Живой город: Вплетение природы в городскую ткань

По мере усиления изменения климата города окажутся на передовой линии, страдая от участившихся наводнений и опасных для жизни волн жары. Градостроители ищут способы сделать городские районы более устойчивыми к этим надвигающимся проблемам, и главный из них - вернуть природу в ткань наших городов.

Эрик В. Сандерсон, эколог и историк из нью-йоркского Общества охраны дикой природы, говорит, что нам необходимо вернуть некоторые из тех особенностей - солончаки, ручьи и леса, - которые помогали природе защищать ландшафт в прошлом. Автор вышедшей в 2009 году книги Mannahatta: A Natural History of New York City, Сандерсон сейчас работает над экологической историей внешних районов Нью-Йорка, где катастрофические наводнения унесли жизни и разрушили дома в низкорасположенных кварталах во время недавних штормов.

В интервью Yale Environment 360 Сандерсон обсуждает множество способов адаптации городских районов к повышению уровня моря, усилению штормов и повышению температуры. Среди его предложений - перепланировка улиц, ограничение количества автомобилей, посадка деревьев и садов на крышах, открытие давно застроенных прудов и ручьев, а также разработка новой налоговой политики, поощряющей сохранение важнейших экологических зон.

Yale Environment 360: Повышение уровня моря представляет угрозу для городов по всему миру. В Нью-Йорке, в районах Квинс и Стейтен-Айленд, во время урагана "Сэнди" было много разрушений в прибрежных районах, а позднее во время сильных дождей наблюдались серьезные наводнения. Что вы ожидаете в ближайшие годы в связи с наводнениями в городах?

Эрик Сандерсон: В связи с изменением климата в Нью-Йорке можно ожидать увеличения количества осадков и более сильных и интенсивных штормов. Например, ураган "Ида" [в сентябре 2021 года] стал тревожным сигналом для многих людей. Там, где я живу, всего за несколько часов выпало 6 дюймов осадков. В Нью-Йорке в среднем выпадает 4 дюйма осадков в месяц. Таким образом, 6 дюймов - это полтора месяца дождя за пару часов. И это приводит к наводнениям, потому что воде все равно, где вы находитесь. Она просто хочет как можно быстрее спуститься вниз и добраться до океана.

e360: Вы упомянули ураган "Ида". Не могли бы вы рассказать о пруде Рок-Холлоу в Квинсе, где несколько человек утонули в своих домах?

Сандерсон: Это классический пример. Там был пруд у основания терминальной морены, холмов, которые пересекают Бруклин и Квинс. Он есть на всех старых картах примерно до 1906 года, а потом его засыпали и застроили жильем. Когда мы прокладываем улицы или строим здания, мы добавляем эту непроницаемую поверхность, через которую вода не может пройти. Это означает, что вода будет стекать вниз гораздо быстрее в низкие места. Это место затоплено уже давно. Ида была не единственным случаем. Несколько человек оказались в ловушке в своих подвалах и погибли. Если бы мы понимали историю и экологию этого места, мы бы никогда здесь не строили.

e360: В Бронксе предпринимается попытка осветить бывший ручей Тиббетс Брук. Что значит "осветить ручей"?

Сандерсон: Это значит вывести его из канализационной трубы и позволить воде снова течь по руслу ручья на поверхности. Ручьи не только переносят воду из одного места в другое, они также позволяют воде впитываться в землю. Вы создаете больше пространства для прохождения паводковых вод. Вы также создаете место для роста растительности. Таким образом, вы одновременно делаете множество вещей, которые имеют преимущества для защиты от наводнений. Но они также полезны для дикой природы и для вашего восприятия этого места. Гораздо приятнее слышать журчание ручья в своем районе, чем шум автострады.

e360: Города уже построены. Не слишком ли много возможностей для возвращения в ландшафт таких элементов, как ручьи и пруды?

Сандерсон: Что-то придется отдать. Нам придется пойти на некоторые компромиссы в отношении того, где мы живем, где мы паркуем свои машины и где мы ездим на своих машинах. Сколько миль улиц в Нью-Йорке? Можем ли мы отказаться от нескольких улиц, чтобы иметь еще несколько потоков?

e360: Недавно мы с вами посетили залив Ямайка, приливной эстуарий, который находится на границе Бруклина и Квинса. Вы говорили о восстановлении солончаков, песчаных дюн и других природных особенностей, таких как прибрежный лес. Почему это хорошая идея?

Сандерсон: В прошлом мы засыпали многие солончаки. Именно это произошло с водно-болотными угодьями в нижнем Манхэттене. Именно поэтому некоторые районы сегодня подвержены наводнениям. И мне очень жаль, что так получилось. Люди покупали дома или открывали свой бизнес, не зная ничего об этом. А теперь, с повышением уровня моря, вода будет подниматься. Вопрос в том, что нам с этим делать?

e360: Вы предлагаете вернуть экосистемы, которые существовали там раньше.

Сандерсон: Совершенно верно. Эти экосистемы восстановятся сами собой, хотим мы этого или нет. Как только ваш дом начинает затапливать во время каждого прилива, он снова становится солончаком. Вы больше не сможете там жить. И мы можем ускорить этот процесс, решив позаботиться о людях, которые там живут, найти для них лучшее место для жизни, а затем убрать инфраструктуру.

Мне кажется, это единственный путь вперед. Это очень сложно, потому что это несовместимо с нашим пониманием собственности, которое заключается в том, что мы рисуем эти линии на карте и считаем, что эти юридические линии в вашем договоре о собственности более реальны, чем земля и сама природа этого места. Каким-то образом нам нужно заставить нашу правовую, социальную и экономическую систему понять, что земля меняется со временем, что она не является константой. На самом деле это динамичный живой организм.

e360: Что вы думаете о предложениях по строительству механических барьеров, таких как морские стены, в прибрежных районах?

