Что будут регулировать государства в следующие десять лет

Космос, генетика, DeFi, DAO, изменение климата и другие области, где регуляторы разгуляются к 2030 году.

С появлением автономных автомобилей ОСАГО перестанет существовать как страховой продукт, потому что изменится субъект ответственности.

Поэтому американские страховые компании активно работают над новыми видами полисами для разработчиков ПО и поставщиков сенсоров для таких машин. Такие последствия ждут нас во всех отраслях, которые будут изменяться под влиянием новых технологий.

Это скажется не только на продуктовых линейках или рынке труда, но и в целом на социальных отношениях, и приведет к тому, что государства начнут вводить целые новые пласты регулирования.

В отличие от предыдущих декад, однако, в этот раз вопросы будут чуть более сложными: придется искать адекватный консенсус с другими государствами (космос, изменение климата), учитывать моральные ценности населения конкретной страны (генетика, искусственный интеллект, персональные данные) и наконец-то нужно будет избавиться от политиков, когда речь идет о регулировании технологий (блокчейн, технологические платформы).

В этой заметке я выделил семь таких областей, где, по моему субъективному мнению, будут формироваться новые социальные и экономические отношения, что приведет к появлению новых законов и правил на национальном или международном уровне.

Статья не претендует на научную новизну: наверняка кто-то уже написал лучше. Задача в том, чтобы зафиксировать свои мысли перед началом нового десятилетия, чтобы вернуться к ним в 2029 году и понять, насколько сильно ты заблуждался. Это личное мнение, которое может не совпадать с мнением Buzko Legal.

Как бы сильно я этого ни хотел, но бурение астероидов вряд ли будет актуально в ближайшие десять лет. Однако вопрос о принадлежности ресурсов на Луне однозначно возникнет, когда там появится первая постоянная база.

Как известно, американцы активно работают в этом направлении, а Джефф Безос планирует высадиться там уже в 2023 году.

Поскольку сегодня международное право не содержит однозначных правил обращения с иноземными ресурсами, стоит ждать развития одного из двух сценариев:

Помимо ресурсов Луны, даже более насущным вопросом служит многократный рост спутников на низкой околоземной орбите в ближайшее время. SpaceX, OneWeb, Amazon, Facebook и вроде даже Apple — все работают в этом направлении и хотят запустить глобальный спутниковый интернет.

На настоящий момент доступ в интернет в каждом государстве предоставляется национальными компаниями. Когда государства хотят обязать эти компании что-то сделать, они принимают законы о «суверенном интернете».

Но как это будет работать, если интернет будет предоставляться из космоса и каждый желающий сможет к нему присоединиться? Это не просто вопрос цензуры. Каждый из провайдеров такого спутникого интернета хочет стать мировым монополистом, что в конечном итоге может обанкротить национальные телекомы.

В такой ситуации логично предположить, что скоро появится пакет законов, которые ограничат оборот устройств, имеющих техническую возможность подключаться к спутникам, и обяжут операторов спутникового интернета локализовывать свою деятельность.

Между прочим, в России такие законы уже были приняты или почти приняты в 2019 году:

Все только начинается, и в ближайшие десять лет мы увидим очень много попыток зарегулировать космос, а профессия космического юриста станет секси.

Вы слышали что-то про генетические тесты и CRISPR? Если так, можете смело отнести себя к наиболее сведущим слоям населения.

Последние достижения в области генетики ставят настолько сложные и провокационные вопросы из области морали, выживания популяций и международных отношений, что государственными деятелями придется не раз задуматься о том, как это все регулировать и, самое главное, чем при этом руководствоваться.

Как вы думаете, вправе ли будущие родители, которые прибегают к экстракорпоральному оплодотворению (ЭКО), провести скрининг своих эмбрионов и выбрать тот, который не имеет признаков генетических заболеваний? Допустим, да.

Вправе ли они выбрать эмбрион, который будет иметь более высокий IQ? Будет выше сверстников или даже просто оптимистом?

Это не просто гипотетические рассуждения. Компания Genomic Prediction буквально в этом году объявила о готовности предлагать такие услуги.

Это делается путем составления и анализа полигенетических показателей (polygenic scores, PGS). В отличие от анализа единичных генов, PGS позволяет делать прогнозы в отношении гораздо большего количества показателей.

