Финтехи, которых пока что нет в России

Роман Бузько делится подборкой 19 финтех-проектов в шести категориях, аналогов которых нет в России.

Откладывать деньги сложно: хоть на поездку на Бали, хоть на достойную старость. Нам сложно регулярно проявлять силу воли и откладывать небольшие суммы на мечты.

Государство чаще всего берёт на себя заботу о пенсиях. В России эта задача решается обязательными взносами в Пенсионный фонд, которые отчисляет работодатель и затем управляет государство.

О достижении относительно небольших целей — путешествии или покупке авто — приходится заботиться самостоятельно. Сложность в том, что такие накопления требуют запаса силы воли. Было бы проще, если отчисления в копилку желаний не требовали нашего регулярного участия, а происходили автоматически. Достаточно один раз решить перечислять с каждой покупки в накопления 2% или другую сумму.

Такую методику используют проекты Qapital и Acorns. Оба приложения предлагают пользователям округлять каждую покупку до целой суммы и направлять оставшуюся «сдачу» в личный сберегательный фонд. Acorns подходит для долгосрочных финансовых целей, а Qapital — для реализации небольших целей.

Откладывание денег не требует вашего осознанного участия при каждой покупке. Так это происходит: утром по пути на работу вы покупаете любимый американо за 159 рублей. С вашего счёта списывается 200 рублей, из которых 41 рубль автоматически идёт на сберегательный счёт. Вы один раз выбираете, какой процент хотите отчислять в сбережения, больше не думаете об этом, когда тратите деньги.

В Acorns сбережения автоматически идут в надёжный индексный фонд в зависимости от вашего риск-профиля. В итоге это может превратиться в неплохую прибавку пенсии.

В российских реалиях такой инструмент накопления может быть запросто реализован любым крупным ритейл-банком. Но делать такой стартап самостоятельно непросто, потому что придётся договариваться с каждым банком, чьей картой пользуются клиенты.

В этом сегменте есть интересная тенденция — возвращение к корням страхового дела. Исторически до появления страховых компаний риски распределялись через договоры о взаимопомощи. Например, жители одного поселения могли договориться, что погорельцы получат помощь от соседей, которые не пострадали.

Аналогичных примеров много в мореплавании и сельском хозяйстве — очень рисковых видах деятельности в Средние века. Если страхового случая не наступало и всё было хорошо, то внесенные средства возвращались всем или перенаправлялись на общие нужды. Таким образом интересы всех были однонаправлены.

Позже появились страховые компании, и возникла странная ситуация. С одной стороны, страховая компания — это коммерческая организация, не заинтересованная выплачивать деньги застрахованным, потому что это напрямую отражается на выручке.

С другой стороны, страхователи только и хотят получить побольше денег от страховой, иначе страховой взнос кажется напрасной тратой денег. Такой конфликт интересов привёл к тому, что отношения между потребителями и страховыми компаниями далеки от доверительных.

Несмотря на неизбежное появление страховых компаний, всё ещё остаются сферы, где возможно возвращение к модели взаимного страхования. Например, немецкий стартап FriendSurance позиционирует себя в качестве первопроходца в области p2p-страхования.

С помощью FriendSurance группы людей могут объединиться в страховой пул. Если за год никто из застрахованных не воспользуется страховым возмещение, то страховая премия возвращается за вычетом комиссии платформы.

Другой подход избрал Lemonade — известный страховой стартап с финансирование в более чем $200 млн от топовых инвесторов. Проект известен тем, что учрежден в форме корпорации, созданной в общественных интересах (PBC, или Public Benefit Corporation).

Это значит, что компания добровольно ограничила свою маржинальность и обязалась направлять все сверхприбыли в пользу благотворительных организаций. При этом пользователи вправе сами выбрать конкретные благотворительные фонды, которые они хотят поддерживать.

У нас существует благотворительный краудфандинг в виде сайта Planeta.ru, где «инвесторы» могут рассчитывать только на символический возврат вложенных средств. Также есть пример более коммерческого краудфандинга — StartTrack, но там основной инструмент — займы. К сожалению, нет примеров настоящего инвестиционного краудфандинга, где многочисленные инвесторы могут стать полноценными акционерами молодой компании.

Это сегмент краудфандинга иногда называется “equity crowdfunding”, и именно он очень популярен за границей. В США он стал активно использоваться после принятия в 2012 году JOBS Act и введения сопутствующего регулирования Regulation Crowdfunding в 2016 году.

В рамках этого режима компании могут публично выпускать акции и привлекать до $1 млн в упрощённом порядке. Среди примечательных примеров в США — это Republic и MicroVentures (на последнем сейчас, кстати, можно купить акции Lyft и Slack, которые планируют провести IPO в 2019 году). В Европе доминируют платформы из Великобритании Seedrs и CrowdCube.

Если большинство платформ для инвестиционного краудфандинга готовы размещать у себя любые проекты, то новый тренд — появление нишевых платформ. Например, платформы для коллективного финансирования фильмов (Seed&Spark), музыкантов (LIVAMP) или научных исследований (Experiment).