Сандерсон: Когда вы укрепляете берег, устанавливая цементный барьер, вы фактически увеличиваете приливы и отливы в других местах. Было проведено несколько хороших исследований по этому вопросу. Когда вы делаете переборку, вы получаете больше приливов. Вы фактически увеличиваете величину приливов, поэтому вы ухудшаете ситуацию для кого-то другого, находящегося в том же районе. Природе нравятся мягкие края, которые поглощают энергию волн и помогают удерживать диапазон приливов в пределах нормы.

e360: Многие американские аэропорты, включая аэропорт Кеннеди в Нью-Йорке, построены на бывших солончаках. Вы предлагаете обложить налогом тех, кто пользуется аэропортом Кеннеди, возможно, по доллару с пассажира, и использовать эти деньги для восстановления залива Ямайка.

Сандерсон: Все наши аэропорты расположены на старых болотах, не только JFK, но и LaGuardia. Аэропорт Ньюарк построен на солончаках. Национальный аэропорт Рейгана в Вашингтоне - то же самое. Ежегодно из аэропорта Кеннеди поступают и вывозятся товары на миллиарды долларов и миллионы людей. У нас есть это глобальное благо. Разве не может быть какой-то очень небольшой суммы денег из этой огромной реки экономической ценности, создаваемой аэропортом, которая возвращается, чтобы помочь устранить боль и страдания, которые аэропорт причинил местной природе?

e360: В связи с этим вы также сказали, что налоги на недвижимость в городских районах должны основываться на экологической ценности места. Как это будет работать?

Сандерсон: Совершенно верно. Налоги на недвижимость не обязательно должны начисляться только на рыночную стоимость нашего жилья. В него можно встроить экологическую оценку. Стоимость, которую вы взяли у природы, построив там свой дом, может быть частью оценки налогов на недвижимость, которые вы платите.

Мой дом на Сити-Айленде [в Бронксе] означает, что там больше нет леса. По сути, я забрал все блага, которые лес давал обществу, и заменил это общественное благо на свое собственное. Это должно быть частью моих налогов на недвижимость, моей компенсацией обществу".

Водно-болотные угодья, например, в целом более ценны, чем леса, поскольку они обеспечивают защиту от наводнений и все преимущества биоразнообразия. Строительство на них должно облагаться налогом по более высокой ставке. Вы дойдете до того момента, когда не будет смысла застраивать следующее болото, потому что это приведет к значительному увеличению налогов для всех. Это может привести к совместным усилиям по защите наиболее важных экологических территорий.

e360: Происходит ли подобное сейчас где-нибудь в США?

Сандерсон: В некоторых городах плата за канализацию зависит от того, сколько земли занимает ваш дом, или если вы сносите подъездную дорожку и превращаете ее в сад, то плата за ливневые стоки снижается. Но в большинстве случаев у нас есть все эти стимулы для того, чтобы залить ландшафт тротуаром, но слишком мало стимулов для его восстановления.

e360: Изменение климата и продолжающаяся пандемия подчеркивают тот факт, что города неизбежно являются частью мира природы. Видите ли вы, что в будущем градостроители станут более чувствительными к включению природы в свои проекты?

Сандерсон: Да, я думаю, что градостроители, архитекторы, ландшафтные архитекторы - все они задумываются об окружающей среде гораздо серьезнее, чем это было даже десять или два года назад. Проблема в том, что, как правило, эти вещи не имеют никакой экономической выгоды. Поскольку мы не оцениваем ценность природы в нашей экономической системе, у них нет возможности записать ее в баланс. Наши процессы планирования земли, наши юридические процессы, наши политические процессы даже не допускают такого рода информации, поэтому они просто не могут на нее реагировать - вот в чем проблема.

e360: Из своего 31-этажного жилого дома на Манхэттене я смотрю на море крыш, покрытых асфальтом. На большинстве из них ничего не растет. Это огромное пространство недвижимости, которое потенциально может быть покрыто растительностью.

Сандерсон: Верно. Представьте, что вы посадили зеленые крыши на всех этих зданиях. А на тех, которые достаточно прочные, особенно на старых зданиях, которые могут выдержать больший вес почвы, можно посадить кустарники и даже деревья. Вы могли бы восстановить лес на уровне верхнего этажа здания. Это значительно охладило бы город во время жары.

Польза есть и в том, чтобы просто видеть зелень. Было проведено несколько действительно интересных исследований, которые показали, что люди, находящиеся в больницах и имеющие окно, выходящее на зеленую зону, выздоравливают быстрее. А рабочие работают более продуктивно, если у них есть окна и они смотрят на зеленые насаждения.

e360: Футуристические образы городов часто показывают их еще более застроенными, с огромными, взаимосвязанными зданиями и множеством транспортных средств, проносящихся как по земле, так и по воздуху. Как я понимаю, ваше видение города будущего отличается от этого.

Сандерсон: Мы должны помнить, что город не мог бы существовать, если бы не экологические основы ландшафта. Все проблемы, с которыми когда-либо сталкивался город, ландшафт уже решил тем или иным способом, в той или иной форме, будь то наводнения от прибрежных штормов или длительные засухи, или способы переработки углерода из атмосферы. Все эти проблемы были решены природой.

Мы должны серьезно относиться к экологии в городских районах, но также серьезно относиться к тому, что замечательного в городе, его людях, его творчестве, инновациях, которые из него исходят, а затем попытаться представить себе форму ландшафта, которая может работать на обоих - которая может позволить сиять огромному разнообразию и продуктивности природы, а также быть прекрасным местом для жизни и работы людей.

Источник: