Следующий шаг Тони Фаделла: бросить вызов Кремниевой долине из Парижа

Издание Wired рассказывает, как живёт скандальный создатель iPod и Nest после переезда во Францию.

Тони Фаделл находится в Грозе — захватывающе красивой загородной усадьбе в окрестностях Лондона. Событие — «Форум основателей»: эксклюзивная технологическая конференция, вход только по приглашениям. Среди приглашенных — Принц Уильям. В списке гостей много рыцарей и офицеров младших чинов Превосходнейшего ордена Британской Империи. Марисса Майер, теперь бывший президент Yahoo, и Биз Стоун, недавно вернувшийся в Twitter, ходят и общаются с сотней других гостей. Но этот момент полностью принадлежит Фаделлу.

Прошло почти 10 лет с тех пор, как был выпущен первый iPhone, и избежать «шумихи» не удастся. У представителей прессы уже исчерпаны эпитеты для описания влияния на жизнь людей устройства, разошедшегося по миру более чем миллиардом экземпляров. Новая книга — «Избранное устройство» (The One Device) — радует интернет свежими сплетнями о «секретной истории iPhone». И Фаделл, одновременно и источник, и предмет этих сплетен, получает положенное ему право, как один из тех, кто воплощал в жизнь идею Стива Джобса об «одном устройстве, чтобы править всеми».

Название дневного собрания — «Что создавать дальше?» и Фаделл выходит на сцену с двумя другими настоящими «технологическими богачами», Никласом Зеннстрёмом — парнем из Skype, и Кевином Райаном — одним из наиболее успешных интернет-предпринимателей в Нью Йорке, а также еще парой основателей и инвесторов.

Из пяти человек на сцене, Фаделл единственный, кто помогал создать предмет, которым так или иначе пользовался каждый человек в аудитории. Сначала Фаделл помогал создавать iPod для Apple, затем iPhone, а затем он отправился в самостоятельное плавание и создал «умные» термостаты Nest.

Фаделл — звезда этого шоу, и он это понимает. Его уверенность заслужена, но может произвести впечатление самонадеянности — особенно на тех, кто обнаружил себя в его тени. «Любой венчурный инвестор, который говорит, что вы должны переехать в Кремниевую долину», — говорит Фаделл, активно жестикулиря, — «очень ленив».

Двое из присутствующих на сцене, вообще-то, работают в компаниях специализирующихся на венчурных инвестициях, расположенных в Кремниевой долине, и кажется, их воротники теперь им жмут. Фаделл же, наоборот, чувствует себя очень комфортно: расслабленная поза, широкие жесты, пара ярких красных кед на босую ногу, рубашка-поло. Ведущий заканчивает круглый стол и объявляет начало блиц-раунда: серия очень быстрых вопросов — ответить можно только одним словом.

Какая самая большая проблема сейчас стоит перед миром?

«Климат», — говорит Фаделл. Затем добавляет: «Вероятнее всего мы столкнемся…», — но его сразу же перебивает ведущий, напоминая про правило одного слова.

Какой следующий большой прорыв в области технологий?

«Вычислительная и синтетическая биология», — говорит Фаделл, нарушая правило во второй раз.

Каким одним словом описали бы вас люди, которые вас знают?

«Смутьян!»

На этом собрание закончено, и Фаделл пытается покинуть особняк 18 века, но его окружает толпа. Люди хотят автографы, селфи, перекинуться парой слов, а самым настойчивым нужны деньги и совет. Как и многие сегодня, Фаделл занимается частным венчурным инвестированием через фирму, которая называется Future Shape, с одним важным отличием: он утверждает, что у него есть огромный резерв денежных средств — портфолио компании Future Shape содержит инвестиции на более чем полмиллиарда долларов.

В попытке сбежать Фаделл удаляется в мужской туалет. Но один настойчивый проситель следует за ним, и пока Фаделл стоит у писсуара, тот пытается рассказать о своем проекте: стартапе, разрабатывающем новый роботизированный манипулятор. Фаделл слушает меньше минуты и говорит: «Новый роботизированный манипулятор? Китай скопирует его за секунду! И что тогда? В чем ценность твоего предложения?»

Быстрее, лучше, дешевле… бла-бла-бла.

«Этого недостаточно!» — Фаделл немного думает, затем говорит что-то успокаивающее и ободряющее и бежит прочь, чтобы поскорее скользнуть на заднее сиденье черного Mercedes-Benz S-класса с эмблемой AMG. Когда мы отправляемся в центр Лондона, чтобы успеть на дневной поезд Eurostar в Париж, он развлекает шофера (и меня) историей с предложением у писсуара. «Хотя мне нравится его настойчивость, — говорит Фаделл. — Я это уважаю».

Становясь более философским, Фаделл надевает солнечные очки, чтобы защититься от яркого солнца, которое струится сквозь люк на крыше. «Это как быть кино продюсером»,— говорит он, размышляя о своей новой роли инвестора, которую он занял после проекта Nest. Люди приходят к нему со своими проектами, и если идея ему нравится, то он помогает её осуществить.