Вариация в одном гене может сказать вам о риске потерять зрение от макулодистрофии, но такие показатели, как рост и IQ, зависят от вариации большого количества разных генов.

Возможность «выбирать» параметры своих будущих детей спровоцировала общественную дискуссию об этичности этих методов.

Общественное мнение разделяется. Например, если манипуляции с генами для избежания серьезных заболеваний считают допустимыми 72% опрошенных, то только 19% считают это приемлемым в целях увеличения интеллекта.

Причем тут социальные опросы? При том, что никаких единообразных законов на этот счет практически нет, и первое, что приходит в голову в качестве ориентира — моральные ценности. К чему еще будут взывать законодатели, обосновывая те или иные законы?

Возможность «программировать» параметры своих будущих детей спровоцировала жаркую полемику об этичности этих методов. Пока что никто не знает, как это регулировать, и нет сомнений, что в ближайшее время мы увидим много интересных законодательных инициатив.

А пока родители будут сами перед собой отвечать на вопросы морали и этики. Если уж так сильно хочется что-то сделать с генами своего будущего ребенка, можно слетать в Мексику или Китай, где это допускается на законодательном уровне.

Другой интересный тренд в области генетики — повальное распространение генетических тестов. Цены снижаются, и все больше людей сдают генетические материалы, чтобы узнать свои корни и генетические предрасположенности.

Данные о ДНК населения оседают в базах данных частных компаний, которые заманивают людей едва ли полезной информацией о принадлежности к той или иной расовой группе, а сами получают доступ к бесценным массивам данных.

Есть точка зрения, что наша ДНК — настолько ценная информация, что через 20 лет люди, которые раскрыли ее частным корпорациям, очень сильно об этом пожалеют. Просто нынешний уровень технологий не позволяет нам представить, как эта информация может быть использована.

Что если Google купит 23andMe со всеми данными пациентов и будет показывать рекламу на основе их склонностей, определяемых генетикой? Что если тоталитарное правительство сможет манипулировать общественными мнением с помощью данных о генотипах граждан?

В России пока что нет никакого регулирования (кроме лицензионных требований общего характера для конкретных видов медицинской деятельности в области генетики).

Условия оказания услуг большинства компаний, которые предлагают такие тесты в России, позволяют им использовать генетические данные практически любым образом, а потребитель должен либо принимать такие условия целиком, либо вообще не пользоваться сервисом.

Наконец, следующее направление в области генетики, которое активно развивается и ставит, пожалуй, самые непростые этические вопросы, — технология модификации генома человека, в частности CRISPR.

В отличие от скрининга эмбрионов, здесь речь идет о внешнем вмешательстве в ДНК полноценного человека с целью привнести какие-то изменения.

Предположительно впервые эта технология была использована на людях в 2018 году, когда китайский ученый заявил, что он «создал» двух близнецов по имени Лулу и Нана, которые имели иммунитет к ВИЧ в результате модификации гена CCR5. (Недавно стало известно, что этого ученого приговорили к трем года тюремного заключения.)

Эта новость вызвала лавину критики и восхищения во всех уголках мира. Так или иначе научное сообщество соглашается, что даже региональные эксперименты на людях несут глобальную угрозу и нужны единые мировые стандарты проведения генетических экспериментов с человеческим материалом.

Скрининг эмбрионов, генетические тесты и модификация генов — все это разворачивается буквально на наших глазах. С осознанием важности этих вопросов для здоровья нации и возможно даже как конкурентного преимущества на международной арене государства станут активно разрабатывать подходы к регулированию генетической деятельности.

Появятся первые национальные законы и международные конвенции, регулирующие эту отрасль.

Климат Земли меняется, и этим уже никого не удивишь. По прогнозу ООН, к 2050 году температура в Арктике повысится в среднем на 3–5 °С, и это при условии, что общие ориентиры Парижского соглашения будут достигнуты.

Станет проще разрабатывать находящиеся там залежи природных ресурсов, а Северный морской путь перетянет на себя существенную часть грузов, ныне поставляемых через Суэцкий канал. Арктика станет важнейшим регионом политического и военного присутствия.

Появится новая категории беженцев — люди, которые будут вынуждены покинуть места своего обитания из-за изменений ландшафта. Будут снижаться цены на недвижимость в регионах, которые, вероятно, пострадают от глобального потепления, и расти в тех, где жизнь станет более комфортной. Природные катастрофы будут продолжать оставаться в топе глобальных рисков.

