Исповедь латвийского наркокурьера: я ни о чем не жалею…

Андрей Муравьев

…По молодости лет он успешно «щелкал» сейфы в провинциальных аптеках и магазинчиках, позже отсидел первый срок, потом, когда грозил второй, ударился на пять лет в бега, – Россия, Англия, Голландия, но добровольно и даже с радостью «сдался» латвийской полиции в Бауске. Через Африку из Бразилии в Испанию он, страшно рискуя жизнью, перевозил в своем желудке свыше сотни больших капсул с кокаином и, уже по третьему разу, провел за решеткой шесть лет сначала Малаге, а потом в Севилье. Таковы «этапы большого пути» 45-летнего, теперь уже елгавчанина, Айнара. Алкоголика, нарокмана, бывшего уголовника и наркокурьера. Об этом пути длиной в полжизни Айнар не жалеет, потому что в его конце получил награду, данную, как он сам говорит, свыше, но идти по нему никому не советует…

… Знаю, ты, наверное, начнешь с традиционного вопроса о детстве и будешь ждать слезливого рассказа про несчастного мальчика, у которого отец был наркоман, а мать – алкоголик? Кем, собственно я и стал.

Нет, детство было обычное, вполне, как говорится, нормальное. Отец успешно занимался бизнесом, мама работала старшим экономистом, потом преподавателем. Когда мне было три года родители развелись. В этом, разумеется, нет ничего необычного, хотя их развод и был очень тяжелым. Поэтому, я бы сказал, что детство было каким-то одиноким, что ли. Помню, я часто замыкался, уходил в себя, в свои мысли.

Мне вообще всегда нравилось наблюдать. Часто просто сидел на подоконнике, смотрел через стекло на людей, разные ситуации, на жизненные сценки во дворе, на так называемых шабашников, которые строили дом напротив. Летом любил один уходил в лес. Строил там шалаши и, затаившись, наблюдал за всякими букашками, птицами. А иногда играл в индейцев, вернее, одинокого индейца, мастерил, лук, стрелы, копья, привязывал на голову перья, какую-то траву и с криками «ву-ву-ву-ву-ву» носился среди деревьев.

Жил то у матери, то у отца, то у бабушки. Сейчас мне кажется, что только в ее доме я получал любовь, чувствовал себя по-семейному спокойно, надежно, тепло и уютно.

Но лет в 14 мне уже хотелось вырваться из этого одиночества. Мой двоюродный брат жил рядом со школой. Мы убегали с уроков к нему домой, там иногда пили то пиво, то шампанское, курили, конечно. О будущем особенно не задумывался, ни о какой профессии, космонавта или там капитана дальнего плавания не мечтал. Мне тогда нравилась всякая техника: собирал и паял радиосхемы, позже увлекся сначала мопедами, потом уже мотоциклами. Кстати, мне эти технические навыки совсем скоро пригодились, но сослужили плохую службу…

Среднюю школу закончить не удалось. Когда я был уже в 11 классе, отец, а он всегда был весьма властным человеком, рассердился на какое-то замечание учителей и забрал меня из школы, дескать, толку от этой учебы, будешь работать у меня, получать зарплату.

Да, деньги в то время у меня всегда были, а если не хватало, то подворовывал у отца. На что тратил? Ну, купил новый магнитофон, который тогда мало, кто мог себе позволить, устраивал вечеринки, всех угощал. Был этаким 16-летним «богатеньким Буратино». Пили уже больше, но то, что могли достать. То какой-нибудь «вермут», то паленую водку «Синяя гора»…

Однажды мы поссорились с отцом, поссорились очень серьзно и я хлопнул дверью. И вот представь, я, сын довольно состоятельного человека, которого в нашем городе все знают, оказался на улице, без денег. Вернулся к бабушке, но жить-то как-то и на что-то надо. Мой приятель свел меня с группой воришек. «Работали» они по мелочам, ну электромотор какой-нибудь украдут, то кур, то магазин обворуют. А тогда ведь был конец девяностых, «воровская романтика», которую вовсю тиражировали СМИ. Ну и я, глупенький, «запал» на всю эту мишуру, подумал, ты ведь такой смелый, ловкий, неглупый, почему бы и тебе не «срубить бабло по-легкому», а, Айнар?

Помнишь, я говорил тебе, что увлекался всякой техникой и в этих делах к тому времени был весьма подкован? Так вот, я изучил, как можно разрезать сейф, какой резак нужен, сколько нужно подавать кислорода и так далее, все до мельчайших подробностей. Тогда в каждом сельсовете, на каждой почте были сейфы. Кончно, они не были такими «навороченными», как сейчас. Я рассказал о своей идее «коллегам» по шайке, мы разработали план и начали «гастролировать» по Латвии.

Нас было четверо и у каждого была своя «специальность»: один отключал сигнализацию, второй «стоял на шухере», третий был шофер, ну а я непосредственно резал сейфы. Так мы два года по всем этим сельсоветам, почтам, филиалам банков, по барам и орудовали. Помню, самый большой куш был где-то около 20 000. Тогда еще латов… На что тратили деньги? Да как и многие тогда, тупо на алкоголь, девочек, я даже автомобиль купил.

Конечно, милиция нас пыталась выследить, поймать, но безуспешно. У нас вообще тогда кружилась голова от азарта и «успехов», казалось, мы все такие «крутые», неуоловимые.

Как-то, это было в конце 2000-тысячного года, мы ехали из Алуксне, там у нас что-то сорвалось. На обратном пути решили ограбить один сельский магазинчик, ну чтобы уж совсем «пустыми» не возвращаться. Там нас и «повязали» Милиция давно нас «разрабатывала», у них был полный список наших преступлений, а всего 36 эпизодов, отпираться было бесполезно.

...По КПЗ (камера предварительного заключения, — прим. авт.) меня мотали месяца три. Первое время провел в «кэпэзухе» в Валмиере. Она была кошмарная. Эти нары из просто голых досок, всюду блохи, «туалет» — ведро на несколько человек, вечная вонища. Про так называемую еду без тошноты даже вспоминать не могу. Когда из валмиерской КПЗ перевели в отремонтированную мадонскую, там было уже чуть-чуть получше.