Сложность создания платформы для инвестиционного краудфандинга в России состоит в отсутствии подходящей корпоративной формы: в ООО может быть не более 50 участников, а в непубличных акционерных обществах (АО) размещать акции можно только путём закрытой подписки.

Последний вариант хоть и является обременительным для маленьких компаний, но в теории допускает привлекать массового инвестора в соответствии с разъяснениями ЦБ.

Капиталисты обожают выпускать ценные бумаги. Если есть актив или денежный поток, то под него обязательно нужно выпустить ценные бумаги и продать их обывателям. Этот процесс называется «секьюритизация» (от англ. “security” — ценная бумага).

Самый известный вид ценных бумаг — это акции компаний. Но есть и более экзотические примеры. Проект Rally Rd. выпускает ценные бумаги для коллекционных автомобилей. Чтобы стать совладельцем Ferrari 250GT Lusso 1963 года, достаточно несколько сотен долларов. По данным компании, коллекционные авто как класс активов с 2012 года бьют и золото, и S&P500, и недвижимость в Нью-Йорке.

На платформе Masterworks можно купить ценную бумагу, предоставляющую права в отношении редких произведений искусства. Прямо сейчас, например, можно стать совладельцем картины Клода Моне “Cope De Vent” 1881 года. Минимальный чек — $21,5.

Если этого вам мало, то Trading Players предлагает купить «акцию» футбольного игрока. Что-то аналогичное предлагает платформа Pipo — там каждый может выпустить свои ценные бумаги в форме токенов, правда платформа только появилась и пока там нет ни одного реального кейса. (Справедливости ради стоит сказать, что последние два примера, скорее, из мира экзотики и пока не доказали свою бизнес-модель.)

В России много микрофинансирования, суть которого одинакова: приноси паспорт и справку 2-НДФЛ, получай свои 30 тысяч рублей на 30 дней. Если не возвращаешь, то к тебе придут и попросят отдать.

Упрощенно бизнес-модель микрофинансовой организации (МФО) зависит от двух важных факторов: стоимости капитала (по какой ставке МФО привлекает деньги от своих инвесторов) и скоринговой модели (как хорошо МФО оценивает потенциальных заёмщиков, чтобы выдавать им деньги). Большинство инноваций происходят в области скоринговых моделей и продаж, потому что на стоимость капитала не так просто повлиять.

Обычно для кредитного скоринга используется традиционная информация: кредитная история, публичные данные, данные о заработной плате и так далее. Американский стартап Branch пошёл дальше и использует с разрешения заёмщиков информацию с их смартфонов для принятия решения о выдаче займа. Вероятно, информация об экранном времени заёмщика может сказать о нем больше, чем справка 2-НДФЛ.

Другой любопытный пример из области кредитования студентов. Онлайн-школа Lambda School готова инвестировать в своих студентов через «соглашения о разделении дохода» (ISA или Income Sharing Agreement).

Школа предоставляет образование своим студентам бесплатно в обмен на долю в 17% в их будущих доходах в течение двух лет. Если доход составляет меньше $50 тысяч в год, то выпускник ничего не должен школе. Lambda School была участником известного инкубатора Y Combinator в 2017 году, на днях объявила о привлечении $30 млн в раунде B.

Именитые инвесторы не помогли, когда сообщество разверзлось критикой кабальности бизнес-модели. По мнению одних, Lambda пользуется тяжелым положением американских студентов, которые не могут вылезти из долгов. Другие же считают, что такая модель синхронизирует интересы образовательного учреждения и студента, тем самым стимулируя школу давать более применимые знания и заботиться о трудоустройстве студентов.

Криптовалюты никуда не исчезнут в ближайшие годы независимо от окружающего их скепсиса или восторга. Появляются новые проекты, Facebook думает о запуске своего стейблкоина, а Виталик Бутерин продолжает работать над масштабированием Ethereum.

В России до сих пор нет ни одного криптобизнеса с узнаваемым брендом, чьи основатели на 100% были бы уверенны в завтрашнем дне. Государство, в свою очередь, не спешит на помощь, что вынуждает местных энтузиастов уходить в иностранные юрисдикции и платить налоги за границей.

При этом иностранные криптобиржи начинают приглядываться к российскому рынку. Многие сайты уже переведены на русский язык, а крупнейшие азиатские биржи Binance и Huobi недавно начали проводить митапы в Москве и Санкт-Петербурге.

В этой области правовое регулирование действительно является барьером. Центральный банк и Минфин заняли выжидательную позицию до принятия закона по криптовалютам и не дают никаких разъяснений. Госдума уже больше года работает над законопроектом, который в сегодняшней редакции уже предусматривает несколько новых государственных реестров, но не отвечает на вопрос, как учитывать криптовалюту на балансе компании.

Авторы колонки — Роман Бузько и Евгений Краснов, партнеры Buzko & Partners, где они консультирует по российскому и американскому праву. Buzko Ventures инвестирует в стартапы на посевной стадии.