный» в его названии окончательно потеряло смысл.

Естественно, ни о каком общественном вещателе больше не могло быть и речи — новоизбранному президенту Путину был нужен полный контроль над информационной повесткой дня, никаких независимых от Кремля голосов широкая аудитория слышать не должна. Тем не менее, благодаря неожиданно массовому протесту против возможных фальсификаций на выборах в Государственную думу зимой 2011/2012 годов, президент Дмитрий Медведев распахнул окно возможностей для масштабных политических реформ. В своём последнем в качестве главы государства послании Федеральному собранию он не только предложил вернуть выборы губернаторов и фактически разрешить свободную регистрацию политических партий – но и в том числе создать общественное телевидение. Оставалось совсем немного времени до возвращения в Кремль Владимира Путина и, наверное, только благодаря тому, что Медведев переехал в Белый дом и возглавил правительство, предложение о создании в России общественного телевидения не было забыто. Новый канал — ОТР, «Общественное телевидение России» — начал полноценное вещание ровно 10 лет назад, в мае 2013 года.

Однако и ОТР нельзя назвать полноценным общественным вещателем. У канала отсутствует полноценный наблюдательный совет, его работа полностью непрозрачна, а в части финансирования канал полностью зависит от государства. Тем не менее, каналу удавалось до недавних пор производить качественные передачи на темы, часто не затрагиваемые в других федеральных СМИ. Достаточно сказать, что на ОТР многие годы показывали, кажется, единственное на современном российском телевидении политическое ток-шоу, в котором участвовали, в том числе, критически настроенные эксперты, ведущие не хамили гостям, а темы обсуждений действительно касались повседневной жизни людей. К сожалению, после смерти создателя и первого гендиректора канала Анатолия Лысенко и особенно после 24 февраля 2022 года, ОТР перестал в плане информационной политики отличаться от других государственных телеканалов.

Таким образом, дело построения полноценного общественного вещателя в России придется начинать с нуля. На что нужно обратить внимание и какие ошибки надо учесть?

Во-первых, полезно помнить, что общественный вещатель – это не просто ещё одна кнопка на пульте от телевизора, и не просто по-особенному устроенный вещатель, который ещё и смотреть и слушать будут далеко не все. Общественный вещатель – это в первую очередь общественный институт, часть ещё большего общественного института под названием «средства массовой информации». Это полноценное учреждение, которое должно быть прозрачным для общества, его деятельность должна находиться под пристальным надзором, а творчество – служить общественному интересу, а не зависеть от рейтингов и рекламных доходов. Недостаточно просто принять закон об общественном вещании, созвать авторитетный наблюдательный совет, привлечь лучших творческих и технических работников – требуется полноценное участие телезрителей и радиослушателей, просто неравнодушных членов общества в развитии общественного вещания и поддержании качества его творчества. Можно смело утверждать, что работающий институт общественного телевидения — хороший показатель зрелости гражданского общества в стране.

Во-вторых, вечная «больная мозоль» в деле создания общественного вещателя – это вопрос его финансирования. Как бы ни хотелось полностью исключить влияние государства и бизнеса на редакционную политику, следует принимать во внимание, что самый очевидный способ финансирования — всеобщий специальный налог — вряд ли применим в условиях нашей страны. Несмотря на то, что наши граждане сегодня гораздо более готовы отдавать свои деньги на поддержку творческих деятелей (это те самые подписки, которых нет только у ленивого пользователя торрентов), несмотря на растущую культуру регулярных пожертвований на благотворительность и общественные инициативы – совершенно не обязательно, что избиратели с энтузиазмом воспримут новый налог на общественное вещание. Прежде всего, потому что предполагается, что его будут платить все – а большинство наших сограждан всё ещё едва сводит концы с концами. Ставка такого налога не может быть слишком высокой, она должна быть на приемлемом уровне (как та же подписка на какой-нибудь онлайн-кинотеатр) – но хватит ли собираемых денег на то, чтобы хотя бы просто вести регулярное вещание, не то, что запускать новые проекты? Потом, наши сограждане не очень любят платить за то, что они могут получить бесплатно: надо платить за просмотр первой/второй/девятой кнопки? – будем её игнорировать. Впрочем, истории отечественного ТВ известен и обратный кейс. В десятых годах создатели канала «Наш футбол», транслировавшего игры Чемпионата России по футболу, проделали огромную работу: не только вложились в раскрутку, эфирную графику, но и серьёзно поработали над техническим обеспечением трансляций, а главное – предложили доступную стоимость подписки на этот канал (149 рублей в месяц). Да и отечественный футбол в те годы выглядел ничуть не хуже европейского. Получился продукт, за который стало не стыдно платить деньги. Является ли «Наш футбол» (ныне – «Матч Премьер») коммерчески успешным проектом, нам не известно. Но одно дело – спортивные трансляции, совсем другое – политические дискуссии и арт-хаус.