Приговорили к семи с половиной годам. Когда предъявили все обвинения и до меня дошло, столько времени проведу за решеткой, это были шок, боль, страх. Я чуть ли не ползал по полу и не бился головой об обшарпанную стену грязной камеры КПЗ, почти что воя от ужаса и понимания того, что со мной произошло и что меня ждет впереди! Мне тогда было 20 лет…

Центральная рижская тюрьма – это был «рай» после КПЗ: шконка, пусть и с тоненьким, но матрасом, еда, хоть сейчас я и понимаю, что тоже была никакая, показалась чуть ли не диликатесом.

Первые «грешки» «белой вороны»

И вот только тогда, в 20 лет, я впервые увидел, как колются наркоманы, ведь до этого я всего лишь пару раз курил «травку», да и то мне не понравилось. А тут, то жгут попросят подержать, то, помню, как-то ночью пошел в туалет (у нас была как бы такая отдельная комнатка) , а там под холодным душем лежит обколотый сокамерник-наркоман. Без движения, весь синий. Мне было не то, что непритяно, мне стало страшно.

Через четыре месяца меня перевели в другую камеру, там тоже было десять человек, но гораздо спокойнее. Вообще, могу сказать, что в тюрьме я был «белой вороной». Бросил курить, занимался спортом, начал изучать английский язык со словарем и даже заочно закончил курсы маркетолога. Короче, был весь такой примерный зэк, поэтому мне потом и «скостили» срок с семи с половиной до шести лет.

Тогда же впервые, после года в этой камере, я и попробовал наркотики. Это был амфетами. Сокамерники предложили попробовать, ну я ради интерса нюхнул одну линии. Уууух, сразу почувствовал большой прилив сил, такую необъяснимую огромную энергию, не мог усидеть на месте, все время хотелось что-то делать. Мои соседи покуривали «травку», ну я нашел какую-то пустую пластмассовую банку из-под кофе и смастерил для них что-то вроде кальяна. Но после этого единственного случая я за весь срок больше ни разу к наркотикам не притронулся, ну вот просто не хотелось, не тянуло абсолютно. Напился тоже только однажды.

Я устроился работать строителем и мы на главном плацу тюрьмы укладывали плитку, платили, уж и не помню, примерно 40 тогда еще латов в месяц. И так вышло, что шофер, завозивший нам стройматериалы «с воли», окакзался моим знакомым. Ну он многое, что тайком мне передавал, – то часы, то мобильник, так и два литра спирта «доставил». Вот это, пожалуй и были два моих «грешка» за все почти шесть тюремных лет, последний год из которых я уже провел на вольных поселениях в Вецумниеки.

«Дайте мне точку опоры и я…»

Полный энергии, еще молодой, сильный, мотивированный, с ясным взглядом на мир и свое будущее, – таким весной 2006-го года я вышел на свободу по УДО (условно-досрочное освобождение, — прим.авт.). Не чувствовал себя каким-то закоренелым уголовником и бандитом. Просто хотел нормально жить. Так и хотелсь крикнуть знаменитое: «Дайте мне точку опоры и я переверну весь мир!».

С отцом отношения потихоньку наладились и я пошел работать к нему. У него тогда был мясной цех и плюс к этому он занимался ремонтом и продажей мясоперерабатывающего оборудования. Я изучал все эти устройства, все детали. Специализировался на машинах для нанесения панировки, пытался усовершенствовать их, сделать дешевле, ведь в мире такое оборудование делают на гидравлике, я же старался перевести их на пневматику, что очень снижает цену…

Появились деньги, познакомился с молодой замужней женщиной, приобщился к одной компашке. Ну вот тут-то меня и понесло! Сам понимаешь, столько лет по зонам, а тут, наконец, дорвался до свободы: снова начал курить, алкоголь, таблетки «экстази», эйфория, раскрепощенность, сексуальные оргии, – короче, регулярно «отрывался» по полной. А потом, потом, что? Уровень дофамина и серотонина, всех этих так называемых «веществ радости», которые и составляют основу экстази, постепенно у человека снижается. Со временем все чаще наступают то жуткие депересии и апатия, то паническая тревога. Бывает, и до хронического психоза доходит…

Потихоньку начал переходить на амфетамин, на работе дела стали идти все хуже и хуже, отец, конечно же, замечал. Так все это продолжалось примерно год, а потом я «загремел» на второй срок. Правда, с долгими перед этим приключениями.

«Опять в тюрьму? Да ни за что!»

Муж той женщины, с которой я посещал нашу «веселую» компанию, обо всем узнал, страшно ревновал (хотя, она и утверждала, что они уже не живыт вместе), начал меня всячески преследовать, даже всякие «разборки» с мордобоем полстраивал. А у меня была такая ситуация. Когда меня в первый раз осудили, то лишили и водительских прав на пять лет. Но это ограничение не действовало во время отсидки, а вступало в силу только после моего освобождения по УДО. То есть, за любое малейшее нарушение мне пришлось бы «досиживать» оставшиеся год и девять. Без вариантов. И никакой адвокат тебе не поможет.

Ну а мне же без машины было никак, она мне была необходима по работе. Правил я не нарушал, но муж той женщины, узнал, что езжу-то я с недействительными водительскими правами, обо всем договорился и все устроил. Однажды вечером еду домой с работы и из всего потока машин «мент» ни с того, ни с сего останавливает именно мою… Отец, который часто предупреждал меня, что все мои гулянки и «шашни» с той женщиной добром не кончатся, ничем помочь не мог. Ну, что, говорит, делать? Иди досиживай.

