Две стороны одной медали: когда смерть становится собеседником

Последние несколько недель не могу выбросить из головы книгу Ирвина и Мэрилин Ялом «Вопрос смерти и жизни». Это не просто мемуары о болезни и утрате — это честный, почти хирургический разбор того, что чувствуют два человека, стоящие по разные стороны последней черты

Она — Мэрилин, психотерапевт, жена, мать, бабушка. Умирает от рака

Он — Ирвин, легендарный экзистенциальный психолог, автор книг о страхе смерти. Внезапно осознает, что все его теории меркнут перед лицом реального прощания

Их дневники — как два параллельных монолога, которые то пересекаются, то расходятся. Читаешь и думаешь: Боже, как же по-разному мы переживаем одну и ту же потерю

Мэрилин описывает свою агонию с поразительной четкостью. Её записи — не про «достойное умирание», а про ежедневную борьбу с несправедливостью:

— «Я больше не узнаю, чем закончится сериал». Казалось бы, мелочь. Но именно такие мысли гложут сильнее всего. Не глобальные «я не увижу внуков взрослыми», а бытовые: не дочитать книгу, не попробовать новый рецепт, не услышать финал давнего спора. Смерть крадет не только будущее — она ворует интерес к жизни

— «Перестаньте смотреть на меня, как на труп». Больше всего её злит, когда близкие начинают говорить о ней в прошедшем времени или шептаться за дверью. «Я еще здесь», — пишет она. Умирающие ненавидят, когда их лишают права на обычность: шутить, злиться, капризничать

— Последний акт щедрости. За месяц до смерти Мэрилин раздает вещи, подписывает книги, пишет письма внукам «на будущее». Это не смирение — желание остаться в мире, где её физически не будет

Ирвин, который десятилетиями помогал другим принимать смерть, вдруг сам оказывается в роли беспомощного скорбящего.

Его дневник — это:

— Гнев на себя. «Я знал все техники работы с утратой, но не смог применить их к себе». Он корит себя за каждую несказанную фразу, за то, что иногда злился на её болезнь, за то, что... продолжает жить

— Синдром «забытого горя». Через три месяца после похорон друзья спрашивают: «Ты уже в порядке?».Мир требует, чтобы он «двигался дальше». Но горе не линейно — оно приходит волнами. Иногда он плачет, услышав её любимую песню в супермаркете. Иногда — злится, что она не дождалась весны

— Страх забыть. Он ловит себя на том, что пересматривает видео, чтобы не утратить тембр её голоса. Боится убрать её зубную щетку. Это не ритуал — попытка удержать связь, которой больше нет

Самое пронзительное в книге — несовпадение их переживаний:

– Она боится, что её запомнят «больной». Он боится забыть, какой она была до болезни

– Она хочет говорить о смерти открыто. Он избегает этой темы, словно оттягивая неизбежное

– Она злится на его здоровье. Он винит себя за то, что не может разделить её участь

И тут — главный парадокс. Чем ближе конец, тем больше они отдаляются друг от друга. Не потому, что любовь ушла. А потому что каждый остаётся наедине со своим страхом

Эта книга — не про смерть. Она про жизнь в тени конечности:

– Как говорить с тем, кто умирает (и не давить фразами вроде «Ты сильная, ты справишься»)

– Как горевать, не стыдясь своих эмоций

– Как найти в смерти не врага, а ещё одного собеседника — того, кто напоминает: Ты жив. Пока жив. Слушай, как шуршат листья за окном

После этой книги я хочу начать писать «письма на случай». Не прощальные — а простые: «Деда, помнишь, как мы в детстве лепили пельмени? Спасибо». Потому что однажды ответить будет некому. И лучше сказать это сейчас

Больше книжного в моем тг-канале