В-третьих, несмотря на то, что придётся начинать с нуля, это не означает, что новому вещателю нужно будет срочно изыскивать частоты, придумывать концепцию и набирать штат людей. Рынок телерадиовещания в России, как ни странно, переполнен настолько, что попытка засунуть в него ещё одну кнопку обернётся лишь ещё большим ожесточением конкуренции и как результат мизерным вниманием к новому вещателю. Какие бы конструкции общественного влияния и контроля бы не были придуманы, если нового общественного вещателя не будут смотреть и слушать – в его существовании попросту не будет смысла. Что, к слову, и произошло с ОТР.

Первое, самое неочевидное: необходимо в принципе отобрать контроль над СМИ у государства и вверить его обществу. Создание огороженного загончика для общественного внимания вряд ли будет лучшим решением, если всем остальным телеканалам будет позволено продолжать сегодняшнюю редакционную и творческую политику. Например, интересным выглядит опыт Украины, в которой медиарегулятор, Национальный совет по телевидению и радиовещанию, является органом коллегиальным, а не унитарным, в отличие от России. Он имеет полномочия не только выдавать и отзывать лицензии на вещание, но ещё и рассматривать жалобы и штрафовать вещателей. Однако, несмотря на наличие и этого органа, и общественного вещателя (Національна суспільна телерадіокомпанія України), в эфире работает большое количество частных телеканалов, к работе которых у представителей украинского гражданского общества много вопросов. Как и к работе самого совета, к слову.

Второе: тем не менее, единственным реальным кандидатом на роль общественного вещателя была и остаётся Всероссийская государственная телерадиокомпания (ВГТРК). По сути, она уже выполняет некоторые функции в общественных интересах: общедоступные телеканалы и радиостанции с культурной тематикой и с передачами для детей, вещание на языках коренных народов России, обширная сеть филиалов и наличие корреспондентов буквально в каждой точке страны. Крупнейший вещатель России однозначно должен находиться под пристальным общественным контролем, особенно учитывая его место в пропагандистской машине Кремля. На первом этапе реформирования, например, можно сформировать наблюдательный совет, провести полноценный финансовый аудит, провести конкурс по назначению нового генерального директора и приступить к формированию новой редакционной политики. И эту работу нужно будет продолжать.

Третье: как мы уже отметили выше, в сегодняшних российских реалиях нет возможности реализовать идеальные способы финансирования общественного вещателя, поэтому единственным способом это сделать по-прежнему является целевой грант из федерального бюджета. Однако, помимо того, что обязанность правительства его выделять должна быть зафиксирована в законе об общественном вещателе, грант должен ежегодно индексироваться для поддержания творческого качества на должном уровне и – что уж греха таить – для конкурентных зарплат. Естественно, что этот грант не должен выделяться просто так: бюджет общественного вещателя должен пристально рассматриваться наблюдательным советом, и в случае злоупотреблений должно проводиться расследование с привлечением виновных к ответственности.

Четвёртое: поскольку СМИ в массе своей, в силу прежде всего исторической привычки, воспринимаются россиянами как средство однонаправленной связи (чаще всего «сверху-вниз», но иногда и «снизу-вверх»), российский ОВ должен уделять пристальное внимание обратной связи от зрителей и слушателей. Интересная практика, как ни странно, была в советское время: на телевидении и в печати работали целые «отделы читательских писем». Хороший пример из западной практики — передача Newswatch британской BBC, в которую каждый зритель может пожаловаться на какой-либо сюжет в новостных передачах вещателя, а журналист может ответить зрителю и объяснить свою точку зрения. Взгляд со стороны критически важен при службе в общественных интересах.

Наконец, пятое и самое сложное: нужно пытаться культивировать в гражданах ценность свободы слова и свободы массовой информации, учить отстаивать своё право на свободное слово. Конечно, с общественным вещанием, на первый взгляд, подобная мера мало связана, но каждый год в опросах общественного мнения мы наблюдаем одну и ту же картину: россияне не ценят эти свободы, считая каждое слово в любом издании кем-то оплаченным и потому не верят ему изначально. Общественное телевидение никогда не будет успешным, если ему не будут верить – или если ему будут верить также, как и остальным СМИ. В журналистах же необходимо взращивать ценность независимого и беспристрастного взгляда на происходящее, постоянно напоминать об основных принципах профессии, об обязанности работать в общественных интересах, а не в интересах государства или хозяина вещателя, о недопустимости давления извне и о нетерпимости к нему. Если по четырём предыдущим предложениям можно расписать конкретные шаги, поставить сроки и проконтролировать исполнение, то в успехе пятого предложения придётся сомневаться постоянно.

Тем не менее, ничего из изложенного выше не означает, что создать полноценное общественное телевидение в России невозможно. Это вполне реально. Для этого нужно приложить усилия не только в плане собственно организации работы вещателя, но и в более широкой области, которая выходит за рамки этой статьи – формировании полноценного и функционирующего гражданского общества. А при наличии политической воли и общественного согласия – возможно всё.