Устами Чейза, своего рассказчика, Михаэлидес обещает драму, непохожую ни на одну из ранее виденных — и не обманывает. На обложке в качестве референсов упоминаются «Безмолвный пациент» и «Десять негритят», однако в «Ярости» все настолько многогранно, что я бы вдобавок вспомнил и «Коллекционера» Джона Фаулза, и «Весь мир — театр» ныне признанного иноагентом Бориса Акунина, и даже присовокупил бы учебники драматургии вкупе с высказываниями философов, писателей и литературных критиков, цитируемых Чейзом/Михаэлидесом, поскольку те не просто дополняют палитру книги, а оказывают определенное влияние на траектории ее сюжета.