Построил миллионный бизнес в эпоху перестройки: история первого советского миллионера Артёма Тарасова

Предприниматель бросил работу в НИИ, начал открывать кооперативы и смог легально заработать миллионы рублей в СССР.

Артём Тарасов родился 4 июля 1950 года в Москве, а детство и юность провёл в абхазском Сухуми. Его мать была доктором биологических наук в Институте приматологии, отец работал фотокорреспондентом в газете «Советская Абхазия».

По рассказам одноклассников Тарасова, в школе он был примером для восхищения — способным учеником и капитаном команды КВН, но никогда не кичился успехами.

В 1972 году Тарасов получил диплом горного инженера-физика в Московском горном институте и позднее защитил там диссертацию. В 1978 году закончил ещё и факультет приборостроения Московского высшего технического училища имени Баумана.

Как вспоминает Тарасов в автобиографической книге «Миллионер: исповедь первого капиталиста новой России», его характер во многом определили притчи, которые ему рассказывал отец. Одна из них — про людей, которые занимаются одной и той же работой, но получают разное вознаграждение.

Когда работник с маленькой зарплатой спросил у начальника, в чём причина его низкой оплаты, тот приказал ему узнать у проходящего мимо каравана, куда он направляется. Работник узнал лишь то, что караван направляется в Дербент. Такое же задание начальник поручил и второму работнику. Тот вернулся и рассказал все подробности: куда едет караван, какой груз везёт, как зовут сопровождающего и его жену, какие сделки он заключил.

По словам Тарасова, он всегда был работником второго типа. Эта предприимчивость помогла ему решить разные сложные ситуации, а также получить престижную должность.

Например, в 1980 году на одном из курортов Абхазии он познакомился с Ольгой, дочерью первого секретаря Московского горкома КПСС Виктора Гришина. Она отдыхала с мужем на правительственной даче в окружении охраны и, по наблюдениям Тарасова, откровенно скучала.

Тарасов пришёл к местным партийцам и предложил организовать программу отдыха для семьи Гришина. Гостей повезли в одно из форелевых хозяйств, но на месте не оказалось никого, кто мог бы провести экскурсию. В роли гида выступил Тарасов — он с детства увлекался рыбалкой, коллекционировал альбомы с фотографиями экзотических рыб.

После этой экскурсии Тарасов стал хорошим знакомым местного партийного секретаря, через которого он доставал бесплатные путёвки для друзей и родственников

Также его повысили до заведующего отделом в московском научном химическом институте «Химавтоматика». Начинал на этом предприятии он с должности младшего научного сотрудника.

В 1985 году Артём Тарасов достиг высшей ступени в советской номенклатурной системе для беспартийного сотрудника — его назначили на должность главного инженера Управления капитального строительства Моссовета. В одном из интервью он признавался, что тогда его зарплата составляла 240 рублей.

Тарасов отвечал за техническое снабжение объектов, строящихся на территории Москвы. С его слов, на этой должности он усовершенствовал навык постоянно выкручиваться из сложных ситуаций — иначе можно было сесть в тюрьму. На этой должности Тарасов отвечал за сотни одновременно строящихся объектов в Москве.

Например, если какому-то объекту не хватало оборудования или материалов, Тарасов отправлялся в регионы «конфисковывать» продукцию. У него была своя отработанная система переговоров с руководителями строящихся объектов в регионах.

Об этом Тарасов рассказывал так: перед приездом в регион он отправлял телеграмму под грифом «правительственная». Его встречали сотрудники местной администрации, и Тарасов просил о встрече с первым секретарём горкома партии. И вместе с ним уговаривал какого-нибудь директора отдать продукцию «на благо столицы нашей родины».

Артём Тарасов руководил сдачей Старого Арбата — тогда первой пешеходной улицы в Москве. По его воспоминаниям, за день до открытия выяснилось, что на объекте не хватает двенадцати светильников для уличных фонарей. Главному инженеру дали знать — завтра за срыв задания ему предстоит разговор с КГБ.

