Паноптикум Бентама: как одна круглая тюрьма изменила весь мир

Когда я впервые услышала о паноптикуме Иеремии Бентама, меня поразила не столько архитектурная изощрённость этой идеи, сколько её пугающая универсальность. Представьте себе: круглая тюрьма с башней в центре, где надзиратель может видеть каждого заключённого, а вот заключённые — не знают, смотрят ли на них в этот момент.

Его утилитаризм — учение о максимизации счастья — казался гуманным, но именно он породил идею института, где контроль становится тотальным, а свобода — иллюзорной. В конце XVIII века, когда Европа бурлила революциями, Бентам работал над проектом, который, как он верил, сможет реформировать не только преступников, но и само общество.

Архитектура власти — так я бы назвала суть паноптикума. Круглая форма здания, башня в центре, радиальные камеры — всё это не просто удобно, а гениально с точки зрения управления: один смотрит за всеми, а все — не знают, когда именно их видят. Это не просто экономия на персонале, это — экономия на самой человеческой природе: если ты не знаешь, следят ли за тобой, ты ведёшь себя так, как будто следят всегда. Бентам называл это «новым способом получения власти разума над разумом» — и был абсолютно прав.

Но что меня поразило больше всего — паноптикум не ограничился стенами тюрьмы. Французский философ Мишель Фуко в XX веке увидел в этой конструкции метафору для всех дисциплинарных институтов: школ, больниц, фабрик, армии. По Фуко, паноптикум — это не просто здание, а принцип, по которому современное общество превращается в общество наблюдения. Мы сами начинаем следить за собой, потому что не знаем, когда и кто нас оценивает. Видимость становится ловушкой. Мы живём в эпоху, когда камеры видеонаблюдения, социальные сети и даже смартфоны делают каждого из нас частью этого большого паноптикума.

Важнейшая инновация Бентама — прозрачность и подотчётность не только для заключённых, но и для самого надзирателя. Он предлагал, чтобы паноптикум был открыт для посещения общественности, чтобы любой мог прийти и посмотреть, как обращаются с заключёнными. Это была попытка решить старый философский вопрос: «Кто будет сторожить сторожей?». В теории — блестяще, на практике — увы, мало где реализовано. Сам Бентам всю жизнь боролся за воплощение своей идеи в Англии, но столкнулся с сопротивлением аристократии и бюрократии. Его проект так и остался на бумаге, хотя отдельные тюрьмы по его принципу всё же строились, например, в Англии и на Кубе.

Бентам считал, что заключённые должны не только отбывать наказание, но и трудиться — чтобы компенсировать ущерб обществу и не быть обузой для бюджета. Его подход был прагматичен: наказание должно быть не только справедливым, но и полезным, а главное — исправляющим, а не калечащим личность. Он видел в преступнике не врага, а члена общества, который может быть перевоспитан.

Однако, как показывает история, паноптикум стал не столько инструментом гуманизации, сколько символом подавления и тотального контроля. Современные исследователи, такие как Фуко, отмечают: «Паноптикум — это не просто тюрьма, это принцип организации власти, который проникает во все сферы жизни». В эпоху цифровых технологий мы все оказались в огромном виртуальном паноптикуме, где каждый лайк, каждый просмотр, каждое действие фиксируется и анализируется. Идея Бентама, задуманная как средство воспитания и порядка, обернулась инструментом массового самоконтроля и, порой, манипуляции.

Вспомните, как вы ведёте себя, когда знаете, что за вами наблюдают. Меняется походка, речь, даже мысли становятся осторожнее. Это и есть эффект паноптикума — невидимая дисциплина, которая проникает в самую суть личности.

В завершение хочу сказать: паноптикум — это не только о тюрьмах, это о нас с вами. О том, как мы строим общество, как контролируем друг друга и себя. И если вы хотите быть в курсе последних новостей о праве, технологиях и границах свободы — жду вас в моём Telegram-канале, ссылка в шапке профиля. Давайте вместе разберёмся, где заканчивается наблюдение и начинается свобода.