Как по сигналу, Фаделлу приходится прервать свои мечты, чтобы ответить на звонок от молодого журналиста, работающего над статьей о «новом явлении: знаменитости из технологических областей».

Думали ли вы когда-нибудь о том, что работа в этой сфере сделает из вас знаменитость?

«Конечно нет!» — говорит Фаделл. «Технологический бизнес в 80-х годах был скорее уделом ботаников. В нем были одни гики. На нас смотрели сверху вниз, нас притесняли…». Фаделл немного накручивает себя. «Кто эти сумасшедшие ребята с пластиковыми держателями в нагрудных карманах рубашек и со сломанными очками?» — задает он себе риторический вопрос. «Так что мы совсем не думали о том, что станем рок-звездами», — говорит Фаделл, а потом переключается и быстро себя поправляет. «Не то, чтобы я считаю себя звездой, но некоторые люди именно так и думают».

Я не считаю Фаделла рок-звездой, но я понимаю, что он не посредственный миллиардер из Кремниевой долины, который досрочно уходит в отставку из-за своего нового инвестиционного хобби. Начнем с того, что он даже больше и не живет в Долине. Он переехал в Париж на постоянное место жительства. И чем больше я узнаю его, тем сильнее начинаю подозревать, что любимый сын Кремниевой долины на самом деле в тайне её ненавидит. Если верить его словам, то у него на это есть причина.

Вернемся к началу 90-х. Фаделл — студент факультета компьютерной инженерии в университете Мичигана. Уже почувствовал вкус предпринимательского успеха со своей маленькой компанией по разработке образовательного программного обеспечения — Constructive Instruments, которую он основал в своей комнате в общежитии, но ему этого было мало.

«В Анн-Арбор я чувствовал себя большой рыбой в маленьком пруду, — рассказывает Фаделл. — И мой взгляд всегда был направлен на Запад. Я думал: Кремниевая долина, Кремниевая долина, Кремниевая долина». Для таких технических специалистов, как Фаделл, другого места не было. А затем стало известно, что несколько ветеранов Apple, включая известного программиста, стоявшего за разработкой Mac, Энди Херцфельда, покинули корабль и объединились, чтобы создать новую компанию — General Magic. Фаделл увидел в этом свое будущее.

Сразу после выпуска из университета в 1991 году, ранним будничным утром, без всякой записи он просто появился в офисе General Magic в Маунтин-Вью, Калифорнии. И так как он пришел раньше сотрудника ресепшена, то просто бродил по коридорам с резюме в руках, чувствуя себя неудобно в пиджаке и галстуке. Он наконец нашел людей, к которым можно было пристать. Совершенно ясно было, что они работали тут всю ночь. «Оставь нас в покое, мальчик», — было написано на их лицах.

«Первые 10 минут я был тише воды, ниже травы, — рассказывает Фаделл. Я думал: "О, Боже! Это совсем не Мичиган, это же самые умные люди во всем мире, я просто должен здесь работать"».

Молодой Фаделл был настойчив, и это принесло свои плоды: к концу 1991 года он получил приглашение на работу от General Magic. «Я бы не сказал тогда, что "этот парень изменит мир"», — рассказывает Херцфельд. «Он был невероятно талантлив, очень самоуверенный, очевидно, очень яркий, и физически очень сильный».

В компании General Magic Фаделл присоединился к небольшой команде, которая работала над тем, что они называли «персональный коммуникатор». «В нем была электронная почта, были загружаемые приложения, анимация, графика, игры, также в нём можно было совершать покупки. Более того, в коммуникаторе были средства связи — телефон, встроенный модем», — рассказывает Фаделл.

«Это был тот же iPhone, только появился на 14 лет раньше». Но он так никогда и не заработал, а запас трюков и денег компании Magic иссяк к началу 2000-х годов. Сам опыт был очень полезным. «Железо, софт, услуги: я впервые увидел, как эти вещи могли быть связаны. Это повлияло на все, что я когда-либо делал с тех пор».

Через несколько лет после ухода из General Magic Фаделл основал свой собственный стартап — Fuse Systems. Это была компания-производитель оборудования, которая пыталась извлечь выгоду из музыкального формата MP3, получившего распространение благодаря сервису Napster.

Ив Беар, известный дизайнер, помнит работу с только что зародившейся компанией: смысл был в том, чтобы создать полную линейку музыкальных плееров, оптимизированных под MP3: начиная от компонентной стерео-системы и заканчивая маленьким портативным устройством вроде Walkman.

«Тони говорил о мире, где мультимедиа, особенно музыка, станут полностью цифровыми», — рассказывает Беар. «И он тогда был настолько взволнован, энергичен и увлечен, что даже сломал стул (эмоции выражались физически: он вставал и снова садился). В результате это стало шуткой: "Тони настолько активный, что ломает мебель"».

