Как поработать со своей тревогой при помощи искусства

Что такое арт-терапия? Это форма психотерапии в котором через использование художественных материалов и творческого процесса люди могут выразить свои эмоции и справиться с психологическими и эмоциональными трудностями. Суть арт-терапии – помощь человеку в выражении своих эмоций, мыслей и переживаний через творчество.

Мне давно хотелось попробовать арт-терапию, но я не знала, с чего начать. В Telegram-канале одной из московских галерей увидела объявление о предстоящем занятии по методу ИРМА, посвящённом работе с тревожностью.

Итак, как это было.

Занятие проводили искусствовед и психолог. В нашей небольшой группе каждому участнику предоставили кисти и краски. Холсты можно было выбрать – прямоугольные или овальные.

В начале занятия нас попросили сформулировать свои ожидания и цели, написать их на листе и передать психологу. Я обозначила свои задачи так:

1. Познакомиться с арт-терапией.

2. Понять, могут ли мои руки выразить то, что я представляю в голове.

3. Найти способ выразить свои чувства.

Искусствовед рассказала о картинах художников, в которых передана тревожность. На проекторе показали около десяти работ, среди них были К. Петров-Водкин «1919 год. Тревога», Э. Хоппер «Дом у железной дороги», Э. Мунк «Тревога» и другие. У каждого из нас также были карточки-открытки с изображениями этих картин. Нам предложили выбрать одну или несколько в качестве основы для создания своей картины на тему тревожности.

Поскольку я заранее знала, что иду на арт-терапию, у меня уже ночью сформировалась идея, что я хочу нарисовать, поэтому я не особо ориентировалась на предложенные картины.

Затем нам предложили подумать, какой цвет ассоциируется у нас с тревогой. Мы могли попробовать разные цвета на палитре и подобрать подходящую кисть или мастихин (хотя мастихин я так и не использовала). Я сначала думала о красном цвете (для меня это символ крови), но после смешения цветов поняла, что бордовый (цвет засохшей, свернувшейся крови) будет лучше смотреться на моей картине.

Дальше нам нужно было приступать к написанию картины. Я не планировала ничего сложного. Рисовала, вдохновляясь Марком Ротко (его картины в качестве иллюстраций тревожности нам не предлагали, но он сам пришёл мне в голову и мне он нравится). Время пролетело незаметно. Мне будто всё время не хватало краски и я всё смешивала и смешивала, чтобы получить нужный цвет и нанести его на холст. На внутренних краях сделала более светлый бардовый – практически красный – это свежая кровь, которая еще не свернулась. Центр принципиально пустой, белый. После я подумала, что было бы неплохо закрасить его белой краской, чтобы было красивее. Но жизнь неидеальна, зачем моей картине быть такой?

Потом искусствовед попросила нас представить, что бы подумал человек, который увидит эту картину, и какой знак он бы нарисовал. И нужно было этот знак нарисовать. Я скорее подумала о том, какой знак именно я хотела бы нарисовать тут – что смотрелось бы органично. И для меня это – чёрное сердце в правом нижнем углу.

Возможно, этот знак по задумке организаторов должен был помочь разрешить тревогу? Но для меня моя картина сама по себе является таким разрешением. Если бы я была художницей, я бы назвала её «Точка зрения» или «Фокус зрения». Вокруг полно ужасных вещей, смертей, крови, но нужно смотреть вперед. Утром перед арт-терапией я прочитала о смерти женщины в новостях, а потом принялась за свои обычные дела. Ужасное не исчезает, его видно периферийным зрением. Но это не может быть основной точкой зрения, потому что тогда можно сойти с ума. Черное сердце: может казаться что если ты не бьёшься головой о стену от страданий других людей, то ты чёрствый человек, но это не чёрствость, а способ самосохранения. Ты знаешь, что вокруг много ужасного, но выбираешь не тонуть в этом. Даже если сердце черное – это в первую очередь сердце.

На разных этапах написания картины ко мне и другим участникам подходила психолог и спрашивала, что как, что мы рисуем, что это для нас значит. На мой ответ про кровь, она сказала, что не думаю ли я, что кровь может значить и что-то хорошее? Я обещала подумать, но до сих пор не могу сказать, что она у меня ассоциируется с чем-то положительным. Подумаю ещё.

В конце участники могли поделиться впечатлениями со всеми. Мне почему-то коммуницировать не хотелось, хотя обычно я тот человек, который задаёт вопросы на лекциях и отвечает на вопросы лекторов. В описании к занятию было написано, что «совместное творчество в группе дает ощущение поддержки и общности, снижая чувство изолированности». Но у меня так не произошло – ощущение социальной неловкости осталось при мне. Да и можно ли почувствовать общность с другими просто от того, что вы час-полтора находитесь в одном месте и не общаетесь?

Одна девушка всё же поделилась своими мыслями – она очень погрузилась в терапию. Я смогла посмотреть на работы других: кто-то рисовал что-то абстрактное, у одной девушки был звенящий звонок, у другой – прямо словами прописано на картине «Одиночество» (меня это удивило, потому что эта девушка пришла с парнем). Мне понравилась работа девушки, где было что-то вроде черной дыры в центре холста и туда падали люди.

Однозначно, опыт арт-терапии интересный. Для меня самое приятное было – наносить краску на холст. Думаю, подобным можно вполне заниматься и дома. И я не ожидала, но мне понравилось моя картина. Нам сказали, что их можно взять с собой и посмотреть через несколько дней, как мы будем к ним относиться и какие чувства испытывать. Прошло две недели и мне всё так же нравится.

Больше про искусство читайте в моём канале Art Actually | Реальное искусство