Юридическая осознанность (3/3)
(см. начало)
А теперь обещанный отрывок из книги Петкевич. Он 18+, как и наша реальность, поэтому детям и слабонервным лучше не читать. Краткое содержание — даже виновник разворачивающейся трагедии, психически больной человек в состоянии аффекта, не смог переступить через право:
«…Одну из самых жутких лагерных историй мне рассказала Хелла Фришер, лечившаяся у Александры Петровны Малиновской (главврач-психиатр, заслуженный врач РСФСР) и оказавшаяся свидетелем трагедии.
Тотос Вартанян торговал вином в одном из погребков Армении. Проворовался. Попал на скамью подсудимых. Оттуда проследовал в лагерь. Говорят, что подавленное состояние было у него с самого начала. Вскоре он очутился в психкорпусе. Был тихим помешанным.
С другим психическим больным дела обстояли иначе. У бывшего сотрудника НКВД Воинова был пунктик: «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом!» Работая на Лубянке следователем, он в глубине души мечтал о куда больших масштабах операций, чем те, которые осуществлял. Кое-что сделал. Многого не успел. Сотворил бы еще больше, но очутился в лагере. И в психкорпус попал как буйный. В больное сознание причастного к арестам функционера спроецировалась одна из самых кровавых страниц нашей истории, и в коридоре психбольницы он вывешивал приказы: «Дня такого-то... приказываю арестовать всех женщин Москвы... сослать всех жителей города туда-то... В 24 часа расстрелять таких-то» и т. д. Подписывался он: «Заместитель наркома Внутренних дел СССР. Воинов». Вывесив приказ, на некоторое время успокаивался, а потом замечал: выстрелов не слышно, движения нет, мало слез.
Помраченное, но деятельное сознание требовало сатисфакции. Скрытно и тщательно он готовился действовать.
Выбрав час, когда персонал передавал друг другу дежурство, Воинов закрыл в отделение дверь и забаррикадировался. Приказ был: «Рубить всех!» Добытые Воиновым топоры должны были решить дело. «Тихий» виноторговец Тотос Вартанян был призван в исполнители. И смирный больной Тотос, обожавший главврача Малиновскую, называвший ее «солнышко» и «мамка», стал пробираться к ее кабинету с группой вооруженных топорами больных. На пути к кабинету у нескольких человек были отрублены руки, ноги. Все было залито кровью.
Александра Петровна находилась в этот момент в отделении этажом ниже. Услышав истошные вопли, она и медперсонал бросились наверх. Взломали двери, порушили баррикаду. Первые же прорвавшиеся тоже попали под топор.
На вбежавшую Малиновскую с топором шел сам Воинов. Старый санитар Михеевич в попытке защитить ее бросился наперерез, и был наповал убит. Воинов занес топор над Александрой Петровной, но она, вскинув вверх руки, зычно, требовательно вскрикнула: «Где приговор? Когда был суд?» Воинов остановился. В его сознание, видимо, все-таки была вколочена процедура суда. Он стушевался, помедлил.
- Судить должна тройка! — яростно наступала Александра Петровна. — И ты сам обязан вести суд! Я требую, чтобы суд вел ты!!!
Важно было выиграть время. И все это при кровавом хаосе. «Тройка» тут же была создана. Воинов начал судилище. Александра Петровна вступила с ним в спор, требовала не сбрасывать со счета то, что она их лечила, назначала процедуры, хорошо относилась к ним и т. д. Учтя заслуги, «тройка» приговорила ее «к лишению пальца через топор». Помощь еще не подоспела. Она положила отставленный палец на стол. Топор отсек его.
И только тут пожарные и охрана, выбив стекла, заработали шлангами с водой.»
Подписывайтесь на Telegram Александр Садовский.