Чтобы воплотить свою идею в жизнь, Фаделл арендовал офис в Телеграф Хилл, окрестностях Сан-Франциско, и нанял около дюжины людей. А потом ему позвонили из Apple. Это было сразу после того, как Джобс вернулся в компанию и начал биться, чтобы вытащить её из забвения. Джобс боролся с Microsoft, и пока не мог выйти победителем из этой борьбы, но его, как и Фаделла, осенила идея создания портативного MP3-плеера.

Toshiba только что объявила о запуске производства жесткого диска маленького формата, и это могло бы дать MP3-плееру Apple решающее преимущество над конкурентом. Но компании Apple был нужен тот, кто знал технологию вдоль и поперек, чтобы создать прототип. Члены руководства попросили его прийти, чтобы обсудить кое-что. Но о чём будет разговор — не говорили.

Фаделл предположил, что Apple нужна помощь с разработкой Newton следующего поколения, и согласился на встречу. Только после подписания соглашения о неразглашении, он узнал о том, что компания хочет, чтобы он разработал портативный MP3-плеер — будущий iPod. Фактически, Apple просила его конкурировать с самим собой. Однако, если он хотел, чтобы Fuse выжила, Фаделлу надо было соглашаться, потому что Fuse очень нуждалась в очередном притоке наличности. Традиционные источники финансирования уже закрылись из-за начала падения доткомов.

Фаделл поставил Fuse на автопилот и за шесть недель разработал для Apple прототип iPod. После того, как он показал, как можно создать iPod — с какими компонентами, какими интерфейсами и по какой стоимости — Джобс связал Фаделла ещё сильнее. Он попросил его бросить разработку MP3-плеера для Fuse и развивать свою идею внутри Apple, а это означало — убить свою компанию. Для молодого предпринимателя это было мучительно.

«Я тогда думал: "Погодите-ка!"» — рассказывает Фаделл, который даже сейчас заводится от одной мысли об этом. «"У меня есть компания, и люди в ней работают как раз над другим таким устройством. Как мне это сделать?" Я сел в машину и поехал по холмам Саратоги и Лос Гатос. Я доехал до бульвара Скайлайн, остановился там и сидел и думал: "Что мне делать?"».

У Фаделла не было большого выбора. Шансы, что Fuse преуспеет в этом самостоятельно, были слишком малы. Так что он положил собственные мечты в долгий ящик и пошел работать в Apple как руководитель проекта iPod.

Первый iPod не был идеальным, но он все равно был лучше, чем проекты конкурентов — а когда его доработали, он стал просто суперхитом. Стив Возняк, который видел изнутри, как все это происходило, считает, что благодаря iPod положение компании сильно улучшилось. «С ним наши доходы удвоились», — говорит он. iPod был хитом, а Фаделл был героем внутри Apple.

Когда в 2004 году Джобс объявил, что у него рак, Фаделл значился во всех списках потенциальных преемников. Он даже напоминал людям самого переменчивого основателя Apple, как способностью решать вопросы, так и тем, как он действовал. «Тони похож на Стива Джобса в том, как он смягчает правду», — рассказывает Хертцфельд, который был близок с обоими. «Это не совсем ложь, это представление положения дел в выгодном свете».

iPhone, который вышел в 2007 году, стал последней главой истории Фаделла в Apple. Как создатель iPod он заслужил право сформировать следующий флагманский продукт компании. Всерьез проект телефона начал разрабатываться в конце 2004 года.

К этому времени Фаделл и его команда прототипировали iPod, который также мог делать телефонные звонки. В дизайне Фаделла круглый контроллер iPod использовался как дисковый набор. Но внутри Apple была ещё одна команда с другой идеей — создать сенсорный экран. И соревнование между этими двумя командами в то время выросло в полноценную корпоративную войну.

Фаделл проиграл в битве за финальный дизайн iPhone — но из-за предыдущего успеха ожидалось, что он будет отвечать за аппаратную часть, а в результате возникла ситуация разделения власти, которая стала причиной разборок со Скоттом Форстоллом, легендарным гуру программного обеспечения в Apple.

К тому времени, как iPhone был готов к запуску, казалось, что Фаделл уже больше не «золотой мальчик».

И Джобс подтвердил этот факт жестоким способом: 9 января 2007 года на презентации iPhone Джобс демонстрировал список контактов на устройстве. Он показывал, как может одним движением удалить один из своих контактов. И этот контакт был «Тони Фаделл». Публика, может быть, даже и не заметила этот жест, но инженеры Apple, сидящие на мероприятии, очень точно понимали, что происходит.

«Люди смеялись над этим, потому что все знали, — рассказывает Григнон. Стив во многих отношениях был бесчеловечным, так что отношения Тони и Стива быстро стали очень сложными». Фаделл настаивает, что его отношения с Джобсом оставались прочными, и ему кажется, что его решительно переиграли.

«Этот демо-сценарий», — говорит Фаделл, — «был создан Скоттом Форстоллом». (Источник, принимавший активное участие в презентации, утверждает, что Джобс импровизировал.)

