Как мы защитили сделку от оспаривания в банкротстве, основываясь на переписке

Наша практика знает интересные кейсы, за которые мы беремся из собственного (можно сказать, авантюрного) интереса.

К нам за советом обратился успешный в своей сфере предприниматель. Так получилось, что он выступил ответчиком в рамках банкротного дела, спор был связан с оспариванием сделки.

Клиент занимается пошивом деловой одежды. Однажды с просьбой пошива костюмов обратился некогда известный и крупный бизнесмен. Обратился не сам, а через своих помощников.

Когда существенные характеристики были согласованы, вопрос оплаты изделий был решен следующим образом: исполнитель выставляет счета на оплату по реквизитам юридического лица, которое указал заказчик (назначение платежа по просьбе заказчика было определено как «подарочный сертификат»). После оплаты юридическим лицом исполнитель приступает к работе.

Все бы ничего, да только позже выяснилось, что между юридическим лицом, которое оплачивало костюмы, и бизнесменом-заказчиком нет никакой юридической связи. Последний являлся фактическим бенефициаром, но юридически с этой компанией никак связан не был. Кстати, про то, кто такие бенефициары и прочих контролирующих лиц можно почитать тут.

Сложилась следующая ситуация: организация использовалась физическим лицом для удовлетворения собственных потребностей, хотя никакой связи между двумя этими субъектами и в помине не было.

И вот наступил момент, ради которого мы все здесь собрались – юридическое лицо, выполнявшее функции покупателя, признано банкротом.

Для начала конкурсный управляющий провел рутинную работу - сделал запросы в государственные органы и банки, истребовал документацию у бывшего руководителя, провел инвентаризацию и после того, как первоначальные мероприятия в процедуре были выполнены, управляющий сел анализировать выписки и обнаружил много интересных переводов, в том числе и в пользу нашего клиента с очень странным назначением "За подарочные сертификаты".

Чтобы не гадать, что это за подарочные сертификаты, конкурсный управляющий запросил документы у получателя денег, ведь в соответствии с законом о банкротстве он может так делать.

После того, как портной получил запрос, он подготовил все необходимые (на его взгляд) документы и направил их ответным письмом конкурсному управляющему. Кстати, из документов были только эти самые подарочные сертификаты, подписанные только предпринимателем и небольшое сопроводительное письмо, мол у нас купили сертификаты, мы всё сделали, поэтому перестаньте сюда писать.

Естественно, такой ответ конкурсного управляющего не устроил и спустя пару месяцев он обратился в суд с заявлением об оспаривании сделок по перечислению денежных средств, ведь на его взгляд документы совершенно ничего не доказывали.

Итак, сложилась пренеприятная ситуация: юридически все выглядит так, будто наш клиент получал деньги от юрлица, а последнее взамен ничего не получало. Похоже на дарение между коммерческим юрлицом и индивидуальным предпринимателем, чего действующее законодательство не допускает. При этом из доказательств пошива костюмов у предпринимателя только переписка с помощницами бизнесмена и счета, по которым юридическое лицо осуществляло оплату.

Клиент обратился к нам за консультацией. Позиция его юриста заключалась в следующем: шансы на победу нулевые, единственно верным представляется возврат денежных средств в конкурсную массу юридического лица.

Нами была предложена следующая стратегия: доказать, что клиент осуществлял фактическое исполнение (шил костюмы), а на вопрос, почему исполнение не было получено юридическим лицом, ответить другим, более существенным вопросом: почему юридическое лицо было способно оплатить костюмы при очевидном несовпадении характера деятельности юридического лица и осуществляемых покупок?

Мы предложили взять реализацию стратегии на себя, заранее сказав, что шансы на победу равны шансам на поражение, ибо документов крайне мало.

