Остров (не)везения в океане есть, или побег от тотальной смысловой девальвации на Сахалин

Жизнь — штука странная. Только после 30 лет ловишь себя на мысли, что наконец-то закончился переходный возраст, — как тут же подступает кризис среднего возраста.

Если герой «Красоты по-американски» смог устроить себе пенсию в 42 года, получив выходное пособие, то после 13 лет в маркетинге и рекламе мне досталась лишь хорошо залеченная язва, небольшой чемодан вещей и неудержимое желание перемен.

Дальний Восток потерял около 20% населения с начала 1990-х годов. Сейчас для так называемых соотечественников, проживающих за пределами России, действует программа по оказанию содействия добровольному переселению. И девять из одиннадцати приоритетных регионов, в которых эта программа реализуется, расположены на территории Дальневосточного федерального округа, при этом город Владивосток закрыт для мигрантов.

Выбор оставался небольшим: или Хабаровск, или Южно-Сахалинск. По моему профилю (маркетинг, реклама, коммуникации и PR) вакансии были только на Сахалине.

Немедленно перестаньте читать эту страницу. Ничего, кроме ненужных душевных переживаний, вы здесь не получите. Вас будет возмущать буквально каждое моё слово — ведь «понаехавший» ещё и чем-то недоволен. Предвидя большинство комментариев вроде «не нравится — возвращайся в свой Казахстан», сразу напишу — я ещё нахожусь в процессе легализации, и его результат абсолютно непредсказуем.

Это 50 на 50, и при переезде в Россию даже в статусе участника госпрограммы переселения соотечественников никаких гарантий успеха (то есть получения российского паспорта) никто не имеет. Всё зависит от решений, принятых в миграционной службе (УФМС), и того, насколько стойко мигрант преодолеет все круги бюрократии.

Жизнь в большом городе имеет свои плюсы и минусы. Из плюсов жизни в Алматы — метро (расстояние в 10 км от дома до работы проезжал за 15 минут), дешёвая съемная квартира (спасибо друзьям за скидку!) и более-менее налаженный быт.

Из минусов: аллергия шесть месяцев в году из-за плохой экологии, а также высокая тревожность из-за всеобщей нервозности, царящей в городе. Взять хотя бы уровень преступности — он зашкаливает. Например, за год жизни в одной из съёмных квартир в подъезде было три кражи со взломом, а прямо под окнами — по одному изнасилованию и убийству.

Также стал напрягать «стеклянный потолок» на работе — это когда платить больше, чем сейчас, никто из работодателей уже не будет (ибо экономически нецелесообразно в существующих реалиях), но при этом текущий доход сравним с зарплатой неопытного сотрудника McDonald’s в Штатах…

В общем, поиск ответа на вопрос «Почему в 35 лет я не могу взять ипотеку или купить новый автомобиль, а не б/у развалюху?» навёл на мысль, что, быть может, пока ещё есть порох в пороховницах, стоит поискать рабочего счастья, переехав из страны третьего мира в так называемый второй мир.

Тем более если эта самая страна из второго мира весьма активно приглашает к себе мигрантов, ставя несколько условий: прожить три года в приоритетном регионе, иметь высшее образование и подтвердить опыт работы (не меньше пяти лет).

По размерам Южно-Сахалинск — как один из восьми районов Алматы. Я могу всего за час-полтора обойти почти весь город по периметру (и даже не устать). В такой миниатюрности есть свои плюсы: например, люди здесь гораздо более мобильны, и побывать за день не в трёх, а в десяти местах вполне реально.

Кроме того, здесь выше культура вождения, мало кто сигналит (в Алматы тебя буквально оглушает на улицах — особенно когда на клаксоны давят водители автобусов), всегда и везде стараются пропустить (даже когда ты не совсем прав).

Меньше город — ниже уровень тревожности. Кроме того, здесь всё хорошо с преступностью: жильцы первых этажей не опасаются краж и не ставят решётки на окна, а владельцы авто свободно оставляют вещи в машинах (немыслимо!). При этом, согласно федеральной статистике, Сахалин — неблагополучный в плане криминала регион, но после Алматы здесь просто райский остров безопасности.

Вот уже больше месяца я живу в режиме сахалинского затворника. Моя обитель — это комната площадью 9 м² в одном из отелей города. Она обходится в 2000 рублей в сутки. На Сахалине гостиницы — это недешёвое удовольствие. Например, средняя цена за койку в хостеле составляет 1200 рублей, при этом в комнате будет ещё пять-семь посторонних.