Фаделл и его жена Даниэль Ламберт, тоже сотрудница Apple, в конце концов решили уйти из компании в ноябре 2008 года. Фаделл говорил, что они ушли, чтобы проводить больше времени со своими детьми. «Стив удивился, почему мы не сделали этого раньше», — рассказывает Фаделл.

«А потом в течение года, может быть полутора лет, мы путешествовали по миру». Больше всего им понравился Париж, поэтому они там и остались. Супруги купили большую красивую квартиру в Седьмом округе Парижа, начали заполнять ее образцами современного искусства, и отправили своего старшего сына в местную школу.

Состояние Фаделла скорее «маниакально-паническое». Это первое, что он произносит, когда я захожу в его сад во внутреннем дворике Седьмого округа. Сейчас раннее утро следующего дня после «Форума Основателей» в Лондоне. Представитель Фаделла провожает меня в его дом. Сегодня она внесла в расписание Фаделла долгое интервью со мной.

Но всё это уже забыто, так как Фаделл только что получил тревожные новости. «Чертова Apple», — говорит он. Фаделл умолкает. Но позднее я слышу, что назревает спор между одной из компаний, в которые инвестировала средства Future Shape, и Apple.

Фаделл инвестировал деньги в сотни стартапов, и я понятия не имею, какой из них сейчас конфликтует с Apple. Однако собрал достаточно информации, чтобы понять, что ничего необычного в драме, разыгравшейся утром, нет.

Фаделл — король драмы: чем её больше, тем лучше. На самом деле представитель Фаделла является специалистом по кризисному PR, и она рассказала мне, что с Фаделлом «каждый день происходит новое приключение».

И в самом деле, следующее, что я слышу от Фаделла: «Нам надо идти». Он решил, что вместо того, чтобы сидеть и давать интервью этим утром, он должен появиться в VivaTech — это TechCrunch, только в Европе. Он показывает на пару велосипедов во дворе, которые оборудованы устройствами, дающими им электроускорение. Эти устройства делает стартап, который называется Superpedestrian, Фаделл их инвестор.

Ставка на электровелосипеды очень показательна в плане инвестиций, которыми он занимается. Больше всего ему нравятся стартапы, занимающиеся «железом». Он ищет очень стабильные индустрии, те, где основной дизайн, инструменты или материалы долгое время не менялись. Возьмите Modern Meadow — портфельную компанию Future Shape, которая пытается заменить коровьи шкуры выращенным в лаборатории суррогатом.

Вторая компания занимается обогревом и охлаждением, её цель — заменить каждый компрессор в каждой промышленной холодильной камере мира твердотельным термоэлектрическим охладителем, который представляет собой чип.

По мнению Фаделла, полным триумфом станет инновационный аккумулятор: «Если у нас будут очень дешевые и очень эффективные технологии сохранения энергии, войны прекратятся, потому что уже больше не нужно будет сражаться за запасы нефти».

Мы берем по велосипеду и выезжаем на проезжую часть, едем на юг на бульвар Сен-Жермен, затем вливаемся в полосу, которая направляется на бульвар Распай. Пункт назначения — выставочный центр Парижа. Фаделл отслеживает путь на iPhone. До этого места всего четыре мили, но нам надо поторопиться, чтобы успеть. Есть только одна проблема: «Мой ускоритель не работает!» — говорит Фаделл.

Он встает на педали и крутит их, как курьер, который только что выпил литр эспрессо. Поспевать за ним нелегко, даже с помощью разработанных Superpedestrian усилителей для педалей. Потому что Фаделл летит на красный, поперек движения, протискивается в узенькие пространства между двигающимся транспортом. Более того, он это всё делает одной рукой, потому что ему надо смотреть на карту.

«Следи за копами, ладно?» — говорит он, когда мы прорываемся через еще один оживленный перекресток. «Если они увидят, как я еду с телефоном, это автоматический штраф».

Мы поворачиваем, въезжаем со всеми машинами на Рю де Ренн, и сразу происходит второй технический сбой. «Да какого черта!» — Фаделл ворчит, смотрит на экран и одновременно крутит кривошипную систему как сумасшедший. «У меня на телефоне осталось только 50% зарядки. Когда мы уезжали, было 100%».

«Нужно сделать так, чтобы к батарее на велосипеде можно было подключить телефон», — говорю я, давая советы по дизайну, хоть меня и не просили об этом.

«Ты прав!» — отвечает Фаделл, въезжая в вираж, созданный специально для того, чтобы замедлить движение на дороге.

Поворот налево, поворот направо. Улицы становятся шире: сначала четыре полосы, затем — шесть. Движение становится быстрее и быстрее. Фаделл начинает потеть.

«Мне нужно перезагрузиться. В телефоне явно какой-то вирус. Он не держит зарядку», — говорит он. Мы съезжаем к остановке на краю опустевшей площади рядом со станцией поезда, чтобы Фаделл мог перезагрузить iPhone. Но перезагрузка не исправила ситуацию. «Такова жизнь цифрового гражданина», — вздыхает он.