1) Клиент осуществлял встречное исполнение – шил костюмы по замерам и нюансам, согласованным в переписке с помощницами бизнесмена

2) Бизнесмен является фактическим выгодоприобретателем организации-банкрота, на эту связь было указано в рамках разрешения другого правового вопроса

3) Конкурсный управляющий выбрал ненадлежащий способ защиты имущественных прав организации- банкрота и ее кредиторов: не нужно оспаривать сделку с клиентом, поскольку он добросовестно выполнял функции, возложенные на него сделкой, а средства, затраченные на производство костюмов, уже не вернуть. Вместо этого управляющему следует взыскать убытки с бизнесмена как лица, которое имело фактическую возможность определять деятельность организации- банкрота

1) Переписку из мессенджера между клиентом и помощницами бизнесмена, предметом которой являлись характеристики костюмов, а также условия оплаты

2) Счета на оплату, которые клиент отправлял помощницам и по которым организация производила оплату

3) Фотографии с примерок бенефициара, которые очень удачно сохранились у нашего клиента

На этом моменте особо любопытный читатель может задать резонный вопрос: «Переписка? А так можно?».

Ответим вам формулировкой, которая уже несколько лет закрепилась в судебной практике:

Постановление Арбитражного суда Московского округа от 14.10.2020 по делу №А40-93872/2019:
"Взаимодействие хозяйствующих субъектов посредством мессенджеров и иных технических средств мгновенной коммуникации, является обычной практикой, позволяющей увеличивать скорость коммуникации, а значит, сокращать сроки согласования договорных обязательств, устранения недочетов в работе, времени исполнения и иных параметров, согласование которых в ином порядке представляет более затратную процедуру с точки зрения времени и стоимости".

Кстати, тем бизнесменом, который заказывал себе дорогие костюмы на заказ был очень известный в российских бизнес-кругах человек, поэтому можно было легко сопоставить человека на фотографиях с примерок с фотографиями из интернета (той же википедии). Плюс нам очень сильно помогли несколько обстоятельств:

1) Было возбуждено уголовное дело, в рамках которого бизнесмена признали фактическим владельцем и контролирующим лицом группы компаний, куда в том числе входила и наша компания-банкрот.

2) В рамках идущего дела о банкротстве конкурсный управляющий подал на бизнесмена заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, то есть сам конкурсный управляющий признавал этого человека контролирующим лицом.

3) Когда началась история с уголовным делом, в ряде крупных СМИ вышли большие статьи, в которых раскрывалось, кто как и зачем владел будущим банкротом.

4) Это наше любимое. По результатам всех уголовных дел бизнесмен отправился в места не столь отдаленные. Так вот, после этого его помощница писала нашему клиенту с запросом "А можно ли сшить тюремную робу по индивидуальным меркам и из дышащей ткани, а то летом запаришься".

Последний пункт не шутка. Помощница бизнесмена реально писала нашему клиенту. Мы специально указали на переписку про тюремную робу в рамках письменной позиции, а также не забыли про это сказать в судебном заседании и дело тут совсем не в том, чтобы повеселить судью, а немного в другом.

Посудите сами, вот сидит судья в арбитражном суде г. Москвы и рассматривает по 60-70 дел в день. И каждый день одно и тоже. А тут приходит представитель и мало того, что с точки зрения права все грамотно говорит и показывает, так еще и настроение интересной историей поднимает. У судьи сразу и интерес появляется, и слушает она внимательнее и вникает больше. Чистая психология.

Ну и чисто с прагматической точки зрения - переписка спустя несколько лет после того, как были проданы те самые пресловутые подарочные сертификаты и фактически оказаны услуги в очередной раз показывает реальность отношений, а это еще один плюс к нам в копилку.

По результату всех мытарств нам удалось полностью защитить нашего клиента от оспаривания сделки.

А что бы было, если бы портной послушал своего юриста и просто заплатил?

А что бы было, если бы портной не хранил переписки и фотографии?

А что бы было, если бы не было такой комичной на первой взгляд ситуации с тюремной робой? Удалось бы нам заинтересовать судью только переписками и нашими юридическими размышлениями?