«Только 6% сделок приносят 60% дохода, а более половины инвесторов теряют деньги»

Бенедикт Эванс о том, как ошибки и неудачи связаны с законами венчурного капитала.

Аналитик и партнер фонда Andreessen Horowitz Бенедикт Эванс опубликовал в своем блоге запись о том, почему в Кремниевой долине никто не осуждает инвесторов и предпринимателей за их ошибки. Изучив данные семи тысяч инвестиционных сделок за последние 30 лет, он обнаружил, что самую высокую прибыль получают те фонды, которые совершают больше всего ошибок.

Редакция vc.ru публикует адаптированный перевод материала.

«Только 6% сделок приносят 60% дохода, а более половины инвесторов теряют деньги»

В большинстве традиционных сфер деятельности допущенная ошибка может стать причиной для увольнения. Если журналиста поймают на лжи или производитель товара отправит бракованную партию — у них будут проблемы, пишет аналитик и партнер инвестиционного фонда Andreessen Horowitz Бенедикт Эванс.

Если что-то идет не так, как планировалось, то где-то была допущена ошибка и кто-то должен понести за это ответственность. Однако это не касается стартапов и венчурных инвестиций

В прошлом году фонд Horsley Bridge поделился данными о результатах семи тысяч инвестиционных сделок, которые были проведены в период с 1985 по 2014 год. Собранная информация была представлена в виде графиков, которые показывают, как ошибки и неудачи связаны с законами венчурного капитала.

6% сделок приносят 60% дохода, а доход более половины инвесторов оказывается меньше, чем сумма первоначального вклада.

Для лучшего результата инвесторам требуется совершить больше сделок.

За исключением фондов, так и не переживших крах доткомов (на графике — <1x deals), каждый инвестор может потерять деньги примерно в 50% случаев.
У наиболее успешных фондов по статистике больше неудачных сделок. Это можно назвать «эффектом Бейба Рута» (легенда американского бейсбола с одним из самых сильных ударов) — чтобы получить наилучший результат им приходится больше рисковать.
Фонд оказывается прибыльным благодаря нескольким удачным ставкам, а не за счет уменьшения количества неудачных попыток.

Среди фондов, общая прибыль которых окупила инвестиции в 3—5 раз, средний показатель доходности находится на уровне 4,6 — то есть на каждый вложенный доллар они получили 4,6 долларов сверху. При этом, если отдельно оценить общую доходность сделок, которые окупились более чем в 10 раз, то она будет находится на уровне 26,7.

Иными словами, успешные венчурные фонды не просто чаще ошибаются и чаще выигрывают, они ставят на тех, кто одерживает крупные победы.

Если брокер неудачно инвестирует в акции, то это может стоить ему работы, ведь он не сможет компенсировать ущерб за счет чужих ценных бумаг. Если стоимость публичной компании опустилась до нуля, то это значит, что одновременно ошиблось очень много людей: в нормальной ситуации стоимость компании упасть до нуля не может.

Однако венчурные фонды работают по другим законам. Они инвестируют в стартапы, большая часть которых наверняка разорится, но те немногие, что добьются успеха — гарантированно окупят все вложения. Ценность, которую создают стартапы — завышена. Этот феномен не работает в других сферах. Но здесь люди могут за десятилетие превратить свою идею в компанию стоимостью более одного миллиарда долларов. Так, из пары строчек текста появились на свет Google и Facebook или Dollar Shave Club и Nervana.

Теперь предприниматели могут создавать нечто действительно ценное буквально из ничего

Однако, если вещь обладает потенциалом, то должна существовать и вероятность ошибки, рассуждает Эванс. Ведь если бы каждый мог взять хорошую идею и реализовать ее без рисков, то предпринимателем мог бы оказаться каждый. Поэтому у любой по-настоящему революционной идеи есть свой барьер: на первый взгляд она выглядит так, будто никуда не годится.

Через это прошли все крупные компании современности: и Google, и Apple, и Facebook, и Amazon. Оглядываясь назад, можно увидеть, что в основе успешных проектов была хорошая идея, а в основе провалившихся — никудышная, но в прошлом это было не так очевидно. И именно так работает процесс создания или изобретения. Мы испытываем вещи, мы пробуем создавать компании, продукты и идеи. Половина таких попыток оканчивается ничем. 45% компаний получает прибыль, а 5% оставшихся — достигают заоблачных высот.
Бенедикт Эванс, аналитик и партнер фонда Andreessen Horowitz

Не каждая новая компания или бизнес вписываются в эту модель. Не каждый стартап обладает потенциалом или риском, и далеко не каждый подходит для венчурных капиталистов.

«Тем не менее, — уверен Эванс, — для венчурных инвесторов и предпринимателей есть одна интеллектуальная проблема. Им необходимо перестать думать о том, что произойдет в том случае, если их идея окажется неудачной. Им нужно перестать бояться рисковать и просто смириться с тем, что всегда существует вероятность полного разорения. А затем задуматься, смогут ли они изменить мир, и если да, то насколько».

Все это в большей степени относится скорее к предпринимателям, чем к инвесторам. И тем, и другим важно заключать успешные сделки. Но у предпринимателей есть только одна попытка, пишет Эванс.

«Они тратят годы, чтобы реализовать отличную идею (которая другим кажется провальной) и в случае успеха — получить высокую прибыль. И примерно половина таких попыток оканчивается неудачно, ведь существует слишком много рисков и слишком много возможностей допустить ошибку, причем без чьей-либо вины».

Конечно, это не значит, что ошибки — это хорошо, заключает автор. «Ошибки — это ужасный и болезненный опыт для каждого. Это определенно не значит, что руководители ИТ-компаний или инвесторы не принимают плохих решений и не ошибаются. В этой индустрии все регулярно совершают ошибки. Но здесь ошибка — это часть риска, и сама по себе она не говорит о том, что кто-то был глуп или подвел команду. Она означает лишь то, что предприниматель пытался что-то сделать».