Они сократили «Пиши, сокращай», а потом получили иск на 9 000 000 рублей. Продолжение и финал захватывающей истории из суда.

Многие не любят Максима Ильяхова, и их можно понять. Говорят, чувак поднялся на пересказе банальных истин про тексты и одно время словил звезду, продавая за оверпрайс обычные знания из интернета. Другие наоборот считают «Пиши, сокращай» настольной книгой каждого, кто пишет тексты по работе.

Как бы там ни было, авторское право работает для всех одинаково. Неважно, что у тебя за произведение и насколько ты известен. А если даже против тебя огромная компания — это не дает им права без спроса наживаться на чужих произведениях.

Два года судебных баталий, десяток заседаний, сотни документов — так было выиграно первое в России дело против нелегальных саммари. Сегодня расскажу продолжение увлекательного дела Максима Ильяхова, которое дошло аж до Верховного суда. Что в итоге решил суд и удалось ли нам получить деньги — рассказываю финал истории.

А если вы слышите про это дело впервые — просто читайте по порядку, тут интересно.

Меня зовут Алексей Башук, я юрист по интеллектуальным правам, патентный поверенный РФ №2151, автор книги о защите интеллектуальных прав «Своровали? Накажи» и ТГ-канала «Клуб правообладателей».

Вёл это дело лично. Цифры и факты от первого лица.

Однажды Ильяхов читает в интернете отзывы на свою книгу: читатель недоволен, что книга слишком короткая. На минутку, в книге 400+ страниц, то есть отзыв максимально странный.

Идет проверять — а это не на книгу отзыв. Кто-то в интернете написал конспект «Пиши, сокращай» и продает у себя на сайте. Причем не только книгу Ильяхова, но и много других.

За сайтом стояла целая компания. Переработка чужих книг была поставлена на поток. Схема работала так.

Количество купленных подписок исчислялось десятками тысяч — об этом открыто рассказывал в соцсетях основатель компании.

У себя на сайте компания рассказывала, что саммари русских книг они «согласовывают с авторами лично». Только вот ни Максиму, ни соавтору Людмиле Сарычевой никто от них даже не написал.

Правами на книгу распоряжается издательство, которое выпускает тираж. Ильяхов идет проверять, продавало ли издательство лицензию той компании. Оказывается, нет: компания сделала саммари без лицензии и почему-то никто не идет с ними из-за этого разбираться.

Получается, что «Пиши, сокращай» сократили без разрешения. А заодно прихватили и другую книгу Максима и Людмилы — «Новые правила деловой переписки».

Тем временем в интернете плодился негатив. Не все покупатели понимали, что платят не за настоящую книгу, а за пересказ. Естественно, после покупки вернуть деньги было уже нельзя.

А настоящие авторы не имели к этому отношения.

На старте никто не хотел суда. Сначала мы отправили претензию: попросили удалить все по-хорошему и заплатить компенсацию.

На этом история могла бы закончиться: нарушители бы спохватились, извинились, начали бы торговаться о снижении компенсации. И сегодня, возможно, вы бы читали нормальную лицензионную саммари книги «Пиши, сокращай».

Но нет: юристы компании после долгих вызваниваний прислали отписку и ничего конструктивного не предложили. Позиция их юристов была такой: «идеи не защищаются авторским правом, сокращаю как хочу».

А зря — суд не любит наглых нарушителей. Компенсации с таких взыскивают больше.

Идеи и правда не защищаются авторским правом. Только вот одно дело — идеи, а другое — конкретные книги.

Если бы компания продавала рерайт-брошюру типа «50 лучших приемов редактуры» — у нас бы не было вопросов. Даже если бы там были приемы, идейно взятые из книги Ильяхова и Сарычевой. Делать посредственный вторичный контент законом не запрещено.

Но тут компания взяла книгу, слепила из нее непонятно что на свой вкус, налепила сверху бренды «Пиши, сокращай» и «Максим Ильяхов» и начала продавать. По сути компания наживалась на громком имени авторов и популярности книги. А авторов решила оставить за бортом. Вред репутации авторов их не заботил.

В суде мы потребовали компенсацию:

В сумме 9,5 млн. Почему так много? Это не много.

По закону мы могли требовать компенсацию до 5 миллионов рублей за каждое нарушение. Нарушений было четыре: две книги и два товарных знака. Можно было просить 20 миллионов.

Но мало просто попросить компенсацию — на этом и горит большинство юристов в подобных делах. Компенсацию нужно еще и грамотно обосновать.

Аналогичных дел по сокращениям практически не было, наше было одним из первых в России. А вот судов по товарным знакам — хоть отбавляй.

Благо мы заранее зарегистрировали имя Ильяхова и название книги как товарные знаки в Роспатенте.