В отеле я плачу на 800 рублей в сутки больше, но это хотя бы отдельная комната с раковиной. Душ и все удобства общие на этаже. Если бы я снимал номер с удобствами, то платил уже 4000 рублей в сутки. Таковы сахалинские реалии.

При этом съехать из отеля я не могу, иначе потеряю регистрацию, а она здесь необходима везде: в медучреждениях, в банках, в УФМС. Без регистрации я просто ноль без палочки, а владельцы квартир, сдаваемых в аренду, категорически отказываются регистрировать иностранцев на своей жилплощади.

Это замкнутый круг и серьёзное ограничение в плане административных свобод: в условиях, когда в мире всё больше людей не владеют недвижимостью, норма по обязательной регистрации стремительно устаревает и выступает как подлинный анахронизм.

Но закон есть закон: нет регистрации — нет легализации в России. Правила нужно соблюдать. Система не рассчитана на таких нищебродов, как я. Она предполагает, что переезжая в Россию, человек прилетает с деньгами, достаточными для приобретения собственной недвижимости (либо как минимум имеет в регионе таких родных).

Представьте ситуацию: вы прилетели на остров, где никого не знаете. Как вы начнёте заводить социальные контакты? Очень просто — через приложения для поиска знакомств. В моём случае это позволительно, так как я холост. Такие приложения не означают поиск партнёра для секса — людям реально приятно и интересно сходить вместе в кино, музей, пообедать и поужинать, съездить на природу и даже в соседние города Корсаков и Холмск.

Благодаря дейтинг-сервисам в моей записной книжке появилось несколько локальных знакомых — при этом часть из них коренные жители острова, а часть — командировочные (приехавшие на работу по контракту).

Кстати, мигранты приезжают на остров «чистыми» — каждый в обязательном порядке проходит медицинский осмотр и сдаёт анализы на ВИЧ, лепру и сифилис, а также флюорографию.

Из разговора в СПИД-центре я понял, что мигранты приезжают на Сахалин здоровыми, но часть из них уезжает отсюда уже заражёнными благодаря незащищённым контактам с местными. В этом плане не приезжие приносят заразу на остров, а наоборот. Потому что в целом ситуация с ЗППП в России сейчас не очень хорошая.

По паспорту я русский из Казахстана. Когда нужно предъявить документы, вижу, как моментально меняется отношение сотрудников, проверяющих мои данные. Увидев слово «Казахстан», они сразу же переводят меня в статус трудовых мигрантов (что правда), не учитывая того факта, что сами мигранты бывают разными.

Это не только люди, не говорящие по-русски и выполняющие чёрную работу на стройке. И не одни водители такси (при всём уважении к людям труда — любая деятельность должна восприниматься одинаково, однако в странах СНГ до сих пор царит разделение на «низкие» и «достойные» сферы).

На Сахалине много мигрантов-врачей и мигрантов-учителей, мигрантов-инженеров и мигрантов-управленцев. При этом от местных за месяц я много раз слышал вопросы «А почему вы говорите без акцента?» или «Казахстан разве граничит с Россией?».

Не станешь же каждому служащему в окошке рассказывать, что довольно значительная часть граждан Казахстана владеет русским как родным языком (так исторически сложилось), а сухопутная граница Казахстана с Россией — самая протяжённая.

Для сахалинцев Казахстан — это то же самое, что Пакистан. Так же далеко и непонятно. При этом сами сахалинцы уверены, что вся Центральная Азия мечтает перебраться на остров (что далеко от действительности). Здесь высокий уровень неприязни к мигрантам, и местные информационные ресурсы любят «хайпануть» на этой теме, подавая новости о мигрантах как можно острее и провокативнее.

При этом если посмотреть на статистику, то видно, что на Сахалине нет никакого наплыва «понаехавших» — население острова почти не растёт, мигранты здесь чаще временно и по работе, и даже количество жителей в благополучном и благоустроенном Южно-Сахалинске увеличивается в среднем не более чем на 1% в год, что явно мало (а в отдельные годы даже сокращается).

Вообще, для меня странно, что в регионе, где давно живут корейцы, людей пугают на улицах азиатские лица и кыргызская речь. Местные воспринимают это как экспансию, хотя кыргызы двуязычны и с русскими общаются на прекрасном русском, используя кыргызский только для разговоров между собой.

Однако сахалинцам хочется, чтобы кыргызы, приехав на остров, и друг с другом говорили исключительно на русском — что, на мой взгляд, уже нарушает личные границы и в целом отдаёт расизмом.

Оформление выезда из Казахстана у меня заняло около двух месяцев. Пришлось много побегать: по нотариусам, ЦОНам (центрам обслуживания населения) и отделам миграционной полиции.