А ты представь мои чувства! Я всего год, как освободился, жизнь только началась, мне всего 27 лет. Нет, думаю, снова в тюрьму я не пойду! И ударился в бега. На пять лет…

Поддельные справки через «бомжей» на десятки тысяч

Сначала я рванул в Россию. У той женщины была квартира в Москве, да и я там бывал частенько по работе. Вот с какими-то скопленными двенадцатью тысячами долларов туда и отправился. Думал, со временем она тоже приедет, ну и мы будем жить спокойно вместе. Но что такое двенадцать тысяч для Москвы? Скоро они почти кончились, женщина та тоже чего-то «тормозила» с приездом. Ну и я остался один, без денег, зима, в Латвию тоже официально вернуться не могу. Куда деваться? Наркотики тогда вообще не употреблял, но вот к алкоголю, да, от тоски и безысходности прикладывался частенько.

Были знакомые ребята, которые возили в Латвию контрабандные сигареты, ну они меня за пятьсот латов обратно по какой-то тропе в районе Зилупе и переправили. Жил в Риге, конечно подпольно, скрываясь. Какие-то гроши еще оставались, но скоро и они кончились, поэтому начал «зарабатывать» тем, что оформлял для себя банковские кредиты на чужих людей. Я научился очень хорошо подделывать справки ГАСС (Государственное агентство социального страхования, прим. авт.) , находил каких-то полубомжей, на них «оформлял» документ со всеми печатями, «подтверждающими» что, мол, этот человек прописан там-то и там-то, официально работает и получает зарплату в полторы тысячи латов. Мы с этим «документом» шли в банк, спокойненько оформляли кредит на десять тысяч, а потом просто делили деньги. И ему какой-то «навар», и мне хорошо, и оба довольны. Так я по Риге и Латвии «прогастролировал» месяцев восемь, а потом понял, – так больше продолжаться не может.

…и прошептал: «Айнар, тебе полный…конец»

Перебрался в Англию. С языком особых проблем не было, я же, помнишь, изучал его еще в тюрьме. Так что, весьма быстро освоился. Сначала устроился на работу в перкарню. Вот в Лондоне я и вернулся снова к наркотикам, начал иногда и понемногу поднюхивать кокаинчик. Бывало, и работу по два-три дня прогуливал. Как-то два с половиной года протянул. Лондон, как и все большие города города, мне не очень нравился. Всюду бетон, всюду спешка, суета, бешеный ритм, на выходные все напиваются, чтобы забыться, а в понедельник снова на работу… В общем, все надоело.

И я, вот, как сейчас вижу, просто взял карту, сижу, смотрю на нее и думаю в стиле «куда пойти, куда податься?». Ну и ткнул пальцем в Амстердам. Кинул свои шмотки в чемодан, на работу даже не позвонил, никого не предупредил и рванул туда. Я пару раз до этого бывал в Голландии по работе с отцом и она мне очень понравилась, такая маленькая, организованная, я бы сказал, уютная. На самолет садиться побоялся, я же в бегах. На пароме доплыл до Франции, а потом уже на автобусе в Амстердам.

Приехал. Льет дождь. Стою на автовокзале один... Но как-то обосновался, устроился. В одном из баров познакомился с двумя местными парнями, которые, как выяснилось, серьезно «сидели» на кокаине. Вот с этого момента и можно сказать, что я, в свои тридцать лет, и начал незаметно для себя, но быстро свою «карьеру» настоящего наркомана. А после того, как оказал одному из этих парней небольшую услугу, — «отмазал» его от наркодилеров, — наркотики для себя мог получать когда угодно, где угодно и сколько угодно. Короче, понеслось. Я стал от них уже зависим.

Нет, как таковых физических ломок не было. Кокаин, это такая дрянь, что если ты его нюхаешь, то, скорее, появляется психологическая зависимость. Кое-где подрабатывал, кое-что перепродавал, кое-как крутился. Конечно, в основном, чтобы хватало на дозы. Иногда и сам кокаин продавал, но это было так, по мелочи, скорее, ради приключения, нервишки пощекотать.

Дальше – больше. Познкомился с одной женщиной, которая не нюхала кокаин, а курила так называемый крэк. По сути, это тот же кокаин, но смешанный с другими веществами, чаще всего, содой. Это разводят в воде, а потом варят, выпаривают и получаются коричневатые кристаллы. Действует он гораздо сильнее, но не так долго, чем обычный «нюхательный» кокаин. Всего минут 10-15. Да еще ведь ты никогда не знаешь, с чем кокаин смешали, что еще добавили в этот «коктейль», так что риск очень и очень велик. Здесь уже появляются настоящая физическая зависимость, когда ты без него ну просто не можешь, прямо вот на стены лезешь. Это жутко, это страшное состояние…

Один грамм крэка тогда стоил от 30 до 50 евро, это как уж договоришься, почти все деньги уходили на наркотики. Постоянно, каждый день крэк мы не могли себе позволить, но бывало неделями по вечерам выкуривали по три грамма на двоих. Вот и считай. Могу сказать, что к весне 2012 года я уже был полностью, тотально и безоговорочно зависимым «нариком». Абсолютно все мысли, все желания, да что там, вся, если можно так сказать, жизнь были подчинены только одному: где, как и на что достать дозу. Я страшно похудел, вернее, просто иссох.

Помню, как-то, в один из мигов прояснения я, стоя перед зеркалом и глядя на свой обтянутый кожей череп, грубо, но честно признался себе и со слезами на глахах прошептал: «Работы у тебя нет, жилья нет, семьи нет, ты пять лет в бегах, — Родины тоже нет. Жизни, жизни нет. Что впереди? Айнар, тебе полный... конец!»... И я решил вернуться в Латвию, сдаться и отсидеть причитающийся мне срок.