Поначалу суд в первой инстанции шел как обычно. Чтобы избежать ответственности, компания привлекла столичных юристов. Гнули линию «мы правы, так можно, платить не будем».

Но внезапно компания начала исполнять странные вещи.

Их юристы подали в Роспатент возражения против товарных знаков Ильяхова. Они хотели их уничтожить.

Тезисы юристов сводились к тому, что «Пиши, сокращай» — это глаголы, а не существительные, и товарным знаком такое название быть не может; а Максим Ильяхов не имеет права регистрировать свое имя как товарный знак — вдруг другие Максимы Ильяховы тоже захотят написать свои книги о редактуре?

Но и это еще не всё. Параллельно компания подала заявку на регистрацию товарного знака «Пиши, сокращай» на себя.

В одном деле компания пыталась доказать, что знак «Пиши, сокращай» вообще не должен был быть зарегистрирован, а в другом пыталась зарегистрировать его на себя.

Противоречиво? Ну как-то так.

Это могло бы быть смешно, если бы за каждым таким делом не стояли десятки часов юридической работы. Эти деятели писали возражения, мы писали ответы и возражения, шла битва двух якодзун. Всё это — месяцы работы и сотни страниц текста.

Добавьте сюда еще очные заседания, доказательства, и вы поймете, почему секретари в судах возят тома дел в тележках из супермаркетов.

Так дело превратилось в гидру: из одного выросло три. В одном суде мы добивались взыскания компенсации. А в двух других делах компания пыталась уничтожить наши товарные знаки.

В итоге часть «гидры» мы победили. Нарушитель получил отказы по всем фронтам. Товарные знаки Максима сохранили.

Но решение по главному делу было еще впереди.

Для российского права такое дело было в новинку. Что за «саммари» и как их оценивать с точки зрения права? В законах были только общие положения о «переработке», но ни про какие саммари там речи не шло.

Начались заседания, документы, еще заседания, еще документы. Спустя четыре месяца суд огласил решение: иск удовлетворить.

Факт нарушения признали. Саммари посчитали переработкой. Согласия авторов не было — переработку признали незаконной.

По книгам взыскали все 5,5 миллионов рублей в полном объеме. Еще миллион взыскали за товарные знаки. Меньше, чем хотелось бы, но нас устраивало.

Финальная победа, дело закрыто? Как бы не так.

Мы понимали, что компания будет пытаться оспорить решение до последнего.

Нарушители подают апелляцию — это когда не устраивает решение первой инстанции и хочется еще повоевать. В апелляции они пытаются доказать, что нарушения не было, а если и было, то компенсация слишком большая.

В апелляции — снова победа. Решение оставляют в силе в полном объеме. Компания идет в кассацию — Суд по интеллектуальным правам. Это уже третья инстанция.

И вот тут сюрприз: кассационный суд спрашивает — а где второй соавтор, почему его нет в деле?

По закону, если у произведения есть соавторы-правообладатели, то каждый из них вправе сам защищать свои права. Это прямо написано в Гражданском кодексе. Чтобы пойти в суд, не обязательно собирать весь консилиум соавторов.

Но суд посчитал, что соавтора Людмилу Сарычеву должны были привлечь к делу с самого начала.

С одной стороны, суд можно понять. Если бы у произведения было десять соавторов, и каждый из них за одно и то же нарушение приходил бы по очереди взыскивать какие-то новые суммы с нарушителя снова и снова — это выглядело бы как злоупотребление правом.

С другой стороны, с самого начала дела Людмила была в курсе дела и поддерживала инициативу Максима. Если бы ей предложили зайти в процесс еще в первой инстанции — никаких проблем.

Вопрос о привлечении соавтора появился только в кассации. Авторы были готовы распределить компенсацию пополам, как указано по умолчанию в Гражданском кодексе. Но Суд по интеллектуальным правам решил отправить дело на новое рассмотрение.

Да, дело снова пришло в первую инстанцию. Но тут уже было проще: факт нарушения был установлен, размер компенсации определен. Вопрос с товарными знаками был вообще закрыт, деньги по ним уже давно взыскали и получили.

Единственное, что интересовало кассацию — выделить доли Максима и Людмилы в общем размере компенсации. То есть для нарушителей то на то и выходило, платить приходилось в любом случае.

Нарушителей такой расклад не устраивал. Хоть они и добились пересмотра дела, их не устраивало, как именно его пересмотрят — они хотели, чтобы решение отменили полностью.

Нарушители подают жалобу в Верховный Суд. Дело раздваивается: мы параллельно начинаем заседания в первой инстанции и ожидаем реакции Верховного Суда.

Тем временем нарушители пытаются воспользоваться моментом в новом рассмотрении. Снова летят в ход тезисы «нарушения нет», «компенсация слишком большая» и «а давайте взыщете 10 тысяч и всё».