Можно уехать из страны на ПМЖ и без оформления, просто купив билет и забрав тот самый единственный чемодан со всем нажитым непосильным трудом. Однако в этом случае в дальнейшем будут проблемы (после смены гражданства я не успею в течение 30 дней отказаться от казахстанского паспорта и тем самым нарушу закон и попаду на большой штраф, а ещё не смогу получить свои пенсионные накопления).

На Сахалине весь процесс надо проходить по новой: активировать свидетельство участника программы переселения, пройти медосмотр и подать документы на РВП (разрешение на временное проживание). Очередь в УФМС на две недели вперёд (то есть так сразу туда не попасть).

Чтобы получить талон, пришлось приехать к 6 часам утра и занять своё место заранее — если приезжаешь ко времени открытия УФМС, то талон уже не достать (в автомате просто не будет свободной записи на следующие две недели).

При подаче документов на РВП в обязательном порядке снимают отпечатки пальцев (видимо, считается, что мигранты — это потенциальные преступники, потому данные заранее вносятся в базу МВД). За переезд в приоритетный регион полагается денежная компенсация — 150 тысяч рублей за первые 18 месяцев проживания, а также возмещение стоимости авиаперелёта.

Я летел «Аэрофлотом», и у меня ушло 2 часа 40 минут на то, чтобы только отстоять очередь за справкой о факте перелёта и стоимости билета. Девушка в окошке авиаперевозчика была на удивление груба и агрессивна — сразу же отказала мне в услуге (которая стоит 1000 рублей) и направила обратно в УФМС, сообщив, что такие справки они не делают. Уверен, сыграл роль мой казахстанский паспорт — просто барышня была не в духе и решила отыграться на каком-то там мигранте из «…-стана».

Было очень жаль потерянного времени — кроме того, мысль о том, что из-за плохого настроения сотрудницы авиакомпании я теряю $440 (стоимость билета), заставила быть настойчивым. Уйти обратно в УФМС я категорически отказался и продолжал просить о том, чтобы меня всё-таки обслужили.

В результате девушка выписала мне справку, в которой стоимость билета была указана в три раза ниже реальной — видимо, она рассчитывала на мою невнимательность (вроде как «он же тупой мигрант, не заметит»). Я попросил переделать и только тогда получил результат.

Искренне не понимаю подобного отношения — я такой же человек, как и остальные в очереди, просто с другим гражданством. Это сильно портит впечатление об авиакомпании. Однако девушку-менеджера я частично могу понять — их всего три на весь остров (500 тысяч населения), сахалинцы, а также командировочные часто приходят за справками (так как авиабилеты компенсируются из бюджета или работодателями), и бесконечная выдача однотипных бумаг реально утомляет.

Думаю, это вопрос к самой компании — почему к своим клиентам в этом регионе она демонстрирует подобное отношение (фактически заставляя людей часами стоять в очереди, а собственных менеджеров вгоняя в ненужный рабочий стресс).

Сейчас мне осталось дождаться решения по РВП и добить кое-какие хвосты (получить номер налогоплательщика, завести снилс и прочее). По сравнению с тем, что было ещё неделей ранее, — сущие мелочи.

По идее, мне ещё требуется встать на консульский учёт, но это физически невозможно. Ближайшее консульство Казахстана расположено в… Москве и Омске. Я не буду тратить своё время и деньги на то, чтобы мне в паспорт вставили листок со штампом, который мне никак в жизни не пригодится.

Не понимаю, почему у Казахстана нет консульства на Дальнем Востоке, в регионе, занимающем 40% территории России? При этом есть консульство в Казани, например.

Ещё одна проблема — это неадаптированность системы госуслуг (и частного бизнеса) к потребностям одиноких людей. Это в более развитых странах один человек — уже семья, в СНГ один ты никто.

Например, у меня нет супруги, и в силу обстоятельств я не поддерживаю контакт с родителями. Как результат: я не могу оформить ипотеку, так как требуется указать минимум двух близких родственников. Когда была жива бабушка (единственный человек из семьи, с которым у меня хорошие отношения), её нельзя было указывать, так как она — не близкая родственница.

Проблема родителей встала особенно остро при переезде: и во время оформления выезда из Казахстана, и здесь, в России, требуются данные об отце и матери. Например, если ваши родители развелись, когда вам было два года, и вы не поддерживаете контакт с отцом, в анкете на РВП всё равно необходимо указать его день и место рождения, а также текущий адрес проживания.