Когда тюрьма – спасение

Сел на грузовой «бусик», добрался до Латвии, в Бауску. Но «сдавался» я тоже по-хитрому. Мой бывший подельник, с которым мы грабили сейфы к тому времени «мотал» уже второй срок, сидел в рижской «централке» и весьма хорошо там устроился. Я с ним связался, все рассказал. Что мы сделали? Он пошел к «оперу» (оперативный работник полиции, прим. авт.) и говорит, так мол и так, вы ведь вот этого, который уже пять лет в бегах, разыскиваете? Я могу сообщить, где и когда он будет и вы его спокойненько хватаете. Но за это, когда его поймаете, он должен будет сидеть здесь, рядом со мной. Ну, «базара нет». «Опер» резко звонит в управление в Ригу, дает оперативную информацию, те дают «наводку» в Бауску. Ну и в конкретный день, в конкретном месте меня, уже с сумкой и всеми вещами, «ловят». Так меня снова «кинули» туда, в Рижскую центральную, но теперь уже на «нагретое», «теплое» место.

Знаешь, даже самому странно, но я вот сейчас говорю с тобой и думаю, что тюрьмы для меня были этаким местом очищения, спасения, что ли. Поэтому, я, наверное, на подсознательном уровне и стремился туда, потому что чувствовал, что только там смогу вернуться к жизни. Понимаешь? Я абсолютно «завязал» с наркотиками, снова бросил курить, снова стал примерным зеком. Через два года, в 2014-м меня выпустили. Год по пробации я провел в Латвии, а потом опять уехал в Голландию.

«Не поймают – хорошо, а посадят – тоже неплохо»

…и сорвался. Употреблял уже не так сильно и часто, как раньше, то 2-3 месяца курил, то «завязывал», но окончательно отказаться от этого проклятого крэка не мог. Ну вот не мог и все!

А тот мой подельник, с которым мы подстроили мое «задержание» в Бауске, к тому времени, это было в начале 2016-го года уже вышел из тюрьмы. Он перебрался работать в Швецию, к моему изумлению, полностью «завязал» и с алкоголем, и с наркотиками, начал посещать группы АА и АН (АА – группа «Анонимные Алкоглики», АН – группа «Анонимные Наркоманы», — прим.авт.). Звоню ему, говорю, слушай, что мне делать, погибаю. Он говорит, так, братан, бросай все, приезжай ко мне будешь работать со мной на стройке бетонщиком. Так я и сделал. И все ведь по-началу шло прекрасно. А потом, блин, опять скатился! Сначала выпивал, позже снова начал курить крэк, нюхать амфетамин. Ну, обычная, к сожалению, история.

И что ты думаешь? Я опять почувствовал, что ради спасения мне снова нужно попасть… в тюрьму! Нет, ты себе это представляешь, такое вот, наверное, идиотское желание.

Когда сидел в тюрьме в Латвии, то познакомился с одним наркодилером из Испании, которому у нас дали пять лет. Звали его Бен. Ему было трудно, он ведь был по национальности был нигириец, темнокожий, а у нас ведь таких не любят. Я ему тогда в тюрьме помогал общаться, ведь английский-то худо-бедно я знал, и он за эту помощь был мне очень благодарен.

Связался с ним, после Латвии он вернулся в Испанию и как раз подыскивал наркокурьеров для своей группировки. Ну и я сам предложил ему «замутить штеллу» («организовать дело», — прим. авт.), чтобы он меня ко всему это приобщил и добровольно вызвался превезти «товар». Он тогда меня еще спросил, мол, не боюсь ли я? Я ответил, нет. Ну а что? Я был в таком состоянии, что терять мне уже было нечего: выгорит «дело», — хорошо, ну а если поймают и попаду в тюрьму, — тоже.

А вообще, вот давай просто расскажу тебе обо всем в деталях. Сейчас, наверное, уже многое по-другому, но тогда было так. В наркокурьеры обычно хотели выбрать пожилую пару, или женщину с ребенком, это идельные варианты, но таких найти, уговорить и завербовать очень трудно. А вообще, серьезные наркодельцы не связываются с такими мелкими перевозками, они «работают» по-крупному, везут наркоту на кораблях в контейнерах.

Одежда на тебе должна быть хорошей, но не слишком новой, не яркой, не броской, не вызывающей. Очень важно твое поведение, как ты держишься. Вести себя нужно скромно, спокойно, естественно, «без напряга», доброжелательно. Как прячут?

Самый простой и всем известный вариант – двойное дно в сумке. Но это слишком просто. Сейчас по новым технологиям уже даже сам материал для сумки или чемодана делают с примесью кокаина. Прячут в баллончиках с дезодорантами, освежителями виздуха, ну, всякими аэрозолями. Смешивают наркотик с жидкостями, соками, лимонадами, просто водой, а потом выпаривают его. Глотают капсулы с «наркотой», прячут на теле и в теле, у женщин, как ты понимаешь, в этом смысле возможностей больше.

Но ведь и таможенные службы, службы досмотра и контроля не дремлют. И это не просто собаки или рентген, нет. Их технологии развиваются очень стремительно, так что если тебя «вычислили» и начали «шманать», то считай, что наркотики почти обязательно найдут.

Классическая схема наркогруппировки выглядит так. Есть руководитель, вокург него примерно человек 20 тех, кто подыскивает наркокурьеров. Курьер летит за «товаром», который чаще всего сам он не разыскивает, а его там на месте сразу «загружают». Пару недель, чтобы не лететь обратно сразу и не вызвать подозрения, курьер отсиживается в отеле и «загруженный» летит обратно. Ну а тут уж, либо пролетишь, либо нет. Если удалось пролететь, его здесь встречают и товар по цепочке доставляется наверх к руководителю группировки.

Платили тогда курьерам на маршруте Европа-Южная Америка-Европа по-разному. Смотря что и как провозишь. Ну, например, если глотаешь капсулы, то расклад такой: в 1 капсуле – 10 грамм кокаина, за провоз одного грамма – 4 евро, заглатываешь 100 капсул, итого, получается 1000 грамм. Вот и считай – 4000 евро за килограмм кокаина в животе.

В Бразилию, в Бразилию. ., или, здравствуйте, Вы –мой папа

Ну ладно, вернемся. Было решено лететь за «товаром» в Бразилию, но не напрямую из Испании, а из Голландии. И вот накануне вылета я получаю соощение на Facebook. Смотрю, какой-то парень мне пишет: «Здравствуйте. Меня зовут Юрис. Мне мама сказала, что Вы мой отец…»… Представляешь?!