И еще один финт нарушителей: они переводят на счет суда деньги и требуют провести судебную экспертизу.

Вопрос, который они хотят задать эксперту, звучит так: «является ли «Саммари «Пиши, сокращай»» переработкой книги «Пиши, сокращай». Предлагают эксперту отвечать на этот вопрос несколько месяцев и потратить двести тысяч рублей.

Заявление с экспертизой было интересненьким.

Во-первых, для вывода о переработке суд по закону не обязан назначать экспертизу. Может, но не обязан.

Во-вторых, нарушители еще в самом первом суде сами отказались от проведения экспертизы. А теперь почему-то решили передумать.

Во-третьих, логика подсказывает, что саммари — это по определению переработка исходного материала. Да и нарушители с этим не спорили. И зачем тут экспертиза?

Впрочем, как вы помните по истории с попыткой аннулирования знаков Ильяхова, противоречить самим себе им было не впервой.

Вся идея с экспертизой разбилась об мой простой вопрос, который я задавал в заседании и писал в документах: разве могло саммари книги появиться без использования этой самой книги? Ну естественно нет. Поэтому саммари — это переработка.

Запомните этот мой тезис. Дальше вы услышите это уже от Верховного Суда.

Верховный Суд отказывает в принятии жалобы нарушителей к рассмотрению. Суд истребует дело, изучает его и говорит, что рассматривать тут нечего, решение кассации правильное.

Но это еще не всё.

Пока идет дело, Президиум Верховного Суда выпускает Обзор судебной практики по авторским правам. Это первый за последние пять лет обзор такого рода.

По сути обзор — это настоятельная рекомендация судам поступать определенным образом. В обзоре рассматриваются некоторые дела и по ним Верховный Суд дает свои разъяснения для аналогичных ситуаций.

Так вот: из нескольких десятков тысяч дел, прошедших с прошлого обзора, Верховный Суд отбирает 41 дело, важнейшее для судебной практики в стране. Одно из них — наше.

Все аргументы нарушителей разлетаются вдребезги. Наши доводы и решения судов поддержал сам Верховный Суд.

По итогам пересмотра первая инстанция выносит новое решение.

За товарные знаки оставляют миллион как и было. За книги Ильяхову присуждают 2,7 млн рублей. Вторые 2,7 млн могут стать предметом отдельного иска от Сарычевой.

Компания идет в апелляцию, но там решение оставляют в силе. Решение вступило в законную силу. казалось бы, на этом всё, но…

Мы получаем исполнительный лист на 2,7 млн. Это документ из суда, по которому судебные приставы спишут деньги со счета нарушителя и переведут их нам.

Мы отправляем исполнительный лист в банк.

В это время нарушитель идет в кассационный суд. Пытается оспорить решение апелляции.

Доводы нарушителя всё те же: дескать, нарушение не установлено, надо провести экспертизу, и вообще компенсацию насчитали слишком большую, тысяч двадцать автору хватит.

В дополнение к жалобе нарушитель собирает зарубежную судебную практику: как, например, в Германии, рассматривались судебные дела по саммари.

Только вот нюанс: нас мало интересуют иностранные решения по другим делам с другими обстоятельствами, когда уже есть четкие разъяснения нашего Верховного суда.

Буквально за день до заседания в кассации нам приходят деньги. Отлично. Только вот от завтрашнего заседания зависит, останутся у нас эти деньги или нет.

Настает день заседания в кассации.

Представители нарушителя пытаются доказать, что нарушения не было. Мол, первое решение суда же отменили, надо было заново исследовать вопрос о том, было нарушение или нет.

Только вот неловкий момент: решение первого суда отменили же только в части взыскания компенсации за книги. А в части обязательства прекратить нарушение — оставили в силе.

Это значит, что суд установил факт нарушения еще на первом круге, и пересматривать этот вопрос не будет. И единственное, что должен был решить суд на втором круге дела — определить, сколько из всей суммы на двух соавторов полагается именно Ильяхову.

Суд удаляется в совещательную комнату. Пять минут, десять. Обычно все происходит быстрее. Ждем.

Спустя полчаса коллегия судей возвращается в зал и оглашает решение: нарушителю отказать, решение оставить в силе.

Все дело от фиксации нарушения на старте до последнего решения суда заняло около двух лет.

Это долго: обычно дела по авторским правам и товарным знакам решаются за 4-6 месяцев в первой инстанции. Иногда бывает апелляция, реже кассация. Дел, которые уходят на второй круг, единицы.

Но обычные дела и не попадают в Обзор Верховного Суда.

За это время я с коллегами прошел порядка десяти судебных заседаний в шести инстанциях.

