Зумерам тяжело, а остальным еще тяжелее

Представьте себе типичный чат где-нибудь в корпоративном Telegram: «Пришел стажер, через три месяца просит удаленку, зарплату как у мидла и говорит, что у него эмоциональное выгорание». Под этим скриншотом сотни реакций. Кто-то ставит смех, кто-то злится, кто-то в приватных чатах шепчет: «А вдруг он просто прав, а мы действительно жили как идиоты».

Зумеры стали удобной мишенью. Про них рассказывают мемы, шутки на кухнях и токсичные треды в анонимных IT-каналах. Их одновременно боятся и обесценивают. Они вроде бы «ничего не хотят», но именно на них держится TikTok, новые бренды, фанатские комьюнити, школьные стартапы и вирусные кампании. Они «не хотят работать» в привычном смысле, но умудряются собирать донаты на стримах, делать деньги на стикерпаке в Telegram и за один удачный вирусный шортс приносить бизнесу больше лидов, чем ваша баннерная реклама за квартал.

Самое неприятное в зумерах для старших поколений даже не то, как они живут. Самое неприятное то, что они слишком рано увидели, как устроен мир, и отказались играть по правилам, которые старшие приняли как неизбежность.

Если смотреть чуть внимательнее, эта «ленивая» и «капризная» генерация оказывается хладнокровным продуктом среды, которая старших просто сломала, а младших лишь успела сформировать.

Зумер открывает глаза в мире, где стандартный путь «школа – вуз – работа – ипотека – пенсия» выглядит не как история успеха, а как хоррор про бессмысленную гонку. Он рос с телефоном в руках, в подростковом возрасте видел экономические кризисы, новости в режиме бесконечной тревоги, очереди на границе, истории про «сгорел на работе» и «уехал, потому что иначе просто нельзя». Он с детства наблюдает, как взрослые включают рабочий ноутбук в выходной и говорят: «Ну еще пару писем и все». И никогда не выключают.

Зумер делает простой вывод, который так раздражает начальников: если система все равно не дает гарантий, почему он должен вежливо сидеть в опенспейсе, ждать повышения три года и терпеть менеджера, у которого единственная компетенция – отправлять длинные сообщения в корпоративном мессенджере в 22:47.

Да, он будет сидеть в телефоне на планерке. Но именно из этого телефона он понимает, что на рынке есть компании, где не устраивают культ переработок, а правило «в офис по любви, а не по пропуску» – не шутка в Твиттере, а реальность.

Парадокс зумера в том, что он одновременно циничен и идеалистичен. Циничен к институтам: к словам «карьерный рост», «корпоративная семья», «мы одна команда». Идеалистичен к смыслам: он искренне хочет, чтобы его работа или хотя бы не разрушала, или хотя бы приносила что-то видимое, а не абстрактную «ценность». Поэтому он с одинаковым равнодушием относится к офисному мерчу и к словам «у нас не принято считать время», если в конце месяца он не видит живых денег и живых результатов.

Старшим кажется, что зумеры не умеют терпеть. Но честнее сказать: они не видят смысла терпеть ради того, во что сами не верят. Их называют «поколением коротких видео», и это удобно – все списывается на «клиповое мышление». Только за этим штампом неудобно признавать: если вы не способны удержать внимание сотрудника, привыкшего к мгновенному фидбеку и честной метрике вовлечения, проблема не в сотруднике. Проблема в том, что ваш бизнес до сих пор рассказывает себе сказки, а не формулирует ценностное предложение людям, без которых через пару лет вы просто не сможете нанять никого.

На рынке труда зумеры играют в другую игру. Для миллениала оффер – это шанс. Для зумера оффер – это еще одна вкладка в браузере, которую можно закрыть, если там пахнет микроменеджментом, токсичными чатами и бессмысленными задачами. Он спокойно уйдет через три месяца, если поймет, что его используют как расходник. Не потому что безответственный, а потому что знает: если в двадцать с хвостиком он превратится в уставшего сорокалетнего менеджера, никакой новый iPhone не компенсирует ощущение, что жизнь прошла в Slack и таблицах.

