Новогодний беспредел

Аннотация:

Сборник состоящий из двух абсурдных новогодних историй.

История первая “Переговоры” – Как пройдет праздник, если за новогодним столом соберутся бывший муж с новой подругой и бывшая жена с новым парнем?

История вторая “Неплохой праздник” – В гости к главной героине приезжает мать-тиран, отец и младший брат, а вместо актера, который должен был сыграть ее парня, за столом оказывается случайный тип. Как же они встретят Новый год?

История 1 Переговоры бесплатно тут

31 декабря, около 23:00.

Двор многоквартирного дома.

Возле черной тойоты курит толстый мужик. Одет он не в красную шубу Деда Мороза, что было бы логичнее в такое время, а в черный длинный плащ. Такие плащи были в моде после выхода фильма «Матрица».

Он стоит, словно статуя разжиревшего Нео, и смотрит на окна третьего этажа.

Не сказать, что он волнуется, хотя его правая нога заметно дергается, и это видно, если приглядеться.

Затяжка. Окурок, пролетев несколько десятков сантиметров, шипит в снегу. Китайский телефон показывает 23:15. Правая нога начинает сильнее дергаться. Свет на третьем этаже горит. Из подъезда никто не выходит.

Смотрит в снег, потом снова в окна третьего этажа.

«Да что ж так долго!»

Толстяк дает волю мышцам ноги, и она начинает выплясывать в лучших традициях Джона Траволты.

Справа раздается свист, а потом резкий громкий треск.

Толстяк вздрагивает, роняя телефон в снег, а небо освещают зеленые огни.

— Ты, блин, сраный Босс, — говорит он сам себе, — успокойся.

Телефон, еще не вытащенный из снега, начинает жужжать. На дисплее: «Жена».

— Алло! — кричит Толстяк, прикладывая к уху мокрый дисплей.

— Ну и где ты? — пищит в телефоне женский голос.

— Я занят.

— Занят?! Где, сука, мой Дед Мороз? У меня Виталик требует Дедушку Мороза, которого ты обещал. Ты обещал!

Толстяк морщится. Он вообще забыл о том, что обещал сыграть Деда Мороза для двух своих детей.

— Я еще работаю, — говорит он в трубку.

— Работаешь? Ты наркоту толкаешь, это не…

— Э! Я же просил не называть их по телефону.

— Кого «их»?

— Это слово. Оно как красная тряпка для мусоров.

— Да кому ты нужен, кроме меня?

— Давай сейчас не будем об этом, проблем хватает.

— Проблем хватает? Вот у тебя будет куча проблем завтра, если ты детей не поздравишь сегодня. Говорила же тебе: давай наймем актера! Что ты мне сказал, а? «За хера деньги тратить? Я сраный великий Босс, я сам их поздравлю, тю-тю…»

— ХВАТИТ! — кричит он в трубку. — Это бизнес, и у меня сейчас огромные проблемы. Не дави. Как смогу, так сразу же приеду. Постараюсь очень скоро.

— Мне детям так же сказать?

— Ну придумай сама что-нибудь, ты же умеешь!

— Что для тебя важнее: семья или работа?

— Вот любишь ты надавить, когда и так тошно…

— Я спрашиваю…

— Мне нужно решить одну небольшую проблемку, — перебивает он.

— Ты что, отпустил домой барыгу и сам за него наркоту продаешь?

— Хватит уже повторять слово «наркота»… Блять, и я за тобой… Не говори больше это слово.

— А может, если буду повторять: «Наркота!.. Наркота!..», мусора тебя быстрее домой привезут?

Сотовый резко отправляется на переднее сиденье машины, а сигарета — в зубы.

— Тупая стерва! — ворчит он, поглядывая на третий этаж.

Из машины раздается жужжание сотового. Толстяк психует. Он вынимает из левого кармана пистолет марки ТТ, отщелкивает магазин, смотрит на патроны, обратно вставляет магазин и передергивает затвор.

Он делает большую затяжку, выбрасывает окурок и очень быстро идет к дверям третьего подъезда. Одним движением руки он, немного приподняв, дергает дверь на себя, потом еще раз. Дверь открывается.

Толстяк заходит внутрь.

— Тридцать пятая, — бормочет он. — Нет, тридцать вторая. Точно, тридцать вторая.