Наша команда «Башук Чичканов, юридическая фирма» сделала за это время несколько десятков документов общим объемом в 450+ страниц. Это только основные документы — претензия, исковое, возражения, отзывы, правовые позиции. Ходатайства, дополнения и прочие мелочи не считал.

На защиту своих интересов Ильяхов в общей сложности потратил порядка 600 тысяч рублей, плюс на госпошлины около 100 тысяч. Если бы нарушители не пытались оспорить решения первого суда везде, где только можно, трат было бы меньше.

По решению суда Максим Ильяхов получил 3 752 200 рублей за товарные знаки и книги. Другая часть компенсации, то есть еще ~2,75 миллиона могут стать предметом отдельного иска соавтора Людмилы Сарычевой.

Все издержки на защиту мы еще дополнительно истребуем с ответчика, имеем право.

На все общие вопросы отвечаю в комментариях.

Если надо спросить что-то частное для себя, например по той же регистрации товарных знаков — можно написать мне в личку в телеграме @bchlf

Если история про суд была интересной и полезной — поставьте «лайк», буду писать еще о таких делах, благо их за годы работы набралось немало.

Есть еще про товарные знаки, про нечестных конкурентов, подставы бывших сотрудников и чего только не. Если что-то из этого вам особенно интересно — напишите в комментариях.

Еще у меня есть небольшой телеграм-канал «Клуб правообладателей», там мои рабочие заметки для предпринимателей и авторов. Пишу о том, как грамотно пользоваться своими интеллектуальными правами, чтобы зарабатывать на них деньги.

Недавно публиковал в канале небольшое пособие «Как теряют миллионы на компенсациях и штрафах» — собрал прямо в табличку типичные ошибки, на которых теряют деньги, и рассказал, что стоит сделать заранее, чтобы не влететь.

Рекламы нет, канал маленький, зато уютный — подписывайтесь, если интересно.

Вот несколько моих прошлых публикаций на VC — возможно пригодятся:

Регистрация товарного знака в 2024 году: польза, подводные камни, реальные цифры

Не дайте себя обмануть: «регистрация» авторских прав

Они «запатентовали» на себя обычное слово, а потом потребовали с нас пять миллионов рублей

Если хотите в целом разобраться, как грамотно пользоваться своими интеллектуальными правами — присмотритесь к моей книге «Своровали? Накажи! Книга о защите интеллектуальных прав». Есть и на Озоне.

Это книга для предпринимателей и авторов, над которой мы работали два года вместе с Максимом Ильяховым. Книга родилась благодаря поддержке VC, про нее говорили тут: что это за книга и чем она пригодится каждому, кто что-то создает и зарабатывает своим умом.

Почему продажа саммари без согласия правообладателя — это нарушение?

Без согласия правообладателя запрещено не только копирование. Переработка тоже не допускается. Взять чужое произведение и сделать из него краткую версию — это переработка.

Саммари — это краткая версия книги. То есть это по определению версия исходного произведения. Не оригинальное произведение, а версия чужого.

В нашем случае суд ознакомился и с книгой и с саммари, да и ответчик не отрицал, что он взял книгу и переработал ее в саммари.

Где грань между саммари и рецензией?

Рецензия — это отзыв о произведении. Даже если она настолько классная, что за нее кто-то будет готов заплатить, она будет продаваться под названием «Рецензия Иван Иваныча на…», и внутри будет именно мнение Иван Иваныча, и отдельные правомерные цитаты из книги. А саммари — это производное произведение, то есть переработка существующей книги.

Есть ли ответчику чисто практический смысл всегда подавать апелляцию даже если уверен в проигрыше дела?

Скорее нет, чем да — апелляция же достаточно быстро рассматривает дела обычно, буквально 3-4 месяца. А при этом проигранное в апелляции дело — это бОльшие судебных издержек обоих сторон, и истец это оспаривание потом ответчику еще припомнит при взыскании судрасходов.

Как имя и фамилию можно зарегистрировать как товарный знак?

Одно дело фамилия сама по себе, а другое дело использование этой фамилии как бренда конкретных товаров и услуг. Таких товарных знаков только в моей практике было с полсотни. А так их еще больше. Это непростая задача, но выполнимая.

Зачем идти в суд, если есть риск, что ответчик обанкротится и не заплатит?

Перед любым судебным делом нужно здраво оценивать экономические перспективы спора. Сколько примерно будет стоить процесс, сколько можно взыскать, что за компания со стороны ответчика. Идти в судебный процесс имеет смысл только в том случае, если эти перспективы есть и они адекватные.

С другой стороны, иногда бывает так, что уже само по себе устранение нарушения дает истцу какие-то выгоды, наделяющие судебный процесс экономическим смыслом. Например, убрали конкурентный продукт с рынка — продажи выросли. Дельта роста кратно больше затрат на процесс. Поэтому по каждой ситуации нужно считать.