У меня появляется идея: я протягиваю ему мой Android, чтобы Фаделл продолжил ориентироваться и дальше. Отсюда можно спуститься вниз по холму и вскоре мы окажемся на мощеной тропинке для велосипедов. Фаделл едва смог избежать лобового столкновения с мотоциклистом в шлеме на горном мотоцикле, пока пытался получить свои координаты на незнакомом телефоне.

Гравитация позади нас, деревья — слева, а пешеходы — справа. Мы едем по специальной полосе для велосипедистов, отрезанной от невероятно широкого парижского тротуара.

«Тут сказано, что мы на месте! Ты видишь? Это где-то слева от нас», — говорит Фаделл, вытягивая шею, в поисках выставочного центра.

А потом — авария.

Переднее колесо велосипеда Фаделла наталкивается на гранитную обочину высотой в половину дюйма, обозначающую край велосипедной дорожки, и он падает на землю. Велосипедист за нами пытается уклониться от удара и ругается на Фаделла, пока тот лежит на земле, на своем помятом велосипеде.

Мой телефон улетел на целый ярд, выскользнув из рук Фарелла при падении. Экран разбит вдребезги. Фаделл испачкал свои белоснежные джинсы. «Ты же не станешь рассказывать об этом в статье, не так ли?».

Единственная проблема с переездом в Париж заключалась в том, что у Фаделла здесь не было знакомых. Позже он встретил Ксавье Ньеля — человека, которого иногда называют «французским Стивом Джобсом». Он сколотил состояние в качестве интернет-предпринимателя и теперь, как и Фаделл, инвестирует деньги. «Я читал блоги и прочее, но хотел разговаривать с другими людьми в нашем бизнесе», — рассказывает мне Фаделл.

«В то время Париж не был большим технологическим городом», — вспоминает Ньель о первой встрече с Фаделлом в своём офисе в 2009 году. Это было слепое свидание, переросшее в крепкую дружбу, и они проговорили 10 часов подряд. «Мы мгновенно подружились», — рассказывает Фаделл. «У нас был очень похожий жизненный опыт, просто в разных странах. У него был Apple II, и у меня был Apple II».

«Мы много говорили об электронике», — рассказывает Ньель.

У Фаделла была идея создания собственной компании, и он искал компаньона: «Внутри меня горела идея создания Nest». Ньель стал ранним инвестором компании.

Краткая презентация Nest: домашний термостат встречается с iPhone. Идея Nest никогда не сводилась к тому, чтобы просто сделать более умный и красивый термостат. Бизнес-идея заключалась в том, что когда-нибудь, уже очень скоро, каждое устройство в среднестатистическом доме — замок, прибор, розетка и выключатель — будет заменено модным устройством с функцией подключения к облаку. И что же станет связующим звеном в так называемом интернете вещей? Кто будет предоставлять операционную систему домам и квартирам, в которых мы все будем жить? Конечно, Nest.

Фаделл снова вернулся в Кремниевую долину, чтобы создать продукт с Мэттом Роджером — коллегой Фаделла по Apple. Компания была учреждена в июне 2010 года и просуществовала в скрытом режиме более года. Сергей Брин из Google увидел прототип в начале 2011 года и немедленно предложил купить компанию. Фаделл отказался.

Стив Джобс услышал про термостат и тоже захотел его посмотреть, но к тому времени, как Фаделл решил, что прототип достаточно хорош, чтобы показать его перфекционисту, Джобс уже лежал на смертном одре. Он так никогда его и не увидел.

Термостат Nest дебютировал в конце 2011 года и принес компании одобрение и награды за дизайн. Всё это внимание нервировало Фаделла. «Я такое уже видел. Когда ты сначала самая большая рыба в пруду, а потом вдруг пруд растет: туда добираются Google, Microsoft, Apple, Amazon или Samsung. И теперь ты уже самая маленькая рыба, а вокруг плавают огромные киты».

К лету 2013 года должен был выйти второй продукт семьи Nest — «умный» детектор дыма, и Фаделл хотел привлечь средства через раунд инвестиций. «У нас были соединенные между собой продукты, но нам очень хотелось вообще все собрать. Таким было видение Nest. Так сколько же всего средств на это понадобится?», — спрашивает Фаделл. Ответ: уйма денег и времени.

Между тем, Google всё еще интересовался покупкой компании. Nest стала напоминать ключ, который откроет дверь во многомиллиардный рынок «умного дома». Покупка компании Фаделла была шансом внедрить в Google некую дизайн-ДНК, которая в свое время сделала Apple самой дорогой компанией мира.

Фаделл снова столкнулся с той же дилеммой, которая стояла перед ним с компанией Fuse десять лет назад. Он мог поставить всё на себя и рискнуть потерять — или попытаться следовать своей мечте внутри теплого корпоративного кокона. В этот раз противоречивая ситуация уже не так сильно разбивала сердце. Фаделлу не пришлось бы убивать свою компанию, потому что Nest могла бы эффективно жить внутри Google. Фаделл мог бы оставить контроль за собой, при этом пользоваться всей инфраструктурой Google, которая была ему необходима, чтобы сделать из Nest платформу «умного дома».

