Подводный робот вне закона — дело Александра Фёдоровича Щербатюка

На Дальнем Востоке судят доктора наук, известного инженера-робототехника. Александр Щербатюк во главе команды учёных создал подводного робота для китайского заказчика и, как считает следствие, спрятал 7,5 миллионов рублей после его продажи. С осени прошлого года до начала мая 2021-го Щербатюк находился в СИЗО. Его история — повод вспомнить сразу о двух проблемах российского государства: досудебных арестах и избыточной регуляции науки.

На Дальнем Востоке судят доктора наук, известного инженера-робототехника. Александр Щербатюк во главе команды учёных создал подводного робота для китайского заказчика и, как считает следствие, спрятал 7,5 миллионов рублей после его продажи. С осени прошлого года до начала мая 2021-го Щербатюк находился в СИЗО. Его история — повод вспомнить сразу о двух проблемах российского государства: досудебных арестах и избыточной регуляции науки.

В ноябре 2020 года Следственный комитет сообщил о возбуждении уголовного дела в отношении Александра Щербатюка — директора Института проблем морских технологий Дальневосточного отделения РАН. Его обвиняют в злоупотреблении должностными полномочиями (ч. 1 ст. 285 УК РФ).

Подводного робота на продажу китайцам сделала команда Щербатюка, собранная им на базе института. При этом, по версии следствия, подозреваемый знал, что отдельного «материального обеспечения и штата сотрудников» для производства аппарата нет, а значит, его произведут за счёт ресурсов и работников института. Что, в свою очередь, неправомерно. Затем, утверждает СК, Щербатюк заключил несколько договоров подряда и субподряда, и в итоге «доходы от приносящей доход деятельности института в сумме свыше 7,5 млн рублей не поступили в распоряжение института, как это предусмотрено уставом».

Здесь нужно сделать оговорку и рассказать о том, что подводного робота команда Щербатюка создавала в рамках так называемого малого инновационного предприятия (МИП). Что это такое? В 2009 году в РАН решили создать легальный механизм продажи передовых разработок. Для этого в Минобрнауки внедрили практику МИП, которые создаются при вузах и НИИ с участием бизнеса. МИП создали и при возглавляемом Щербатюком Институте проблем морских технологий — совместно с ритейлером цифровой и бытовой техники DNS. И вот на базе такого предприятия и разработали подводного робота для китайцев.

Совладелец DNS Дмитрий Алексеев отмечает, что доктор наук, член-корреспондент РАН Александр Щербатюк — «наверное, уже один из последних» представителей отечественной инженерной школы, «кто ещё пытается активно работать» и кто после кризиса в 90-е не ушёл в бизнес и не уехал из России.

Директора академических институтов ДВО РАН составили в поддержку Щербатюка коллективное письмо, петиция об отмене меры пресечения в виде ареста набрала 4,5 тысячи подписей. Самому профессору — за 60, у него хронические заболевания, которые могло усугубить совершенно необязательное пребывание в СИЗО. Его матери больше 80 лет, а совсем недавно Щербатюк лишился младшего брата и теперь помогает троим несовершеннолетним племянникам.

С ноября прошлого года, когда в полшестого утра в квартиру Щербатюка пришли с обыском и перевернули всю мебель, он находился в СИЗО — через дорогу от собственного дома. 12 апреля суд вновь продлил арест учёного — на этот раз на 25 суток, поскольку 8 мая должен был истечь предельный, шестимесячный, срок содержания в следственном изоляторе. И только теперь, наконец, Щербатюка освободили из-под стражи под подписку о невыезде и отпустили домой.

О проблеме досудебных арестов чаще всего говорят в контексте дел предпринимателей. По данным центра «Бизнес против коррупции», обращения бизнесменов часто связаны с тем, что их удерживают в изоляторе по 2-3 года, а иногда и по 6 лет. В течение года в СИЗО по экономическим статьям может находиться до 7 тысяч человек.

Чаще всего следственный изолятор не заменяют на домашний арест. Следствие настаивает: обвиняемый может скрыться или надавить на свидетелей. То, что возможное преступление не насильственное, а также проблемы со здоровьем, семейные обстоятельства, хорошие характеристики — всё это, как правило, не становится достаточным основанием, чтобы отпустить человека домой.

Процент решений в пользу домашнего ареста в подобных делах ничтожно мал. Предпринимательское сообщество не первый год предлагает прекратить досудебные аресты, но подвижек пока не видно. Более того — теперь кидать в изолятор стали ещё и академиков с безупречной репутацией.

Что же касается регуляции в сфере науки — уже 1 июня в силу вступает закон о просветительской деятельности, то есть о любой передаче навыков, знаний и компетенций вне образовательных программ. Любой акт такой деятельности — а под эту категорию может подпадать как научно-популярная лекция в зале на 200 человек, так и минутное интервью для местного радио — должен быть согласован с властями и будет строго регулироваться. Чиновники считают, что под видом просвещения может подаваться «антироссийская пропаганда», а её, как водится, надо предотвращать любыми методами. Даже убив саму идею популяризации науки и знаний в 140-миллионной стране.

Ещё страшнее дело обстоит с общением наших учёных с иностранными коллегами — и здесь нельзя не вспомнить профессора Щербатюка. В августе 2019 года появилась информация об указе, согласно которому учёные должны просить разрешения у начальства, чтобы встретиться с зарубежными исследователями не на рабочем месте, а после встречи обязаны отчитаться. Иностранцам же запрещалось использовать записывающие устройства, в том числе телефоны, когда они приходили в российские институты. Правда, в феврале 2020 года Минобрнауки этот указ отменило.

Любопытно, что Щербатюк создавал именно подводные «дроны», лучшие в мире и дающие колоссальное преимущество при потенциальных вооружённых конфликтах. О них официальная пропаганда твердит беспрерывно и, видимо, высоко оценивает их вероятность. Следовательно, сажая в тюрьму Щербатюка, Следственный комитет сознательно вредит российской обороноспособности.

Учёные продолжат уходить сначала в бизнес, а потом, когда силовое давление окажут и там, — уезжать в Кремниевую долину или даже в Эстонию, где создали хорошие условия для высокотехнологичных стартапов. И никакой «антироссийской пропаганды» извне для этого не потребуется — как всегда, прекрасно справятся сами.

Люди, не представляющие угрозы для общества, не бегущие от следствия за границу или в другой город, не должны отправляться в следственный изолятор ещё до суда. Теперь это относится не только к предпринимателям, но и к учёным — да и ко всем гражданам России. Иначе суду невозможно доверять, справедливость процесса сомнительна с самого начала.

Развитие науки невозможно без действительно прозрачных и надёжных схем взаимодействия с бизнесом. Учёные хотят самореализации и на кафедрах, и на рынке. Государству пора принять это во внимание и разработать новые механизмы: малых инновационных предприятий вряд ли будет достаточно.
Роман Юнеман.