Эти и многие другие последствия изменения климата планеты уже вошли в глобальную повестку, однако понимание масштаба этих рисков только начинает формироваться.

С приходом в следующем десятилетии к государственному управлению представителей молодого поколения, которым свойственно уделять больше внимания вопросам социальной ответственности и осознанного потребления, будет приниматься больше мер, в том числе и законов, которые будут направлены на сохранение климата планеты.

Если вы больше никогда не хотите слышать про биткойн, просто пролистайте этот раздел. Однако не остановиться на этой теме нельзя.

Есть два принципиальных свойства, которые не были очевидны десять лет назад и стали возможными с появлением блокчейна:

Эти два свойства лежат в основе всей криптореволюции, которая, несмотря на падение курса биткойна, течет своим чередом, захватывая все больше умов. Вокруг них уже появляются всякие стейблкойны, криптокотята, DeFi, DAO, рынки предсказаний и другие замечательные идеи.

Если не биткойн или эфир, какой-то другой криптоактив в ближайшие десять лет окажется в мобильном устройстве всех пользователей интернета. Это может быть цифровой китайский юань, койн Libra во всех приложениях Facebook, токены децентрализованного интернета Blockstack или что-то еще.

Так или иначе идея об уникальных цифровых активах, которыми можно владеть, зная лишь код или комбинацию из 12 слов, уже никуда не уйдет. По крайней мере миллениалы от этого в восторге и предпочитают инвестировать в биткойн, не в государственные облигации.

Здесь нас мало беспокоит, как именно отдельные государства будут регулировать частное использование криптоактивов. Уже сегодня очень много вариантов для «юрисдикционного арбитража», выбора юрисдикции с более адекватным регулированием. Не нравится тебе неопределенность в России, запускай проект на Мальте.

Куда интереснее посмотреть, как мировые державы коллективно подойдут к регулированию глобальных частных денег (где эмитентом является частная организация, как в случае с монетами Libra от Facebook или Gram от Telegram) или автономных денег (где эмитента формально нет, а его функции выполняет протокол, как в случае с биткойном).

Как известно, Facebook из-за своего проекта со стейблкойнами Libra уже попала под осаду политиков как в США, так и в Европе. Никто не скрывает, что над чем-то аналогичным работают и китайцы.

Многим думается, что суверенные (фиатные) деньги вроде фунтов и долларов существовали всегда и нет смысла придумывать что-то лучше них. Однако это не так, и история частных денег куда богаче.

Вполне возможно, что в ближайшие десять лет глобальная монетарная политика претерпит изменения масштаба Бреттон-Вудского соглашения, которое положило начало современной международной валютной системе.

Что касается смарт-контрактов, здесь очень любопытными представляются проекты в области DeFi (децентрализованные финансы) и DAO (децентрализованные автономные организации).

Автономные протоколы на смарт-контрактах Ethereum могут опосредовать любые транзакции. В 2019 году одним из наиболее востребованных применений смарт-контрактов стало создание примитивных финансовых функций. Как раз то, что называется DeFi.

Суть в том, чтобы с помощью смарт-контракта можно создать протокол, который поможет торговать (Uniswap), давать в долг (Compound), выпускать стейблкойны (MakerDAO), делать ребалансировку активов (TokenSets) без участия посредника.

Поскольку все традиционные финансовые институты (банки, биржи) — просто программное обеспечение, которое контролируется какими-то юридическими лицами. Нет никаких фундаментальных препятствий, чтобы все эти функции было реализованы на смарт-контрактах.

Если это так, в ближайшие десять лет мы увидим интереснейший процесс взаимодействия и конкуренции между автономными финансовыми протоколами и централизованными институтами. Государство не будет сидеть сложа руки и начнет искать прагматичные подходы к регулированию.

Искусственный интеллект (ИИ) — набор технологий, центральной из которых служит машинное обучение.

Методы ИИ лежат в основе большинства современных технологий: автономных автомобилей, распознавания голоса, моделирования белковых структур. Все это, безусловно, полезно для общества.

Однако ИИ несет в себе определенные риски и вызовы для общества. При этом речь идет не о самом ИИ, а о том, как и в каких целях он используется. Именно это и будут регулировать государства.