Начал думать, не «развод» ли это, на шутка ли и лихорадочно вспоминать свои давние «похождения». Вспомнил. Когда мне было лет 18, я однажды познакомился с симпатичной девушкой с таким красивым именем Мария. Понравились друг другу, месяцев восемь встречались, ну а потом наши пути разошлись, как говорится. Но краем уха я слышал, что, вроде бы, у нее есть ребенок и, возможно, от меня. Но это все на уровне слухов, не больше. И, если это мой сын, то ему должно быть около двадцати пяти уже. Сердце стучало, мысли все смешались. Времени на встречу у меня уже не было, ответил ему, что улетаю в командировку, и что встретимся после моего возвращения в Латвию…

…И вот я, одновременно весь такой бесшабашный, бесстрашный и отчаявшийся, сел в самолет из Амстердама в Сан-Паулу. Летел совершенно без каких-то знакомств, связей, на пустое место. Но страха перед неизвестностью и риском на было, ведь опыт приспосабливаться в любых условиях у меня уже был. Большой опыт. К тому же, я весь уже настолько пропитался «бухлом» и «наркотой», что мне, по большому счету, было все равно.

Прилетел. Жара. Духота. Отель мы забронировали заранее. Остановился там, начал ходить по барам, присматриваться. Грамм крэка стоил сущие копейки, поэтому курил, как сумасшедший…

В баре познакомился с местным наркоторговцем, то-сё, недельку брал «дозы» у него, втирался, так сказать, в доверие. Грамм крэка стоил сущие копейки, поэтому курил, как сумасшедший… Он-то и вывел меня уже на крупных торговцев. Начали торговаться. Вообще, чем дальше от города, тем наркотик стоит дешевле. Например, в Сан-Паулу можно было купить килограмм кокаина за пять и даже три тысячи евро. В провинции, конечно, намного дешевле. Где-нибудь в джунглях и за 500 евро удается достать, однако за «качество» кокаина никто не отвечает. Да и покупать там намного, намного опаснее. Если ты белый, то, значит, по определению, для местных богатый. Ну а вот, скажем, за мобильный телефон, или за такие часы, как у тебя могут запросто и горло, не моргнув, перерезать. Кто там потом будет тебя искать среди диких непроходимых зарослей?!

Мы с Беном планировали купить кокаин где-то за 1500 евро. Сначала мне предложили за пять, потом скинули цену до трех с половиной тысяч. Я все равно отказывался. В конце концов, эта наркогруппа все-таки согласилась на полторы тысячи, но ехать за «товаром» нужно было в какую-то местную деревню за 150 километров от Сан-Паулу. А риск ведь, я уже говорил, действительно, очень большой. Тем более, я же должен ехать туда с крупными деньгами. Ну где гарантия, что меня просто не завезут в джунгли и не прикончат? Или, в лучшем случае, могут взять в заложники и требовать выкуп. Всего 1000 евро, а то и 500, это смотря, какая голова.

Но, знаешь, страха опять-таки не было. Может, это чувство притупилось из-за наркотиков, не знаю. Несколько часов тряслись по глиняной дороге среди джунглей до этого места. Когда прибыли, то дальше меня не повели, а оставили в машине под охраной. Сейчас мне вообще кажется, что это даже не деревня была, а что-то вроде секретной лаборатории, где рафинируют кокаин. Принесли «товар», кокаин качественный, очень чистый, 98%. Я заплатил полторы тысячи за килограмм, ну а моим сопровождающим дал 50 евро за услугу. Смешные деньги. Это ведь еще и стоимость дороги туда-обратно в этой сумме. Но для них и это очень неплохой «навар».

В Сан-Паулу еще недельку на радостях прокурил-прогудел, сделка ж удалась! Из отеля старался выходить как можно реже, чтобы «не светиться», да «покупку» без присмотра оставлять было страшно. Теперь вопрос, — как везти? Сначала мы с Беном думали просто в сумке, не маскируя, потому что, если тебя на таможенном досмотре «выцепят», то никакие секретный тайники, никакое там двойное дно и прочая «фигня» не помогут. Все равно найдут. Поэтому решили пойти более надежным, но и очень рискованным путем: чтобы я проглотил этот килограмм кокаина в капсулах и провез его в желудке... Конечно, очень боялся, ведь капсула в любой момент может разорваться и тогда все, конец, но Бен меня уговорил.

Игра со смертью: как прпоглотить 103 капсулы за 40 минут

Через его знакомых вышел на людей, которые как раз специализировались на изготовлении капсул для таких внутрижелудочных перевозок наркотиков. Сначала кокаин на специальном устройстве прессуется в капсулы по 10 грамм. Потом каждую обматывают специальной пленкой, «запаивают» для герметичности утюгом или горячим феном, потом идет второй слой пленки. В результате получается «пилюля» размером, примерно 5 на 1 сантиметр. Мне предстояло проглотить 103 (!) такие капсулы с кокаином. И вот смотрю я на эту кучу и думаю, как, ну как мне все это проглотить? ! Это же невозможно.

Я и обычную-то, аптечную капсулу мог проглотить с трудом, а здесь их, таких огромных, больше сотни! Глотать их нужно было как можно ближе по времени к часу вылета и, конечно же, на пустой желудок. Чтобы капсулы легче «проскользнули» в тебя и для дезинфекциив их сначала промывают в специальном растворе из воды, лайма и зубной пасты. Потом ты их, еще влажные глотаешь, запивая очень маленькими, буквально по капельке, глотками сока лайма. Сначала глоталось довольно легко, а вот когда пошли последние двадцать, тут уже буквально давился. И так я с небольшими паузами примерно за сорок минут умудрился проглотить все 103 капсулы. Сначала, пока они в желудке, было очень тяжело, а потом, примерно через пару часов, когда капсулы «проскочили» в кишечник, становится уже легче.