Тарасов выяснил, что светильники украли из Мосгорсвета. За несколько часов до открытия ему удалось найти недостающие лампы, а за час до разрезания красной ленточки их установили на нужное место.

Через год Тарасов уволился из Моссовета, до 1987 года он работал в научно-исследовательском институте. В то же время вышло постановление о создании кооперативов, которое разрешало им заниматься четырьмя видами деятельности: переработкой вторичного сырья, организацией общественного питания, производством товаров народного потребления и бытовым обслуживанием населения.

Заниматься бизнесом в обществе перестроечной эпохи считалось чем-то криминальным. А слова вроде «предпринимательство» и «прибыль» ассоциировались у людей с Уголовным кодексом, писал Тарасов. Поэтому он продолжал работать в НИИ и планировал писать докторскую диссертацию.

Однажды знакомый (в своей книге Тарасов называет его по фамилии Малжабов, а в одном из интервью — Раджабов) предложил ему создать кооператив. Малжабов объяснил Тарасову, что теперь можно открыть своё предприятие со счётом в банке и печатью, «делать деньги» и никто за это не арестует.

Чтобы легально открыть кооператив, нужно было присоединиться к госпредприятию, которое бы занималось чем-то аналогичным. Тарасов и Мажлабов (его имя в мемуарах Тарасова не указывается) выбрали предприятие с характерным для тех времён названием «Мосгорремэлектробытприбор». Это позволило взять им в аренду помещение, в котором раньше находилась мастерская по ремонту стиральных машин.

Чтобы зарегистрировать кооператив, нужно было иметь в составе не менее трёх человек. Тарасов и Малжабов решили вписать в свой устав двух несуществующих людей.

Так в 1987 году в Москве был зарегистрирован десятый по счёту кооператив «Прогресс». Уставным капиталом «Прогресса» были 2000 рублей, которые достались Тарасову в наследство от отца, вспоминал он.

Сначала начинающие предприниматели открыли брачное агентство. Эта идея пришла им в голову случайно. Во время уборки помещения арендованной мастерской кооператоры нашли номера какой-то рижской газеты с объявлениями о поиске спутника жизни.

Тарасов решил, что такое направление будет пользоваться успехом, так как тогда в Москве не было подобных услуг. Они подключили к делу знакомого психотерапевта, который давал частные консультации по вопросам личной жизни. По словам Тарасова, психотерапевта не посадили в тюрьму за его незаконные консультации только потому, что он он был женат на дочери московского прокурора.

В день открытия брачное бюро посетили около 800 человек. Перед открытием кооператоры опубликовали статью в «Московской правде» о начале работы брачного бюро и два объявления с приглашением на работу. Тарасов объяснял такой поток людей тем, что официальную работу нельзя было получить, не имея московской прописки. А прописку можно было получить, только заключив брак с жителем Москвы.

В первый день выручка составила около 7000 рублей, так как из-за нехватки персонала агентство из 800 человек смогло принять и зарегистрировать только около 300, вспоминал Тарасов.

Поэтому после первого дня работы предприниматели придумали «брачный конвейер». В бюро клиент оплачивал 25 рублей за регистрацию. После оплаты ему давали анкету, которую нужно было заполнить дома и отправить на адрес бюро по почте. А затем ждать звонка и личной встречи со специалистами.

По подсчётам Тарасова, через неделю работы выручка кооператива составила 100 тысяч рублей. Однако на восьмой день кооператив «Прогресс» был закрыт по решению исполкома Моссовета из-за «аморальности бизнеса».

Чтобы не попасть в тюрьму, Тарасову с врачом-психотерапевтом пришлось разбирать адреса сотен посетителей на квитанциях и отправлять 25 рублей каждому обратно по почте. Иначе он мог сесть в тюрьму за воровство в крупных размерах, рассказывал предприниматель.

