«Молчание Бога — это главное испытание веры» — онлайн-проповедник Островский о жизни после смерти, её смысле и любви

Я считаю, что это очень невежественная позиция со стороны ученого. Никакие естественные вопросы и научные данные вообще не касаются веры в Бога.

Очевидно, есть глобальные вопросы: что было до Большого взрыва? Вечный естественный закон или есть вечный Бог, как Творец и создатель естественного закона. Этот вопрос мировоззренческий, не научный, поэтому сколько бы ты не изучал биологию, физику, химию, ты на этот вопрос ответ не найдешь, это будет вопрос веры.

Второй вопрос о человеческом сознании, как мы осмысляем Господа Бога. У некоторых людей есть мнение, что религиозное мышление — примитивное, в реальности наоборот, религиозное мышление — высшее мышление. Потому что одно дело, когда человек думает о том, как ему, например, стать лидером, и другое — когда начинает размышлять на темы жизни после смерти, захоронения, молитвы, ограничений на основе нравственности.

Возникает вопрос, как из обычной человекообразной обезьяны появилось религиозное мышление, где человек задает себе все эти вопросы? