«Как в Германии», или 100500 способов проиграть коррупции

Недавно наткнулся на статью юристов, которые очень точечно решили перенять немецкий опыт в борьбе с коррупцией. Суть о ней — здесь. Если кратко — Германия занимает 11-е место в мире по уровню восприятия коррупции, Россия — 138-е.

Логичнее смотреть на первую тройку (там Дания, Новая Зеландия и Финляндия), но считается, что Германия исторически нам ближе. Юристы посмотрели и решили, что нам срочно не хватает добавить к уже существующим должностям новую — Уполномоченного по антикоррупционной деятельности (Antikorruptionsbeauftragte).

Нет, коллеги, погодите. Сказать, что это не работает, вы всегда успеете. Потерпите пару абзацев. Давайте всё же взглянем на аргументы и особенности Antikorruptionsbeauftragte (как минимум, сильное по звучанию слово).

1. Эта должность без жалованья, т.е. человек работает за идею.
2. Человек назначается из числа служащих того же учреждения, где эта должность вводится.
3. Полномочия у данной должности следующие: приём лиц с сообщениями о преступлениях, консультация руководства по вопросам противодействия коррупции, просвещение всех и вся, постоянное повышение квалификации и самостоятельное выявление коррупции.
4. С момента введения должности количество коррупционных преступлений в Германии снизилось на 25%.
   

В связи с этим возникают вопросы:

1. Может ли человек работать за идею? Теоретически может.
2. Может ли человек эффективно работать против своих же коллег? Теоретически может.
3. Может ли такое теоретически случиться в России? Теоретически…

Ну хорошо, я попытался. По сути аргументов «за» и не было. Единственное, что рассмотрели коллеги-юристы за аргумент, — это 11-е место Германии и снижение коррупции на 25% после введения должности. Ну и, видимо, фонетику. Негусто.

В России внедрение в существующую систему любой должности ничего не изменит, тем более что таких должностей и институтов уже тьма. Если система испортилась изнутри, значит лечить её нужно извне. Но и это не поможет, что бы ни значило.

Потому что в основе любого процесса стоят люди. А большинство людей в России связывает «коррупционный менталитет», очень стойкий, уходящий глубоко в средние века и немного даже «усовершенствованный» в двадцатом веке. Нашему менталитету характерны следующие черты, порождающие коррупцию:

1. Культ личности — тут объяснять не надо. Царь, вождь, президент. Живём без инициативы. Ждём, что скажет «батя». Делаем, как он, и воруем чуть меньше, чтобы не наказал. Теоретически культ может победить коррупцию личным примером, но сейчас такого примера нет, да и под-элита никогда не пустит такой пример наверх.
2. Принцип «свой-чужой». Это заметно во всех сферах жизни населения. Ремонт машины, решение о выдаче квартиры, контракт на госзакупках, и любая должность — всё это для своего человека выйдет быстрее, дешевле и качественнее. Чужому всё надо заслужить, даже если он изначально имеет на это право. Получая власть любого уровня, человек уже имеет установку от окружающего общества — сначала позаботиться о своих родных, близких и знакомых, а затем об остальных, до которых дело доходит редко.
3. Волна постоянных необоснованных репрессий в советские времена (и даже раньше) породило в нас какой-то подсознательный страх и полную неприязнь к осуществлению некоторых вполне нормальных обязанностей. И если в той же Германии осведомительство воспринимается само собой, то в России это до сих пор считается подлым «стукачеством» из 30-50-х годов (и даже раньше), которое с принципом «свой-чужой» образует гармоничную смесь. То есть я, будучи, например, чиновником низшего звена, не стану заявлять о коррупции коллеги, потому что он свой, а я не стукач. Или же я, будучи предпринимателем, пришедшим к такому чиновнику, так же скорее всего промолчу о вымогательстве, потому что я не стукач, и всегда есть возможность договориться, т.е. стать своим, наладить связи.
4. Вот кстати, ещё одно следствие из принципа «свой-чужой» — связи — мы очень их ценим. Связи выше закона. Связи — это закон. Налаживание новых связей с целью стать выше закона — это must have для России. Поэтому если у меня, как предпринимателя, уже есть связи в ФСБ, то, разумеется, я этого чинушу из верхнего примера, сдам, потому что в этом случае своим является не он, а фсб-шник. Если у меня есть связи, значит, наверняка есть всё, что по закону я получить вряд ли смогу: попасть без очереди на приём, получить водительские права, кусочек бюджета и отмазаться от армии/суда.
5. «Магарыч». Или благодарность. С давних времён у нас принято подносить подарки, угощения и прочие знаки внимания людям, от которых мы зависим и созависим. Якобы просто так, из уважения, на деле же — в знак благодарности за услугу. Даже если эта услуга — хорошо проведённая медицинская операция, которая врачом по умолчанию должна быть проведена хорошо. В свою очередь люди, от которых мы зависим, тоже привыкли к «магарычам». И «обижаются», если таковой отсутствует. По своей сути любая подобная шоколадка — уже взятка. Однако принято считать, что взятка — это более крупное. При этом социальное положение одаряемого и одаряющего неуклонно растёт (врач-главврач-замминистра-министр), а с ним растёт как стоимость «шоколадки», так и стоимость «более крупного». Больше всего выигрывает от этого совесть, которая остаётся чистой, а значит позволяет действовать дальше. Гармонию с самим собой никто не отменял даже у взяточника.

Что характерно, среди коррумпированных сфер не названа правоохранительная. Несамокритично как-то

Коррупция в основном взаимовыгодна. Оба получают какое-либо благо, и поэтому интерес каждого — молчать. Почти всё, что в итоге выявляется и пресекается, — следствие чрезмерной жадности и наглости — верхушка айсберга то есть.

Коррупция почти стала национальной идеей или анти-идеей. Но зная вышеуказанные три-четыре слабости менталитета, можно запросто победить её. Причём мелкие и средние предприниматели, свободолюбивые, пока не срастившиеся с чиновничеством, не заимевшие там прочные связи, видятся наиболее прогрессивной прослойкой общества, ещё способной к внедрению перемен. Сделать-то всего-ничего:

1. Избавиться от культа личности и элитарности.
2. Разделить всех «своих» и перемешать их с «чужими».
3. Сделать закон выше связей.
4. Обесценить выгодность коррупции репутационным ущербом и наказанием.
5. Отменить «магарычи».

Согласитесь, это проще, чем ввести новую должность? Ну хорошо — ни фига не проще. Тогда ничего не поделаешь — ждём очередной бесполезный Antikorruptionsbeauftragte. И продолжаем причитать «воруют — да — воруют, но я бы на их месте тоже воровал». Но слабые места коррупции держим в уме.