На тот момент Тарасов ещё не уволился из НИИ и мог продолжить жизнь рядового советского инженера. Но его пригласил на встречу начальник объединения «Мосгорремэлектробытприбора» и предложил кооперативу сменить деятельность: вместо брачного агентства заниматься ремонтом бытовой техники. Название они также поменяли — на «Технику».

У Тарасова было много знакомых инженеров, которые ремонтировали западную технику. Он позвал их к себе в кооператив. По новым правилам, чтобы зарегистрировать устав, нужно было получить подпись одного из чиновников Моссовета.

Тарасов в своей книге писал, что ради этой подписи ему в 1987 году пришлось уволиться из НИИ: он провёл у кабинета чиновника около трёх месяцев, где сидел по пять-шесть часов в день. В итоге чиновник из Моссовета сдался и подписал документ. По уставу кооперативу «разрешалась любая деятельность, не противоречащая советскому законодательству».

Артём Тарасов решил, что его кооператив будет ремонтировать технику без импортных запчастей, так как в государственных мастерских людям приходилось ждать по несколько месяцев (пока деталь придёт из Японии) и платить большую наценку.

Предприниматель нашёл специалистов, которые смогли ремонтировать магнитофоны и телевизоры, вставляя вместо нерабочих импортных деталей советские транзисторы.

Мастерская работала два месяца, пока кто-то не вскрыл видеомагнитофон и не увидел его «внутренности». Обманутый клиент пожаловался в прокуратуру. От уголовного дела Тарасова спасли связи в лице сына прокурора, вспоминал он.

Кооператив параллельно стал продавать компьютерные программы. На эту идею Тарасова подтолкнула делегация из армянского завода по производству вычислительной техники, рассказывал предприниматель. Его представители предложили продавать через кооператив советским предприятиям разное ПО, в частности текстовый редактор «Лексикон».

Тарасов познакомился с разработчиком этой программы Евгением Веселовым и взял его и других программистов на работу в кооператив. Помимо Веселова предприниматель пригласил в кооператив разработчика Антона Чижова. Тот работал на зарплате в 120 рублей в Главном вычислительном центре Академии наук.

За первую продажу «Лексикона» армянский завод перечислил на счёт кооператива 200 тысяч рублей. Из них 30 тысяч рублей составила зарплата разработчиков Веселова и Чижова, вспоминал предприниматель. В дальнейшем продажи программы позволили кооперативу заработать первый миллион рублей.

Чтобы продавать программы, нужны были персональные компьютеры, которые в то время были дороже автомобиля. Тогда кооператив набрал людей, которые искали всё, что только можно продать за границу или обменять по бартеру.

«Техника» закупала или вывозила со свалок множество ненужных кабелей. Медь от этих кабелей продавали на Запад, а там приобретали компьютеры. Продажа одного компьютера на территории СССР приносила примерно 50 тысяч рублей, вспоминал Тарасов.

На выручку можно было повторить схему: купить отходы алюминия, продать за рубежом, на эти деньги за границей закупить компьютеры и привезти их на родину. Так росло количество компьютеров в собственности кооператива.

Вот как описывал Тарасов схему работы кооператива в тот период:

В 1988 году кооператив стал оснащать компьютерными программами московские суды, чтобы упростить поиск информации посетителям. Эту идею Тарасову предложил научный сотрудник Института криминалистики Минюста СССР Анатолий Писаренко.

Идея так привлекла Тарасова, что он сделал Писаренко своим заместителем. Тот, в свою очередь, узнавал у судей нужную инсайдерскую для кооператива информацию, вспоминал предприниматель.

Ещё одно направление, которое Тарасов придумал со своим компаньоном Игорем Малышковым, — частная кооперативная служба носильщиков в аэропорту «Шереметьево». Предприниматели выяснили, что государственные носильщики не справляются со своими обязанностями: они грубили, часто приходили на работу пьяными, не знали языков.

По воспоминаниям Артёма Тарасова, особой мотивации работать у них не было. Тогда Тарасов и Малышков договорились с аэропортом организовать альтернативную службу.