«Мне надавали всяких обещаний», — говорит Фаделл. Согласно данным источника, который видел контракт, был оговорен пятилетний «стартовый» период — время, в течение которого Nest могла свободно тратить средства и вводить новшества, с целью захватить целую экосистему «умного дома», которая, как все уже знали, скоро должна была сформироваться.

В январе 2014 года Google приобрела Nest за $3,2 млрд. Через пять месяцев Google купила Dropcam — компанию-производителя систем домашнего видеонаблюдения. План состоял в том, чтобы произвести некоторые изменения, сделать систему частью бренда, и добавить «новую» камеру Nest к продуктовой линейке Фаделла.

Так и произошло в конечном итоге, но сначала бывший руководитель Dropcam Грег Даффи попытался захватить власть в начале 2015 года. По данным издания The Information, Даффи отправил письмо, в котором жаловался на Фаделла главному исполнительному директору Google Ларри Пейджу.

Он также советовал уволить Фаделла, и предложил свою кандидатуру на его должность. Пейдж не отреагировал, и Даффи ушёл из Nest, бросив Фаделлу перед уходом: «Ты управляешь этой компанией как тиран-бюрократ».

В Фаделле определенно есть черты тирана. Однажды он сгоряча попросил сооснователя Nest Роджерса отложить медовый месяц, чтобы помочь команде уложиться в срок с некоторыми проектами. Роджерс понимал, что буря пройдет, и поэтому медовый месяц не отложил. Но настоящая проблема Фаделла была не в так называемой тирании — дело было в бюрократии, которую он вдруг в себе обнаружил.

Через месяц после того, как Даффи перевели из Nest, и он стал «предпринимателем-резидентом» где-то глубоко внутри огромной звезды смерти Google.

Рут Порат стала новым финансовым директором Google. У Порат были глубокие корни в Кремниевой долине — её брат Марк был боссом Фаделла в General Magic. Но сама Порат пришла с Уолл-стрит.

Её наняли для того, чтобы наладить в Google финансовую дисциплину. И в самом деле, в течение пяти месяцев Google объявила о создании холдинга Alphabet, в котором будет по меньшей мере дюжина подразделений. Продолжит существовать основная компания Google, которая будет заниматься поисковой системой и рекламой, а также тем, что в компании Alphabet называют «другими ставками».

Компания Nest как раз и входила в эти «другие ставки», и в качестве подразделения компании Nest пришлось бы достигать определенных финансовых целей, а их бухгалтерский баланс стал бы отражать крупные издержки и другие косвенные расходы от Alphabet.

Фаделл очень хорошо помнит этот момент. Он думал, что у него есть пять лет, за которые Nest могла бы вырасти в лидирующую платформу «умного дома». Но все изменилось, когда Google превратилась в Alphabet.

«Они решили, что в городе настал новый режим, и сказали мне: "У нас будут совершенно новые метрики". На что я ответил: "Но это не то, о чем мы раньше договаривались". Потому что договоренность была не просто по финансовой части — это было заключение брака. Я никогда не думал о том, что меня купят. Мы договорились заключить союз, чтобы создать прекрасного ребенка, ведь так?»

Фаделл выдержал всего четыре месяца при новом режиме, а в конце 2015 года он обнаружил, что новый ориентированный на итоговые показатели Alphabet собирается продать Nest. «И к этому моменту я понял, что ничего не выйдет. Тогда я вернулся домой, к жене. Я долго сражался с Alphabet. Ничего не получалось. Все кончено».

Все совершенно разладилось в декабре 2015 года, когда Фаделл сказал Пейджу о своём желании уйти. Сразу же налетели представители технологических СМИ, а из всегда такой молчаливой Google начала утекать информация.

Так, например, издание Recode достал созданный кем-то внутри компании мем, на котором была изображена мультяшная толпа, вверх подняты факелы, а позади слова «продавай гнездо» (название компании Nest в переводе с английского — гнездо). Компрометирующее разоблачение сопровождалось ещё и словами Даффи о раздутости и неэффективности Nest.

В следующей публикации своего блога Даффи обвинил руководство Nest в «идеализации только самых второстепенных и отрицательных черт своих менторов» — другими словами, Фаделл перенял у Стива Джобса только темную сторону, но не его способность решать вопросы. Фаделл, конечно, отвергал предъявленные ему обвинения. по его мнению, Даффи перегибал палку, потому что Nest как раз многое выполнял в Google: регулярный значительный редизайн «железа», новые программы.

Фаделл был ошарашен поведением Даффи, и находился в затруднительном положении из-за ограничивающих его публичные выступления юридических соглашений: «Я был разочарован, что в Google ничего не предприняли, когда происходили персональные атаки на меня и на Nest», — говорит он.

Более того, Google угрожала Фаделлу судебным иском, если бы тот решил защищать себя в прессе, по информации того же самого источника, который видел условие пятилетнего «стартового периода» в первоначальном соглашении на покупку между Google и Nest.