Помчался на такси в аэропорт, сдал багаж, пошел на личный досмотр. И опять же, страха не было, в голове только одна одна мысль, если уж меня и схватят, то хоть бы не здесь, в Бразилии, а в Европе. Слава Богу, пронесло, контроль прошел совершенно спокойно.

Обратно летел я не напрямую в Испанию, а через Марокко. Почему? Для всех таможенников в европейских аэропортах пассажиры из Южной Америки – это потенциальные наркокурьеры, соотетственно и «шманают» их очень тщательно и с особым пристрастием. А вот рейсы из Африки в Европу этом плане «спокойнее». Прилетел в Касабланку, пусть и на нервах, но прошел все досмотры-контроли и пересел на самолет в испанскую Малагу. Лечу. Слегка начало хотеться «по-большому», но нельзя же. Терплю. Ведь подо мной уже Гибраалтар, Средиземное море, и скоро, скоро долгожданный финиш! Радостно так потираю слегка вспотевшие руки, предвкушая, как, наконец, в туалете с мучительным облегчением избавлюсь от этих капсул и получу свои деньги…

…и я все подписал

Планировалось, что мы с Беном их разделим пополам. А рассчет был такой. Один килограмм кокаина, который в Бразилии я купил за полторы тысячи евро, в Европе оптом тогда можно было продать где-то тысяч за тридцать, а если в розницу, по частям, то и за все пятьдесят. Но еще учти, у нас же был очень «чистый» кокаин, 98-й пробы. Если умело добавить разные примеси, можно его сделать еще намного тяжелее. Вот и считай, «навар» мог быть просто фантастическим!

Пассажиров с нашего рейса было немного. Весь такой радостный подхожу в аэропорту Малаги к пограничному контролю, сотрудник взял мой паспорт, глянул в него, а компьютер и как-то сразу засуетился. Ну тут я уже всем своим заполненным капсулами с кокаином нутром почувствовал: что-то не то. Вызвали полицию, отвели меня в комнату досмотра, проверили все мои вещи, ничего не нашли, но я чувствую, — они как будто вот уверены, что что-то у меня есть. Спрашивают: а внутри себя везешь что-нибудь? Я, конечно, отнекивался, но они не поверили. Отвезли меня в больницу на рентген. Ну и все. Во мне же 103 капсулы, их сразу видно. Потом я узнал, как все было и почему меня так уверенно взяли. Бен, тот мой компаньон-испанец перед этим ушел из одной наркогруппировки. А между ними существует огромная конкуренция. Вот меня конкуренты и вычислили, все узнали вплоть до конкретного рейса Касабланка-Малага и сдали...

В больнице меня держали два дня и отпаивали специальной жидкостью, чтобы все из меня быстрее выходило. Потом из такого специального как бы унитаза санитары в перчатках и доставали мои капсулы, а полиция сидела у дверей «туалета» с мешком в руках и считала «добычу». Но вышли из меня не все 103, а 102 капсулы, одна осталась, ее потом на рентгене просто не заметили и позже она мне весьма пригодилась.

Две ночи провел в КПЗ в Малаге, а потом сразу же отвезли в тюрьму. Там вообще с этим бардак. Если поймали с наркотиками, то без каких-то бумаг – сразу за решетку. Я только справку о задержании подписал. Без какого-то суда просидел там семь месяцев, а потом был уже так называемый суд. Я даже на заседание не ходил. Вышел ко мне государственный адвокат и говорит: «Предлагаю тебе минимальный срок. Шесть лет. Подписываешь? Если будешь артачиться, то все равно посадят, но уже на семь с половиной». А я-то наделся, максимум, года на четыре. Думал, думал… Мне сейчас тридцать восемь, плюс дадут еще шесть лет. Значит, выйду в сорок четыре. Страшно же подумать! Но я все подписал, а что оставалось делать?

Вдали от женщин и Родины: что тяжелее?

После двух наших латвийских тюрем испанской я не боялся. Сразу прикинул, что к чему, разобрался в системе. Она такая, скажем, модульно-радиальная. В центре плац, где днем все тусуются, а к нему по радиусам сходятся модули с камерами на двух человек. Мой первый сосед был румын, странный такой типчик, по-моему, у него с головой было на очень. Кстати, сидел там и еще один парень из Латвии, тоже за перевоз наркотиков, но потом его перевели в другую тюрьму. В основном, конечно же, сидели испанцы, но было и немало румын, албанцев, поляков. Сами же камеры, лучше, чем у нас, маленькие, удобные. Условия тоже помягче, нет никаких «понятий», «прописок» («Прописка» – в тюремном сообществе ритуал встречи новых заключённых в камерах учреждений пенитенциарной системы, который проводится с целью оценить статус нового сокамерника в уголовном сообществе, а также определить круг его прав и обязанностей, — прим.авт.).

Очень тяжело было без женщины, ну очень! И чего уж тут скрывать и стесняться, мне, здоровому мужику, приходилось, скажем так, вспоминать пубертатно-прыщавую юность. Регулярно, регулярно… Ну, ты понял, о чем я. Ну а что делать, физиология. Да там почти все так. Разумеется, были и гомосексуалисты, но к ним там отношение гораздо более терпимое, более, как сейчас принято говорить, толерантное. Никаких, как у нас, «петухов» и «опущенных», к которым в наших тюрьмах по зековским «понятиям» и прикасаться-то нельзя. В этой испанской тюрьме их даже селили вдвоем в одну камеру. Ну выйдут они утром из нее все такие довольные, держась за ручку, ну и что, ну и кому какое дело?

Кормили тоже неплохо: на завтрак кружка кофе, хлеб, маргарин, джем в баночке, кусочек сыра. Потом свободное время на плацу: кто гуляет, кто в шахматы играет, короче, каждый занимается своим делом. «Разборок» особых не было, так небольшие стычки иногда. На обед: макароны, картошка, рыба, «мясные» котлеты, по субботам курица, иногда суп давали. Были вполне вкусные и съедобные, а некоторым, местным, я так и не смог привыкнуть. После обеда до четырех часов снова камера, потом плац, ужин и опять камера, уже до утра.

