Как русские изразцовые печи превратились в предмет искусства, который хотят даже в Лозанне

Всем привет! С вами снова я, Юлия Комиссарова, основатель художественной мастерской «Русская Майолика». Немного о своей мастерской я уже рассказывала, а теперь хотелось бы поговорить… об искусстве.

В одном из комментариев к какому-то из моих текстов прозвучала фраза: «Надо же, какое старье эти ваши изразцы, а людям нравятся...» Человек был удивлен. Но я была удивлена не меньше, что кто-то считает керамику старьем, но не считает старьем дерево, кожу, мех, стекло, бронзу, золото... Но суть в том, что вещи из настоящих природных материалов возвращаются к нам, как предметы роскоши, вызывающие своей «истинностью» эмоции и жажду обладания ими, и за это люди готовы платить.

То же произошло и с русскими печами. Да, сегодня дома и квартиры отапливаются без их помощи. Но осталось еще очень много людей, кто не хочет расставаться с пирогами и кашей из печки (а ещё пиццей, но об этом чуть позже). С уютной лежанкой и возможностью прижаться спиной к горячим плиткам, чувствуя, как тепло растекается по телу.

Итак, художественно оформленные изразцовые печи. Разумеется, их в городскую квартиру не поставишь. Да и не в каждом частном доме их встретишь. Чего уж там, наши работы – это тот самый премиальный сегмент, который не купить в соседнем «Леруа Мерлен», поэтому у нас нет и не будет «ближайшего к метро Выхино» магазина. Просто потому, что мы делаем предметы искусства — не массовые и исключительные. По этой же причине мы не делаем точных копий — как повторить исключительный предмет искусства ручной работы?

Само собой, так было не всегда. В конце XIX века изразцовые печи были товаром массового потребления — по всей Европе, включая Россию, работали десятки заводов, которые занимались производством изразцов. Однако в истории искусства остались лишь те, что были сделаны по проектам известных архитекторов или с участием талантливых художников. Например, по проектам Врубеля. Вы знаете, что Михаил Александрович, помимо своего «Демона», прославился в числе прочего работой с керамикой? И не только печной.

Историческое отступление: немного о мастерской Абрамцево, о Савве Мамонтове и при чем тут мы?

Давайте на минуту переместимся в 1870 год. Где будущий модный архитектор Антонио Гауди пока еще работает чертежником у маститого архитектора Франциско Вильяра, но уже совсем скоро начнет застраивать Каталонию сплошным Modernisme Català, украшая свои творения в том числе керамикой (о Гауди я писала отдельную статью «Антонио Гауди – поэт каталонского модерна» .

И в это же время в России потомственный купец и крупный промышленник Савва Мамонтов по случаю приобретает усадьбу Абрамцево, принадлежащую разорившейся дворянской семье писателя Сергея Аксакова. К покупке подходит основательно: «Дом, хотя и очень хилый на вид, показался нам симпатичным, отодрали теснину на углу — лес здоровый и толстый».

Савва Мамонтов, впрочем, был не просто крупным промышленником и купцом, в числе прочих, стараниями Саввы Ивановича возникло явление, которое стали называть «Серебряным веком» русской культуры. Мамонтову принадлежала одна из лучших коллекций предметов искусства в Москве. Да и сам он был не просто меценатом и благотворителем, но и человеком искусства. И покупая усадьбу в Абрамцево, он не только вкладывает свои купеческие рубли, но и отдает должное тому, что при жизни Аксакова усадьбу посещали Гоголь, Тургенев и другие великие литераторы. Поэтому и ремонт, и обстановку делает с вниманием к деталям, привлекая больших художников того времени.

В итоге в 1890 году на территории усадьбы образуется творческое сообщество, где под руководством технолога Петра Ваулина и живописца Михаила Врубеля начинается история знаменитой абрамцевской майолики.

Вообще сначала мастерская открылась, потому что Мамонтов все-таки немного недооценил, насколько была разорена усадьба, и собственные изразцовые печи дома требовали основательного ремонта.

А потом дело пошло, и в усадьбе стали работать не только Врубель, но и другие художники того времени — Васнецов, Репин, Антокольский, Поленов. В итоге, почувствовав и коммерческий потенциал керамики, — а в это время расцветает стиль модерн, в котором керамика является одним из важнейших декоративных приемов — Мамонтов открывает керамический завод «Абрамцево» в районе Бутырских улиц.

Я была не меньше Мамонтова потрясена керамикой — ее невероятной пластичностью и универсальностью, теми выразительными возможностями, которые она дарит художникам. В своё время этим материалом был захвачен профессор физики и химии Александр Биго, посвятивший керамике всю свою жизнь, а Врубель нашел в керамике потенциал «цвета в скульптуре».

И вот в какой-то момент, как и Савва Мамонтов, я подумала: а почему бы и нет? В России и в Европе сохранилось потрясающее наследие в виде сотен изразцовых печей, которые могут послужить источником вдохновения для создания наших собственных проектов. Плюс я всегда считала очень правильной идею Мамонтова: что людям надо ПОСТОЯННО и ВЕЗДЕ прививать чувство прекрасного: «Надо приучать глаз народа к красивому: на вокзалах, в храмах, на улицах» (С.И. Мамонтов).

Замечу, что современные художники-керамисты определенно не хуже дореволюционных, а керамика по-прежнему дарит фантастические возможности пластики и цвета, поэтому позволяет создавать очень современные вещи, соответствующие духу XXI века.

Но от идеи до реализации – всегда целая пропасть, превосходящая любые ожидания. Чтобы мастерская заработала, мне пришлось разбираться во всех процессах производства изразцов – формовка, сушка, обжиг, подгонка, глазурование...