Холдинг Alphabet вежливо отказывается комментировать, что именно пошло не так в Nest, был ли Фаделл уволен или ушел сам, было ли вообще соглашение с условием «стартового периода». Также возмущенно отрицает, что угрожал Фаделлу судебным иском. Что бы там ни случилось за закрытыми дверями, мы знаем наверняка, что к июню 2016 года Фаделл вернулся в Париж навсегда.

Учитывая, что Фаделл был связан с самыми крупными компаниями в Кремниевой долине и дважды проиграл, совсем не удивительно, что он решил переехать в Париж. Удивительно то, что он, возможно, нашел кое-что получше. По крайней мере, именно об этом говорит Ксавье Ньель.

«Кремниевая долина для сосунков», — говорит Ньель. Он перечисляет минусы: заоблачные зарплаты требуются для привлечения инженеров, чудовищный трафик, относительная нехватка культурных институтов, изоляция от величайших городов Европы и многое другое.

Я, мягко говоря, сомневаюсь: Франция известна как неблагоприятная почва для любого бизнеса — особенно стартапов. Здесь высокие налоги, очень жесткое трудовое законодательство и культура, отвергающая свободный рынок.

Но мне приходится признать, что Ньель подкрепляет слова делами. Он доказывает правоту своих слов о Кремниевой долине в самом центре Station F — огромного комплекса на окраине Парижа, который отведен исключительно под заботу и поддержку стартапов.

Здание, в котором все разместятся, — Это бывший железнодорожный вокзал, в длину почти такой же огромный, как Эйфелева башня в высоту, и уже заполнен морем столов — в общей сложности более трех тысяч. Это гигантский коворкинг, предоставляющий все инфраструктурные объекты, которые можно найти в кампусе крупной компании из Кремниевой долины: столы для настольного футбола, приватные конференц-залы, чудесные фуд-корты, зона отдыха, кресла-мешки. Всем этим владеет Ньель.

Он управляет, как домохозяин. Молодые предприниматели с новыми идеями должны подать заявление, чтобы попасть сюда, и если им это удается, то они платят символическую плату за столы и автоматический доступ к общей французской предпринимательской экосистеме.

Сверху со всех сторон расположены офисы постоянных арендаторов: сети бизнес-ангелов, венчурные компании, бизнес-инкубаторы и бизнес-акселераторы, аванпосты таких крупных компаний, как Facebook и Microsoft, которые смотрят, кого можно нанять и что можно купить. Эти арендаторы много платят за возможность быть в том же здании, что и молодые стартапы.

Один из офисов принадлежит Фаделлу. Его фонд, Future Shape, по его оценкам сейчас стоит от $500 миллионов до $1 млрд. Это эквивалентно среднему или даже крупному венчурному фонду. Но разница заключается в том, что, в отличие от венчурного фонда, у Фаделла нет группы партнеров, которые поддерживали бы его, отслеживали бы прибыль (обычно) за десятилетний период становления.

Компания Future Shape создана исключительно на деньги Фаделла, поэтому в ней нет обычного давления поскорее выйти на IPO или продать свой проект. Его личный баланс не является публичным, но финансовая молния ударила его дважды: и он, и его жена, купили пакеты опционов на акции Apple, когда AAPL был очень дешевым, а затем он продал Nest компании Google за $3,2 млрд. «Все предусмотрено», — говорит Фаделл, имея в виду финансы. «Мне можно не волноваться по этому поводу».

Цель Future Shape, как ее видит Фаделл, — найти такие волшебные продукты, как iPhone или умный термостат Nest, которым нужно «стартовое время, но которые могут изменить все».

«Всех этих сотрудников и все эти крупные компании, которые уже 100 или 200 лет на рынке можно сместить, потому что технология является регулятором». Когда Фаделл говорит о «технологиях», он имеет в виду что-то особенное. Он отмахивается от таких вещей, как электронная почта и электронные таблицы, так и от простых добавочных элементов к существующим бизнес-моделям.

Его тезис заключается в том, что почти каждая индустрия может стать «теплым местечком», когда и если кто-то вроде него проведет редизайн важнейшего оборудования, программного обеспечения и встроенных услуг. Это формулу Фаделл понял ещё в General Magic, он применил её затем в Apple и Nest. Куда бы он не посмотрел, он видит, что эти индустрии созрели для такого типа изменений, как логистика, грузоперевозки, транспорт и фермерство созрели для такого типа изменений.

Чрезвычайно знакомая история. Каждый венчурный фонд утверждает, что такие дестабилизирующие возможности есть везде — это вообще основная предпосылка такого типа инвестирования.

Однако Фаделл настаивает на том, что больше не нужно бросаться к ногам мастеров Кремниевой долины, как он сделал 25 лет назад. «Вы поставите себя в очень невыгодное положение», — сразу ясно, что он говорит это прежде всего о самом себе.