Фирма получила название «Ариса». Государственные грузчики, не выдержав конкуренции, уволились. За перевозку багажа отечественные клиенты платили один рубль, иностранцы — один доллар или в другой валюте.

Всю валюту предприниматели обменивали во «Внешторгбанке». Тогда это был единственный банк, который принимал не рубли.

Помимо службы носильщиков, Тарасов с Малышковым открыли в аэропорту бюро по прокату автомобилей. У службы были свои стоянки, свой автопарк, автобусы. В частности, бюро обслуживало стюардов и стюардесс.

Также в кооперативе появилась отдельная информационная служба «Факт», которую возглавил Владимир Яковлев, будущий основатель издательского дома «Коммерсантъ». Служба «Факт» давала справки москвичам о кооперативах, так как в свободном доступе информации было очень мало.

Например, можно было позвонить и узнать контакты всех кооперативов Москве по ремонту обуви. Телефонная справка стоила один рубль. Помимо этого служба занималась юридической защитой кооперативов.

В январе 1990 года Яковлев придумал газету «Коммерсантъ», которая бы публиковала новости о кооперативном движении и представляла их интересы. Но при работе над первым номером он отказался от этой идеи. Он решил, что редакция должна быть независимой, и вышел из кооператива.

Консьерж-службу в кооперативе продолжил развивать компаньон Тарасова Рубен Лачинов. Ранее он был научным сотрудником Научно-исследовательского института «Экор» и, по его воспоминаниям, помог Тарасову открыть компьютерный зал в фоторадиомастерской в районе Чертаново в Москве.

Обсуждая перспективы консьерж-службы, Лачинов предложил расширить услуги и не только предоставлять информацию по телефону, но и выполнять любые поручения в рамках законодательства. То есть житель Москвы мог позвонить с просьбой забрать ребёнка из детсада. Служба получила название «Топаз».

Предприниматели набрали телефонисток со знанием английского языка, и клиентами службы стали иностранцы. Об этой службе приезжие узнавали в аэропортах Москвы, так как там стали продаваться «Карточки страхования и помощи в Москве». Иностранцы звонили с просьбами помочь найти ту или иную улицу.

Тарасов в своей книге писал, что кооператив также занимался строительными работами. «Техника» отремонтировала здание болгарского посольства в Москве. Посольство заказало эту работу у кооператива, так как были опасения, что госорганизация поставит во время ремонта прослушку.

В 1989 году до Тарасова дошли слухи, что советское правительство собирается выпустить постановление, по которому все коммерческие структуры должны были перейти на безналичный расчёт.

Кооперативу Тарасова это правило казалось невыполнимым, так как все операции совершались наличными. «Вся наша работа, 1500 человек приблизительно, если считать всю сеть, включая людей в портах, всё оплачивалось налом», — объяснял предприниматель. На счетах «Техники» тогда лежало около 100 млн рублей.

Предприниматель, посоветовавшись с юристом, решил выписывать себе, своему заму и бухгалтеру любую зарплату — по закону о кооперативах лимита в зарплатах не было. Так ему удалось обойти закон и обналичить эти деньги, чтобы в будущем кооператив мог ими расплачиваться.

Тарасов выписал себе и своему первому заму зарплату по 3 млн рублей. По оценкам самого предпринимателя, 3 млн рублей тогда были как 3 млрд для современной России. Ещё одному заму он назначил 1 млн рублей, а бухгалтеру — 750 тысяч рублей. Для сравнения, в 1989 году средняя зарплата в СССР составляла 263 рубля.

Чтобы документально подтвердить выписанную зарплату, нужно было заплатить налоги с неё — подоходный, за бездетность и другие. Налоги Тарасова составили 180 тысяч рублей, а партийный взнос его зама — 90 тысяч рублей.

Оставшиеся после выплаты налогов деньги Тарасов положил в сейф. Их должно было хватить кооперативу до конца года. Но в феврале 1989 года в офис «Техники» нагрянули из КРУ Минфина, милиции, прокуратуры, КГБ с многочисленными проверками.