Отношения со всеми были вполне нормальными, ровными. Кстати, помнишь, я говорил, что у меня оставалась одна капсула с кокаином. Сам я его в тюрьме не нюхал, но угощал некоторых заключенных, располагал к себе, так сказать.

Отсидел некоторое время в Малаге, а потом меня перебросили в Севилью. Там тоже, по сравнению с нашими тюрьмами, были, можно сказать санаторные условия. В свободное время ходил в спортзал, играл в шахматы, изучал испанский язык, как со словарем, так и на тюремных курсах и, конечно, практикуясь в общении с местными заключенными.

…Ностальгия по Латвии? Да нет, какой-то такой особой тоски по Родине не было, трудно даже сказать, почему. Может, потому, что я там в общей сложности не так уж много прожил. И, если уж признаваться совсем честно, то вот я латыш, но Латвия мне никогда особенно не нравилась, никогда не испытывал к ней каких-то патриотических чувств, никогда не чувствовал себя здесь нужным. И это не из-за того, что я два раза просидел здесь в тюрьме, не из-за какой-то обиды, нет. Знаешь, вот странно, когда прожил в той же Голландии всего лишь год, я стал ее, не побоюсь этого пафосного слова патриотом, полюбил эту страну, потому что чувствовал себя как равноправный, равноценный человек, как у себя дома, что ли. Вокруг радостные, улыбчивые, приветливые лица, не то, что у нас – всюду кислые, угрюмые, озлобленные, недовольные физиономии.

А там мне, впервые в жизни, в мои 28 лет, захотелось и самому что-то дать этой стране, что-то сделать для нее. Сейчас скажу и вовсе крамольную вещь. Мне больно об этом говорить, и знаю, многие, да почти все, будут меня за такие слова осуждать, презирать и даже ненавидеть… Вот совсем недавно был День Лачплесиса, 11 ноября. Всюду ликование, флаги, факельные шествия, а вот у меня в душе вообще ничего не шевельнулось, ну вот абсолютно ни капельки патриотизма.

«Смотрю на фото: ну, чисто, мой»

Мои шесть лет, как мне сейчас кажется, пролетели быстро. Ни месяцы до освобождения, ни недели, ни дни я не считал. Ну живу и живу. Под конец срока меня уже стали раз в два месяца выпускать в город на шесть дней. Ночуешь в специальном, как бы, отельчике, а днем делай, что хочешь. Я, к тому же, подрабатывал в тюрьме, развозил на тачке пакеты с вещами, так что какая-то копеечка, – евро 120 в месяц у меня были.

А, да, совсем забыл сказать. Когда меня в Испании посадили, я успел передать внезапно обнаружившемуся сыну весточку об этом, чтобы не думал, что я вообще пропал куда-то. Он мне потом прислал письмо, написанное просто от руки, и приложил свою фотографию. Ну я смотрю, ну весь в меня ведь, ну чисто мой! Уже имея свободный выход в Севилью, позвонил ему. Голос от волнения, вроде бы, не дрожал, но для храбрости выпил немного. Все ему рассказал про себя, ничего особенно на скрывал. Разговор получился очень хорошим, теплым и искренним. Потом стали довольно часто перезваниваться…

…И вот все, свой третий срок, шесть лет в испанской тюрьме «отмотал». Вышел в этом году 14 марта. Странное было ощущение. Помню, когда оба раза выходил из тюрем в Латвии, то где-то внутри свербило чувство, что это еще не конец моим приключениям, что я еще окажусь когда-нибудь за решеткой. А вот сейчас не просто в голове, а будто во всем мне звычало лишь одно слово: все! Больше я в тюрьму никогда не сяду! Приехал в Мадрид, мой «друг» Бен давно куда-то пропал, даже не писал мне в тюрьму, я не знал, где он, да и искать его не собирался. Пару месяцев побыл в Испании, снова понемногу пристрастился к кокаину, стал пить и в один момент окончательно понял, что так больше не могу. Связался со своим другом Арнисом, который тогда уже лет пять был в полной «завязке», рассказал все ему, купил билет и 15 мая прилетел в Латвию. Он меня встретил в аэропорту и сразу же, ну вот прямиком повез в Юрмалу на собрание группы «Анонимных алкоголиков». В принципе, я представлял, что это такое, сама идея была мне ясна. Когда жил в Амстердаме, то изредка посещал собрания подобных групп, накроманов, алкоголиков, но там я лишь находил партнеров по употреблению. А здесь я все, вот абсолютно все о себе рассказал, можно даже сказать исповедовался. Конечно, я понимаю, срок прошел еще маленький, но с того момента я вообще ничего не употребляю. Ни капли, ни грамма, ни затяжки. Да, знаю, многие сейчас скептически усмехнутся, но я ни разу и по сей день не испытывал тяги и не было какой-то внутренней борьбы с ней, с самим собой. Не знаю, может сказалось и то, что я, хоть потом на пару месяцев в Мадриде и был срыв, целых шесть лет в тюрьме тоже ведь ничего не употреблял. Пожил какое-то время у этого друга, начал работать, а потом переехал в родную Бауску.

«Смотрю во мрак, а на душе становться светлее»

В июле этого года, наконец-то, встретился с сыном. Я уже тебе говорил, что когда он прислал в мне в Испанию свое фото, я увидел, что он очень похож на меня. А сейчас, при встрече, убедился, что Юрис не просто похож, а всем существом своим понял – это мой сын, мой родной человек, моя кровинка. Мы обнялись, пожали руки, три часа прогуляли и все говорили, говорили, говорили… Сын приехал на встречу вместе со своей женой, с ней у нас тоже сразу сложились доверительные отношения, без ужимок и недомолвок. Она-то мне и призналась, что у нее с матерью Юриса бывали очень откровенные, ну, знаешь, такие чисто женские разговоры, и что та милая девушка Мария меня очень любила и до сих пор часто вспоминает. У меня внутри все перевернулось, так непривычно было услышать и узнать, что меня, оказывается, любили и, тут я начал уже робко надеяться, все эти годы любят.