Какой бы ни была аудитория, будь то ребята из школы программистов или основатели «Форума основателей», Фаделл никогда не упускает шанса покритиковать Кремниевую долину. Фаделл заработал там состояние, а теперь навсегда ее оставил. Он пускает корни в Париже. Он каждый день изучает французский с репетитором, и его речь становится все более беглой. Двое его детей учатся в местной школе, а штаб-квартира его компании Future Shape, его новый бизнес, расположена на Station F.

Не нужно быть Фрейдом, чтобы понять почему. Загляните за большой кошелек и большое эго и вы увидите парня, который сильно пострадал от системы, действующей в Кремниевой долине — его дважды эксплуатировали и предавали. Сначала Стив Джобс, который выжал из него все соки, а потом публично отбросил его в сторону. Во второй раз Фаделлу снова нанесли удар исподтишка. После того, как Фаделл рассказал Пейджу, что хочет уйти из Google, к нему пришла дурная слава.

Конечно, если бы не поддержка Apple или Alphabet, то, может быть, его проекты провалились. И есть один очень важный критерий, в котором все же Фаделл поразительно преуспел благодаря Кремниевой долине: он ушел из обеих компаний с кучей денег.

Может быть, простому смертному одних денег было бы достаточно. Но, например, Джобсу этого было мало. Как известно, он спланировал и наконец преуспел в том, чтобы вернуть себе контроль над Apple, которую у него забрали первые инвесторы. Аппаратное обеспечение — это тяжело. Для того, чтобы вложить миллионы вещей в миллионы человеческих рук, требуется огромный капитал. И когда кто-то дает вам большие суммы денег, то, как правило, это означает, что вы теряете контроль.

Илон Маск младше Фаделла на два года, и он первый титан аппаратного обеспечения в Кремниевой долине, которому удалось сохранить контроль над своими изобретениями. Фаделл тоже стремится контролировать свои владения. И мне кажется, мысль о том, что ему пришлось продать свои детища, мотивирует его

Фаделл всегда говорит, что у него на уме, и ни разу за всю неделю моего наблюдения за ним он не сказал ничего, что говорило бы о его жалости к себе. Но к концу недели мне стало понятно, в чем смысл этого третьего акта его карьеры: он пытается бросить вызов долиноцентричной системе, которая разлучила его с тем, что он создал.

«Моя работа заключается в том, чтобы прийти сюда и принести с собой Кремниевую долину. Это элемент культуры, который люди пытаются скопировать по всему миру. Смысл в том, чтобы брать на себя риски, верить в себя и менять мир, и нет ни одной причины, по которой это можно делать только в Кремниевой долине». Фаделл — это вектор, культура тканей человека в грандиозном эксперименте по клонированию и одновременно экспериментатор, меняющий правила.

Я вижу парня, который пытается доказать всей Кремниевой долине, что его путь был все время правильным — ирония заключается в том, что он пытается реализовать это в стране, где очень высокие налоги, и в которой до сих пор было создано очень мало технологических компаний, заслуживающих внимания. Но кто знает? Это может сработать.

Station F — это не какой-то разработанный правительством план «развития». Это частная игра технологического миллиардера, который сам себя сделал, и заявленная Ньелем цель этой игры состоит в том, чтобы вызвать тысячи дополнительных стартапов в год в самый крупный город стартапов в Европе.

«К этому стремятся все люди здесь, включая Тони, и даже нашего президента Макрона», — молодого французского президента, который встретился и с Фаделлом, и с Ньелем, — «чтобы помочь этой экосистеме вырасти до огромных размеров».

В компании Фаделла Future Shape уже вошло несколько многообещающих компаний не из Кремниевой долины: Superpedestrian в Кэмбридже, штат Массачусетс; Modern Meadow в Натли, штат Нью Джерси; Convargo в Париже; Dice в Лондоне; CashShield в Сингапуре — их руководители оценили закулисную помощь Фаделла как бесценную.

Судя по тому, как молодые французские программисты идеализируют Фаделла, его Future Shape без сомнения получит ранний доступ к стартапам, которые возникнут на Station F или в других местах. Его статус рок-звезды, возможно, является его главным преимуществом как инвестора. Будет ли этого достаточно, чтобы победить венчурных капиталистов Долины в их же игре?

Но с другой стороны, крупная ставка Фаделла на Париж уже окупилась. Духовно он вернулся домой — в место на Среднем Западе, где он жил до того, как его затянула воронка Кремниевой долины. Он самостоятельно принимает решения. Он — большая рыба в маленьком пруду. Он все контролирует. И в этот раз Кремниевая долина придет к нему.

«Тони в Париже встречает больше американцев из технологических областей, чем раньше в Америке», — рассказывает Ньель. «Потому что если ты крупный технологический менеджер, то ты попадаешь в Париж раз или два в год — а когда они приезжают, они все звонят Тони».

Определенно, если вы приезжаете в Париж, вам нужно найти Фаделла. Он дикарь, бродяга, слон в посудной лавке, и с ним очень весело. Но послушайте моего совета: что бы вы не делали, не одалживайте ему свой телефон.