Он инстинктивно чувствует то, что старшие вытесняли годами: корпоративная лояльность – это не ценность, а инструмент. Если компания завтра может избавиться от человека одним письмом в HR, почему этот человек должен быть готов «умирать за бренд». Зумер сразу закладывает это в уравнение. Поэтому у него всегда открыты вакансии на HH, несколько чатов с фриланс-заказами и черновик заявления «по собственному желанию» где-то в голове.

И именно поэтому зумеры страшно раздражают менеджеров среднего звена. Не только тем, что спорят и задают вопросы «а зачем мы вообще это делаем». Они разрушают главный инструмент власти – страх. Страх потерять работу, место, статус, запись в резюме. Зумеру проще потерять все это, чем потерять ощущение, что он живет не только ради утреннего пропуска через турникет.

При этом зумер объективно полезен бизнесу. Именно он способен превратить скучный продукт в мем. Он понимает, как звучит язык аудитории, которая уже не читает длинные лонгриды, но способна сохранить в голове удивительное количество контента, если он сделан честно и без попытки «молодиться». Он замечает несовпадения: когда бренд пишет про заботу, но не отвечает в саппорте; когда компания говорит про «развитие», но режет обучение в первую очередь.

Зумер – встроенный детектор лицемерия. И бизнесу это бесит. Потому что гораздо проще нанять очередного лояльного сотрудника, который будет молча заполнять CRM и ставить реакции на корпоративные посты, чем принять тот факт, что новая генерация видит насквозь и не стесняется уходить.

Часто говорят: «Ну ладно, они сейчас побунтуют, но к тридцати станут нормальными». В этой фразе спрятана надежда, что их сломают так же, как сломали остальных. Что ипотека, дети, обязательства, кризисы сделают свое дело. Но в этом расчет и главная ошибка.

Зумеры взрослеют в мире, где привычные маркеры зрелости обесценены. Ипотека – не символ взрослой жизни, а способ навсегда привязать себя к месту, где тебе может не нравиться жить. Брак – не гарантия стабильности. Офис – не норма, а один из вариантов. Один из. Не единственный.

При этом они не антикапиталисты и не революционеры. Им не нужно сжигать систему. Они просто хотят договориться на новых условиях. Система говорит: «Сначала несколько лет делаешь все, что скажем, потом мы подумаем о повышении». Зумер отвечает: «Сначала покажите прозрачные правила игры, адекватную компенсацию и базовое уважение, потом мы поговорим о том, почему я должен вкладываться в ваш бизнес».

Это не наглость. Это реакция на среду, где слишком долго и слишком часто обещания не выполнялись. Если вы десять лет смотрели, как коллега ждет повышения, а вместо него получает новую пачку задач и очередной «мотивационный» митинг – вы либо повторяете его путь, либо делаете выводы. Зумеры сделали.

С культурной точки зрения это поколение живет в постоянном режиме микс-тейпа. В плейлисте у него соседствуют поп-панк, русский рэп, корейский поп, фанк и подкасты про психотерапию. Он может цитировать мемы, разбирать политические решения, спорить о феминизме, смотреть аниме и в то же время включать деловой стрим, где обсуждают, как собирать продуктовую воронку в очередном маркетплейсе.

Это все один и тот же человек, которого руководитель часто видит только через призму «опять со своим телефоном». Но именно этот телефон – его рабочий инструмент, окно в мир и рынок, в котором ваш бренд пытается выжить.

Бизнес привык говорить: «Надо понять, как управлять зумерами». Это базовая ошибка формулировки. Зумеров нельзя «управлять» в старом смысле. Их можно включать в диалог, с ними можно договариваться. Можно предлагать рамки, которые для них логичны. Но как только вы достаете из ящика старые методы контроля – тотальный мониторинг времени, бессмысленные отчеты, бесконечные согласования – они просто выключаются. Или увольняются.

С ними работает совсем другая архитектура отношений. Прозрачность вместо «тайны за семью печатями». Честный разговор вместо корпоративных сказок. Публичные правила вместо кулуарных договоренностей.

Зумеру важно видеть не только цифру в оффере, но и то, как эта цифра соотносится с реальностью. Если вы платите мало, но честно говорите, что компания маленькая и растет, даете долю в результате и реальное влияние, он готов рискнуть. Если вы платите средне, но требуете предельной самоотдачи без каких либо гарантий, он уходит туда, где честнее говорят: «У нас фриланс, берешь проект – получаешь деньги».