В то время Мария жила не одна, но, как я понял, не очень-то и счастливо. Я все терзался, написать ей – не написать? Все время порывался, но каждый раз откладывал, думал, ну что я буду мешать ей, через столько лет влезать в ее жизнь? Но, ровно через месяц после встречи с сыном и его женой, все-таки, не выдержал, написал. На следующий день мы созвонились… Не могу описать свои чувства, когда через целых двыдцать пять лет снова услышал ее голос, такой же молодой, нежный, мягкий, бархатистый. Запинаясь, говорю с ней по телефону, а на глазах слезы. А она.., вот знаешь, она не рыдала в трубку, ни в чем меня не упрекала, не жаловалась на «загубленную молодость» и «исковерканную жизнь», не кричала, не «истерила». Мария тихо и спокойно рассказывала о себя, о нашем сыне…

А потом у нас все так быстро закрутилось, бешено понеслось, будто мы спешили наверстать эти прошедшие двадцать пять лет. На следующий день созвонились снова, встретились с ней здесь, в Елгаве, и после этого в Бауску я уже не вернулся. 23 сентября мы стали мужем и женой. Я вот смотрю сейчас на свою правую руку с обручальным кольцом и с трудом верю, что все это со мной случилось. Что у меня семья, понимаешь, настоящая семья! Это чувство не передать словами и многие этого просто не ценят, не замечают, считают обычным делом. Но это счастье, неописумая радость, когда вечером возвращаешься с работы домой и уже издалека видишь на третьем этаже огоньки окон твоей маленькой, но уютной квартиры, где тепло, где любят, да вот не рассказать даже. Чувства такие. До слез иногда.

Сейчас я счастлив, вот просто счастлив. Любимые жена, сын, никаких наркотиков, алкоголя, работаю на нормальной работе, а не с капсулами в животе.

Если говорить о количестве наркокурьеров у нас в Латвии, то не думаю, что их много, да и большинство из них сидят. Ведь, как я говорил, провезти сейчас наркотики очень трудно, удается, ну, примерно в одном-двух случаях из десяти. Да, вот совсем недавно во всех СМИ была информация, что у нас задержали группу, у которой изъяли, вот я даже выписал себе, 52 кг. марихуаны, полкилограмма кокаина, 10 литров оксибутерата, 2000 таблеток МДМА («экстази») и 50 граммов амфетамина. Все это на сумму от 500 до 800 тысяч евро. Не берусь утверждать, но почти уверен, что все это было «по наводке», просто кто-то сдал эту группировку полиции. Просто так это не вычисляется. И это гордо называют «крупной партией»? ! Смешно. Никакой это не «большой улов», так, в сущности, средненький. Да, полиция, борется, но я вот много отсидел, знаком со всей этой системой и у меня такое ощущение, что ловят «по мелочи», для галочки, а те, кто орудуют «по-крупном», как продавали, так и продают.

Что касается наркомании в нашей стране, то, в основном, люди употребляют амфетамин. Стоит он где-то 15-20 евро, а вот кокаин у нас очень и очень дорогой, сейчас примерно 100 евро за грамм. И, да, как мне кажется, наркоманов, к сожалению, становится больше. Я же сам наркоман, пусть и бывший, вижу, сразу узнаю их, и речь не о тех, кто обкуренный или обколотый валяется около дверей супермаркетов. Это трудно описать словами, но вот идет тебе навстречу, вроде бы, обычный человек, но я моментально его «сканирую» и по поведению, взгляду, движениям, мимике, по речи, – по нюансам сразу чувствую и понимаю – наркоман.

…Не знаю, наверное, банально вся эта моя история звучит, да? Ну, подумаешь, «отмотал» мужик два срока в латвийских тюрьмах, ну помотался «в бегах» по России и Европе, ну, да, вез из Бразилии сотню капсул с кокаином в желудке, ну отсидел в Испании шесть лет, а в итоге такой сладенький «happy end». Ну, прям, как в сказке. Да и наговорил я тебе много очень. Но считай это моей исповедью. Я ведь перед нашей встречей всю ночь ворочался, вспоминал, думал, тяжело было, страшно, больно. Но рядом Мария, ее теплое, такое успокаивающее дыхание. И я вот смотрю в эту ночную темноту, в этот мрак, а мне на душе становится светлее…

Жалею ли я обо всем, о своей, так называемой жизни «до», которую провел впустую? Мое прошлое навсегда останется со мной, от него не избавться, его не вырвать и не стереть. Если я и жалею, то только о том, что причинял вред, боль и страдания другим. Мне сейчас 45 лет, да, больше половины прожито. Я прошел свою трудную школу, свой путь, «набил кучу шишек», совершил кучу ошибок. Да что там, наверное, все, что у меня за спиной это и есть одна большая ошибка.

А так.., что мне жалеть?. Пусть это звучит странно и «неправильно», но признаюсь тебе честно: то, что я получил сейчас, то, к чему пришел, приполз стоило всех моих злоключений. Сегодня я совсем по-другому смотрю на людей, на жизнь, на все. Без моих мучений я бы не смог оценить эту огромную награду, которую считаю благославением, данным свыше. Но я никому не советую идти моим путем, не надо. Если мой рассказ кому-то сможет помочь, кого-то предостережет, ну хоть одного человека, я буду очень, очень рад. И поверьте, счастье есть, просто у каждого к нему своя дорога. Моя оказалась такой…

… Уже стемнело. Наш долгий даже не разговор закончился. Я выключил диктофон на своем мобильнике. За Айнаром к дверям маленького кафе в Елгаве заехал сын Юрис и они по грязной дороге поехали на машине домой, туда, где на третьем этаже светятся окна, туда, где тепло и спокойно, туда где вкусно пахнет приготовленный Марией субботний семейный ужин.