По закону о кооперативах им разрешалось вести облегчённую бухгалтерскую отчётность. Однако главный бухгалтер «Техники», видимо, предвидя подобный исход, вела доскональную документацию. У кооператива было несколько бухгалтеров и юристов.

Тарасову, по его словам, грозила тюрьма по статье 93 за «хищения в крупном размере» и при самом негативном сценарии — расстрел. В попытках спасти себя и кооператив он решил открыто выступить на телевидении и рассказать, как кооператив заработал деньги.

В передаче «Взгляд» Тарасов заявил, что ничего не скрывает, и назвал своё имя. Также он рассказал обо всех направлениях кооператива и о том, как ему удалось стать первым легальным советским миллионером. Он признался, что не боится предстать перед судом при условии открытого процесса.

После этой передачи многие кооператоры злились на Тарасова. Они были уверены, что этим выступлением он подставил других кооператоров.

Проверки «Техники» продолжались до августа 1989 года и фактически обанкротили предприятие. По итогам проверок власти решили, что кооператив занимался неуставной деятельностью — его работа была остановлена.

Тарасов решил обжаловать решение и подал в суд на Минфин СССР. Суд вынес неожиданное для предпринимателя решение — деятельность кооператива остановлена незаконно. Однако потерянные на счетах 100 млн рублей кооперативу никто не вернул.

В 1989 году Артём Тарасов стал вице-президентом Союза кооператоров СССР. В то же время он создал внешнеэкономическую ассоциацию «Исток».

Тогда советским предприятиям не разрешалось экспортировать товар за рубеж. Поэтому многие производители сырья присоединились к ассоциации, чтобы получить такое право. После того как предприятие становилось частью ассоциации, государство давало ему разрешение на экспорт и всевозможные лицензии.

«Исток» участвовал в программе «Урожай-90». По этой программе организация Тарасова получила право на торговлю нефтепродуктами. Прибыль должна были идти на закупку дефицитных товаров народного потребления. В ассоциации работало около 300 человек, а годовой оборот составлял $15 млн.

В 1991 году Тарасов вступил в прямую конфронтацию с Горбачёвым, заявив, что тот пытается продать Курилы Японии. После этого в офис «Истока» нагрянул ОМОН и изъял всю деловую документацию. Артём Тарасов вынужден был уехать из России, сообщали СМИ.

Помимо этого ассоциация «Исток» фигурировала в скандале с чеками правительственной программы «Урожай-90». На чеки, выданные правительством за сельхозпродукцию вместо настоящих денег, колхозы должны были получить дефицитные западные товары. Но колхозы никаких товаров не получили. По материалам генпрокуратуры, «Исток» скрыла от налоговой инспекции $30 млн. Деньги ушли во французские банки, где были открыты валютные счета «Истока», считали власти.

Тарасов отвергал эти обвинения, утверждая, что «Исток» была единственной компанией из всех участников по программе «Урожай-90», выполнившей свои обязательства.

По словам Тарасова, «один из сотрудников милиции» Андрей Гальперин советовал ему эмигрировать как можно скорее: на предпринимателя якобы готовилось покушение.

В марте 1991 года он ушёл из «Истока» и эмигрировал в Лондон. Находясь в Лондоне, он писал в редакцию «Коммерсанта», отвергал обвинения в хищениях. Он также обещал из-за границы помогать российским предпринимателям.

В 1992 году Тарасов, по его признанию, влез в аферу: решил приобрести банк у предпринимателя Аделя Нассифа, а в итоге потерял $5 млн из имеющихся $6 млн, так как банк оказался на грани банкротства.

Тарасов подал в суд на Аделя Нассифа за мошенничество. Cуд признал вину арабского партнёра Тарасова. По решению суда Нассиф должен был вернуть Тарасову 1,5 млн фунтов стерлингов. Однако после судебного вердикта Адель Нассиф признал себя банкротом.

Из Лондона в 1993 году Артём Тарасов стал баллотироваться в Госдуму и был избран депутатом Госдумы первого созыва в комитет по безопасности. Только получив депутатскую неприкосновенность, он смог вернуться на родину. Уголовное дело в отношении него к тому времени было закрыто из-за отсутствия доказательств хищения.

В 1993 году Тарасов придумал лотерею «Русское лото». Резолюцию о предоставлении лицензии для запуска лотереи подписал Юрий Лужков. Часть прибыли должна была идти в бюджет Москвы.

Тарасов рассчитал, что для внедрения лотереи ему понадобится $2,5 млн: на создание бренда, аренду студии, оплату эфирного времени, печать билетов, службу распространения. Он получил кредит на эту сумму в банке «Столичный» сроком на один год.

Первые тиражи Тарасов с партнёром по бизнесу Маликом Сайдуллаевым практически полностью выкупили, потратив на это больше $200 тысяч. Купленные билеты сотрудники «Русского лото» раздавали у входов в метро, предлагая прохожим включить телевизор в определённое время и поиграть.

Постепенно популярность лотереи росла. Третий тираж принёс уже 55 тысяч проданных билетов. Через год Тарасов вернул взятые в банке $2,5 млн, вспоминал он в своей книге.

«Ещё когда в Лондоне жил, ко мне приезжали чеченцы, которые работали с Германом Стерлиговым, но хотели от него отсоединиться. Они меня просили — придумай нам какую-нибудь историю. И я придумал “Русское лото”, которое стало большим бизнесом практически сразу. Его мы делали вместе с чеченцами, я был гендиректором, чеченцы меня охраняли и помогали мне во всём. Но когда я второй раз уехал в Лондон, чеченцы у меня всё отобрали, и я всё потерял», — рассказывал Тарасов.

В 1994 году предприниматель выступил с инициативой амнистировать всех осужденных по экономическим преступлениям. По этой амнистии были прекращены уголовные дела в отношении 110 тысяч предпринимателей.

Со снятием депутатской неприкосновенности в 1995 году генпрокуратура возобновила проверки по фактам хищения в «Истоке», и в 1996 году он снова оказался в Лондоне.

До второй эмиграции Тарасов успел выдвинуть кандидатуру на пост президента РФ, собрав 1 млн 340 тысяч подписей. Избирательная комиссия признала подписи недействительными и отказала в участии в выборах.

Во второй эмиграции Тарасов инвестировал средства в английскую компанию, название которой не уточнял. Благодаря этому он получил постоянный вид на жительство в Великобритании. Через пять лет он мог претендовать на английское гражданство, но для этого нужно было написать заявление в посольстве об отказе от российского гражданства. Тарасов не стал этого делать.

В 2000 и в 2002 годах он баллотировался из-за рубежа на посты губернаторов Санкт-Петербурга и Красноярского края, но безуспешно. Тарасов утверждал, что знает способы, как привести страну в «цивилизованное состояние».

В 2003 году Тарасов вернулся в Россию, а в 2004 году основал «Институт инноваций». Компания спонсировала «новый метод лечения рака и изобретения в области трансмутационной физики». В эти проекты он вкладывал собственные деньги.

В 2007 году компания зарегистрировала несколько патентов, среди них: «Способ воздействия на человека при проведении обрядов древнего китайского учения Фен-Шуй» и «Создание искусственного облака».

В последние годы жизни Артём Тарасова не часто появлялся на публике. Предприниматель скончался 22 июля 2017 года у себя в квартире в Москве. По одной из версий — от пневмонии, которую он пытался лечить самостоятельно.

Один из его друзей Соломон Соловьев, который был знаком с предпринимателем 27 лет, рассказывал каналу «Дождь», что Тарасов в своей деятельности в «Институте инноваций» «опередил время лет на сто».

Режиссёр и актёр Михаил Борисов отзывался о Тарасове, как о человеке, которому «нужно было жить с волнениями, игрой и риском». Просто так ему было скучно жить.

#какэтобыло