Он очень быстро идет на третий этаж. Видит дверь квартиры под номером 32. Дверь открыта.

Толстяк вскидывает пистолет и очень быстро преодолевает коридор в квартире. Поворачивает налево — и замирает на пороге комнаты.

Прямо перед ним большая лужа крови, которую драит что есть сил худой парень. Посередине комнаты, рядом с праздничным столом, стоит худая брюнетка. Она ошарашенно смотрит по сторонам, ее руки в крови. В левом углу в кресле рядом с елкой спит пожилой мужчина. За столом сидит высокая худая женщина, рядом с ней полный парень залпом пьет пиво из банки.

От неожиданного вида Толстяк замирает, но быстро приходит в себя.

— Где на хрен Паша?! — кричит он, тыча пистолетом в парня, вытирающего пол.

— Меня уже ничего не удивляет… — начинает женщина. — Это, случайно, не твой третий? — спрашивает она брюнетку. — Или ты тут вообще бордель открыла?

— Я… я Паша, — бормочет худой парень, останавливаясь и немного отползая на корточках назад.

Полный парень ставит банку пива на стол, встает и, весело улыбаясь, со всей мощи падает на пол лицом вниз.

— Ты, блять, не тот Паша! Где другой? — кричит Толстяк.

Молчание. В голову Толстяка влетает мысль, что, может быть, это не та квартира. Но кровь…

— Э-э-э, — задумчиво протягивает Толстяк. — Мне по фигу на кровь. Просто скажите: вы знаете Пашу? Другого Пашу, не того, что моет пол.

— Она его знает, — говорит женщина. — Она, по ходу, тут полрайона знает.

— Мама! — нервно выкрикивает девушка.

— Окей. Я хочу убедиться, что второй Паша — это мой Паша, — говорит Толстяк. — Где мне его найти?

— А как вы относитесь к религии? — спрашивает девушка.

— Какая на хер разница? — нервничает Толстяк.

— Если верите в Бога, то значит, он с Богом. А если нет, то значит, он в ванной.

— Ты издеваешься? — Толстяк направляет ствол на девушку.

— Нет, просто отвечаю на ваши вопросы.

— На мои вопросы. Тогда ответь мне еще на один… — Толстяк делает шаг вперед, и его ботинки оказываются в луже крови. — Твою мать… — Он отходит назад. — Твою мать! Это офигенные итальянские туфли! Такие сейчас уже не делают. Это был штучный товар.

— Не расстраивайтесь, — утешает парень на корточках. — Кровь смывается белизной.

— Да, но только не с подошвы. Кровь там застревает, любая экспертиза может ее найти. Да и вообще, тут не про кровь… Где моя сумка?

— Какая сумка? — спрашивает девушка.

— Судя по всему, другой Паша — не тот, который моет пол, — спрятал мою сумку у тебя. Отдай мне сумку, и я свалю.

— Я все его вещи выбросила.

— Что? — Толстяк снова делает шаг в лужу крови. — Твою мать! — И тут же возвращается назад.

— Можно мне встать с корточек? Ноги ноют, — спрашивает парень, моющий пол.

— У меня ствол, але! Он стреляет! Вы тут че, все бессмертные? — кричит Толстяк.

— Нет, просто в гости приехала моя мама… — отвечает девушка.

29 декабря, вечер.

Та же квартира.

Яркие огни елки, стоящей в левом углу, смешиваются с тусклым светом настольной лампы. Из колонок громко разносится песня Нигатива «Все равно». На полу стоят почти пустая бутылка вина и бокал.

Брюнетка, одетая в шорты и кофту, подтаскивает к открытой двери балкона чемодан, прикладывается к бутылке.

— «Мне все равно… какой тебе…» — фальшиво, но чувственно подпевает Анна.

В следующие пять минут с балкона третьего этажа вниз летят сумки, пакеты, мужская одежда. Все, что принадлежало этому козлу. Она его вычеркивает из своей жизни! Навсегда!

— «Мне все равно!..» — кричит она и пританцовывает. — «…ночью какой тебе приснился сон!..»

Музыка резко прекращается. Ее телефон, лежащий на полу, начинает жужжать.

На экране высвечивается надпись: «Антонина Петровна».