Майолика — это колоссальное количество труда: надо изучить технологию керамики, свойства материалов и их особенности, чтобы научиться создавать правильную керамику. Да и чисто физически делать керамические изразцы достаточно тяжело, особенно в условиях не всегда предсказуемых химических реакций в печи.

Впрочем, качество черепка и глазурного покрытия важное, но не самое главное: керамика просто не позволяет делать себя некачественно. А вот чтобы получилось произведение декоративного искусства, его автор должен обладать вкусом, насмотренностью и знаниями об архитектуре, композиции, цветоведении и других науках, преподаваемых в художественных учебных заведениях.

Поэтому основной задачей, конечно, стало художественное руководство и привлечение талантливых специалистов.

А еще оказалось, что надо обладать определенным характером, чтобы отстаивать перед заказчиком собственную точку зрения на его будущий объект и не скатиться в китч в специфических запросах на «яркое».

Из России в Европу: где любят русскую керамику?

Когда мы открыли свою мастерскую и начали приобретать некоторую известность, оказалось, что керамика «Русской Майолики» нужна многим! И не только в России. Вот лишь несколько примеров наших работ, которые уехали на чужбину радовать глаз иноземцев.

Вот эта синяя печка стоит в магазине Namfleg на греческом острове Санторини.

Между прочим, она не просто «показывает красивое», но и работает. Правда, эти печи не отопительные, а обжиговые — для изготовления небольших украшений с горячей эмалью. И вторая печь — в красно-белых тонах с мельницей, символом острова Миконос, где она сейчас и обитает.

Есть еще несколько работ во Франции — в Провансе и в Швейцарии — в Лозанне. А вот это панно уехало в Соединенные Штаты и радует там сейчас заказчицу на ее любимой кухне.

Но большинство наших работ, конечно, предназначены для российского заказчика. И каждый раз это не просто «заказ на плитку», а художественный и технологический вызов, к которому подходишь и с замиранием сердца: справимся ли? И с итоговым восторгом: вот оно! Получилось!

«А откуда вы берете свои идеи?»

Знаете, я люблю этот довольно частый вопрос, который задают каждому художнику. И готова отвечать в любое время – без всякой иронии.

Вот, к примеру, печь нашей мастерской для ресторана русской кухни «Закрома» в Ярославле с богатырем-хлебопашцем Микулой Селяниновичем из русских былин. Этот образ есть и на камине Врубеля. Это в каком-то смысле наша дань уважения Михаилу Александровичу, в контексте Абрамцево, создавшему камин «Микула Селянинович и Вольга».

Наша печь выполнена в стилистике Ваулинских печей Серебряного века с переложением в керамику прекрасной иллюстрации Ивана Билибина к былине о хлебопашце Микуле Селяниновиче и князе Вольге, но при этом она современная и это безусловно в ней просматривается.

Или камин с совами, созданный в духе русского терема с керамическим панно по мотивам чудесного эскиза Елены Поленовой. Хотя изначально это был эскиз для деревянного панно, мы его переложили в керамику, слегка изменив статичность совушек, добавив им движения и задора.

Вообще переосмысление известных сюжетов, мотивов, создание на их основе чего-то нового – это одна из движущих сил искусства. И замечу, что все художники, с которыми мы работаем, не только знают историю искусства, но чувствуют форму, цвет и настроение. Например, чтобы создавать такие проекты, как этот мангальный комплекс для частного дома в Адлере.

Кстати, у этого комплекса в мавританском стиле есть своя интересная предыстория. Когда я его придумывала, то искала вдохновение в архитектуре дворца Альгамбра в Гранаде и особняка Арсения Морозова в Москве — проезжая или прогуливаясь по Воздвиженке, невозможно не обратить внимание на это замечательное здание.

А Арсений Морозов, в свою очередь, затеял строительство, вдохновившись архитектурой Португалии, по которой путешествовал со своим другом-архитектором Виктором Мазыриным. И это тоже завораживает — вот так красота, зародившись в одном месте, путешествует с человеком, воплощается в новых формах и дает жизнь новым прекрасным зданиям, картинам, скульптурам и — печам и каминам в том числе. Причем буквально сквозь века: между постройкой особняка Морозова и созданием нашей печи прошло около 120 лет.

То есть, если говорить об источниках вдохновения, то главные из них это работы великих художников и архитекторов мира — для художника очень важны знания истории, искусства, ну и конечно насмотренность. Это главные скиллы – хотя далеко не единственные.

Не менее важна способность услышать и понять заказчика, суметь переформатировать черновик печи или камина, а еще хуже построенный когда-то неизвестным печником корпус, который словно бросает нам вызов, заставляя думать, как превратить этот ужас в арт-объект?

И конечно, пожелания клиента должны учитываться, поскольку мы выполняем заказ за его деньги.

Вот такие сложные задачи мы и решаем, чтобы создать действительно роскошную, эстетичную вещь, которая подарит клиенту радость обладания ею на долгие годы.

В портфолио нашей мастерской десятки интересных проектов — мы построили более двухсот объектов — и о каждом я была бы рада долго и обстоятельно рассказывать, цепко прихватив слушателя за пуговицу, чтоб не сбежал :)

Но в итоге наша мастерская «Русская Майолика» стала достойным продолжателем самых высоких художественных традиций русского и европейского искусства.

И жду от вас побольше заковыристых вопросов в комментариях. А для тех, кто, как и я, неравнодушен к мировой архитектуре и искусству, напоминаю адрес своего Telegram-канала.