Еще одна вещь, которая ужасно раздражает бизнес, но делает зумеров сильными: они не боятся признавать, что нуждаются в помощи. Когда двадцатилетний сотрудник говорит на испытательном сроке: «У меня паническая атака, я не могу сегодня выйти», – старшим кажется, что это манипуляция. Но это тот самый случай, когда новое поколение просто отказывается играть в «я железный, я все выдержу».

Они не хотят повторять сценарий, где человек идет на работу с температурой, а потом год лечит последствия. Они не согласны считать нормой, что у менеджера хроническое выгорание и бессонница, но он гордо показывает график переработок как медаль.

Можно сколько угодно называть это «снежинками» и «обидчивостью». Но попробуйте посмотреть на это как на интуитивный отказ от культуры саморазрушения. Бизнес, который научится строить процессы с учетом этой чувствительности, в перспективе выиграет. Потому что сотрудники, которые не выгорели в тридцать, способны создавать продукты и в сорок, и в пятьдесят.

На уровне коммуникации зумеры безжалостны к фальши. Если человек видит, что бренд играет в «свой среди своих», но в реальности ценит только показатели, он перестает вкладываться. Если же компания сама признает свои слабые места, не притворяется идеальной, честно говорит о рисках и ограничениях, у нее появляется шанс не только нанять зумера, но и удержать.

Зумеры выросли на историях, где любой скрин может стать достоянием публики. Они живут в мире, где репутация бренда измеряется не пресс-релизами, а тем, что пишут в анонимных чатах и закрытых каналах. Попробуйте в такой среде строить бизнес на тотальном несоответствии слова и дела – и вы очень быстро увидите свой бренд в разоблачающем треде.

При этом у зумеров есть и слабые места, о которых не принято говорить. Им действительно сложнее выносить долгую неопределенность. Им сложно выдерживать длинные циклы проектов, где результат растянут во времени. Это не признак «плохого» поколения, это следствие того, что их мозг привык к коротким петлям «действие – отклик».

Если бизнес хочет работать с ними, ему придется пересматривать архитектуру задач. Разбивать проекты на понятные этапы, давать быстрый фидбек, показывать промежуточный результат. Не потому что «они дети и им нужно внимание», а потому что это просто другой интерфейс взаимодействия с реальностью.

Но старшим проще сказать: «Раньше как то жили и ничего, а они тут со своей психотерапией и запросами». Только вот «раньше» сопровождалось поколением людей, которые ненавидят понедельник, ненавидят свою работу, ищут смысл в отпуске раз в год и тихо завидуют тем, кто смог выскочить из этой колеи. Зумеры наблюдали это слишком близко, чтобы добровольно подписаться под тем же контрактом.

И в этом месте важно признать неприятную правду: да, зумеры «все испортили». Они испортили красивую иллюзию, что можно бесконечно масштабировать бизнес на человеческом терпении и страхе. Они испортили образ идеального сотрудника, который молчит, терпит и улыбается на корпоративных фотографиях. Они испортили привычное разделение на «начальников» и «исполнителей», особенно в индустриях, где реальная ценность создается не количеством отчетов, а качеством идей, дизайна, кода, продукта.

Но одновременно они открывают окно в будущее, в котором компании вынуждены относиться к людям как к взрослым партнерам, а не к ресурсу. В котором нельзя просто купить лояльность зарплатой и офисом с фруктами. В котором честность и прозрачность перестают быть красивыми словами в презентации и становятся единственным работоспособным форматом.

Для бизнеса вопрос уже не в том, «нравятся ему зумеры или нет». Вопрос в том, готов ли он признать, что правила игры изменились. Что «воспитать» новое поколение под старый мир не получится. Что или вы переписываете контракт заново, или его переписывают без вас – в чатах, комьюнити, на новых платформах, где ваши офферы выглядят так же устаревшими, как баннерная реклама на порталах из нулевых.

Зумеры не собираются объяснять это по сто раз. У них достаточно альтернатив, чтобы просто нажать «мут» на ваш бренд и пойти дальше.

Через пару лет именно зумер с ноутбуком, тремя подпроектами и десятком чатов в мессенджере будет решать, станете ли вы частью его мира или останетесь на периферии. Вопрос не в том, готовы ли вы принять его ценности. Вопрос в том, успеете ли вы перестроиться раньше, чем он окончательно перестанет считать ваш мир интересным.