Не уверен, что многие знают такие подробности про своих горе-отцов. А ещё ты не можешь выехать на ПМЖ из Казахстана легально (с листком убытия и прочим), не получив письменного согласия от обоих родителей. Всё это очень сложно, в том числе и с эмоциональной точки зрения. Но не смертельно, как показала практика.

Также принято считать, что мигранты «обворовывают» экономику и местное население, забирая рабочие места и вывозя деньги из страны. Я наблюдаю иную картину: на Сахалине (как, впрочем, и в других регионах России) мигранты платят за каждый свой шаг. Нужна флюорография? Заплати тысячу рублей с копейками. Нужен медосмотр? Заплати ещё четыре тысячи. Сдай тест на знание языка и выложи ещё четыре тысячи с копейками. И так далее.

Мигрантам каждый день нужно где-то жить и что-то есть. Все эти деньги остаются здесь, на Сахалине, и работают на благо местной же экономики. Однако этого никто не замечает. Люди думают, что мигранты живут тут на всём готовом и забесплатно — и только грабят область.

Как бы не так. Только за первый месяц пребывания у меня ушло на проживание и питание в Южно-Сахалинске больше 120 тысяч рублей — эти деньги были заработаны в Казахстане и фактически «инвестированы» в местный общепит и гостиничный фонд.

До момента выхода на работу и первой зарплаты я ещё потрачу не одну тысячу долларов из собственных накоплений. Однако для всех я только «понаехавший иждивенец», которого прельстили 150 тысяч рублей подъёмных. По крайней мере, ожидая свою очередь к одному из специалистов местного госоргана, я, сидя возле двери, слышал обсуждение сотрудниц того факта, что «эти только и делают, что едут сюда и хотят, чтобы мы их пожизненно кормили».

Мне 35 лет, впереди ещё как минимум три активных десятилетия, в России я смогу проработать в два раза дольше, чем отработал в Казахстане, и принести пользу этой стране — потому априори негативное отношение ко мне как к иждивенцу со стороны людей, с которыми я как мигрант в первую очередь здесь контактирую, сильно демотивирует.

Пусть это не говорится в глаза, но произносится весьма громко — с расчётом, что мигранты в очереди это услышат. Неприятно, но это неизбежный человеческий фактор — есть государственная программа, а есть исполнение на местах и личное отношение к этой программе и её участникам специалистов. Однако в такие моменты в голову приходит мысль: а зачем мне быть переселенцем?

Я могу просто работать по контракту как гражданин Казахстана, без ограничений, квот и патентов (спасибо ЕАЭС) в любом регионе России — и вот как Сахалин проживёт без меня, так и я проживу без Сахалина… Но это сиюминутные эмоции, которые быстро проходят. В жизни нельзя поддаваться необдуманным порывам, тем более уже столько сделано, чтобы просто взять и отступить назад.

Выбирая статус мигранта, ты ступаешь в область неопределённости и высокой мобильности. Выдача РВП зависит целиком и полностью от УФМС — и спустя два месяца ожидания я могу получить как разрешение, так и отказ (в этом случае я должен покинуть страну, а повторная подача документов на РВП возможна только через год).

Говорят, что участникам программы переселения в РВП не отказывают — однако нет ни одного документа, в котором на бумаге прописана хоть какая-то гарантия. А значит, это словно лотерея — повезёт или нет.

Получение РВП не спасает от дальнейших проблем — снова нужно решать вопрос с регистрацией, затем собирать документы для подачи на гражданство, а после получения российского паспорта ещё раз решать вопрос с регистрацией (да к тому же потребуется постоянная прописка).

Без собственной недвижимости или родственников в России каждый новый этап легализации — это новый квест, решаешь который по мере надобности (и без уверенности в том, что решение будет найдено). В моём случае огромная моральная поддержка — тот факт, что никакой катастрофы не случится — я всегда могу вернуться в Казахстан и быстро восстановить всё наработанное за прошлые годы.

Великолепный. Здесь царит культ Чехова, однако в русской литературе есть гораздо более свежий роман, где остров играет ключевую роль. Жаль, что здесь не читают «Остров Сахалин» Эдуарда Веркина (хотя самого автора местные библиотеки привозили на встречи с юными читателями).

Остров занимает незаслуженно малую роль в медийной культуре современной России и мира. Он гораздо интереснее, чем кажется издалека. Эдуард Веркин смог это увидеть — и превратить в замечательный текст. Смогут разглядеть и остальные. Тем более на острове намечается туристический бум в ближайшие годы (подобный тому, что произошёл на Камчатке).

Так что о Сахалине вы неизбежно будете много слышать и узнавать.