В ближайшие десять лет регуляторы всех стран будут наперегонки вводить правила игры, чтобы избежать негативных социальных последствий использования ИИ в тех или иных областях

Использование ИИ для оценки кредитного риска заемщиков будет регулироваться соответствующим банковским законодательством. Использование ИИ в автономных автомобилях будет регулироваться правилами дорожного движения.

Всякий раз при этом во главу угла будут ставиться определенные морально-этические ценности, которые, как известно, отличаются в разных странах: право на личную жизнь, запрет дискриминации, свобода слова.

Если автоматическое распознавание лиц в Сан-Франциско уже под запретом с 2019 года, в Китае и России эти вопросы пока даже не стали предметом общественной дискуссии.

Вероятнее всего, не будет принято никаких международных конвенций или путеводителей для разработчиков систем ИИ, поэтому каждое государство будет устанавливать собственные правила игры.

Мы выделяем персональные данные в отдельную категорию, несмотря на то, что эта тема непосредственно связана с ИИ, который мы кратко обсудили выше.

В конце уходящего десятилетия было принято два амбициозных закона, которые сформировали отдельную отрасль права и обеспечат юристов работой еще не один год. Это General Data Protection Regulation (GDPR) в Европе и California Consumer Privacy Act (CCPA) в Калифорнии, США. GDPR вступил в силу 20 июля 2018 года, а CCPA — 1 января 2020 года.

Пока что рано говорить о формировании серьезной практики применения этих актов, но уже очевидно, что вопросы защиты и обработки персональных данных в каждой компании обсуждаются на собраниях высших органов управления. И это никуда не уйдет в ближайшее время. Более того, в скором будущем аналогичные законы будут приняты в других регионах мира: Южной Америке, Азии и Африке.

Особый интерес здесь представляет вопрос трансграничной передачи и обработки персональных граждан одного государства компаниями из других государств.

Вполне возможно, что отдельные государства займут очень жесткую позицию в отношении персональных данных своих граждан, возведя такие данные в ранг национальных ресурсов, которые должны иметь национальную принадлежность.

Параллельно с развитием законодательства о персональных данных стоит ожидать, что будет развиваться тесно связанное с этим направление — цифровая идентификация личности.

По оценкам McKinsey, экономический эффект от внедрения программ цифровой идентичности может составить от 3 до 6% ВВП для развитых и развивающихся стран за счет экономии на издержках, более инклюзивного доступа в публичным услугам, снижения рисков мошенничества, повышения собираемости налогов.

Антитрастовое (антимонопольное) законодательство впервые появилось в США в конце 19 века не в последнюю очередь в ответ на концентрацию добычи нефти в руках компании Standard Oil — в 1890 году был принят акт Шермана.

В 1999 году это законодательство было применено против монополии Microsoft на рынке операционных систем для персональных компьютеров.

В следующем десятилетии мы увидим, как регуляторы США и Европы будут регулировать крупнейшие технологические платформы, которые давно являются монополистами на соответствующих рынках: Google, Apple, Facebook и Amazon.

В этот раз, однако, задача посложнее. Во-первых, каждый из этих игроков имеет уникальную бизнес-модель, поэтому единообразный подход вряд ли подойдет.

Во-вторых, технологические компании Калифорнии в совокупности имеют самый крупный бюджет на лоббистов и не собираются капитулировать.

В-третьих, регулирование технологий приобретает настолько ярко выраженный политический оттенок, что этот вопрос отражен в политической программе каждого кандидата на выборах американского президента в 2020 году, что только добавит масла в огонь.

Повестка регуляторов не ограничится перечисленными выше сферами. Придется также думать, как отвечать на глобальный тренд легализации всевозможных субстанций и как регулировать глубоководное бурение морского дна.

С ростом международной мобильности населения государства начнут менять правила налогового резидентства, чтобы не терять важный источник пополнения бюджетов в виде НДФЛ (уже заложено в концепции развития российского налогового законодательства).

Для юристов работы вряд ли станет меньше, но им придется становиться все более узконаправленными, решать все более неординарные задачи и мыслить шире — за пределами содержания трех кодексов.

Для государственных деятелей в такой суматохе нужно будет в первую очередь правильно расставить приоритеты: что заслуживает особого подхода и должно регулироваться на уровне национального законодательства, а что может и должно быть передано в ведение международных организаций и общественных институтов.

#право #космос #ии #регулирование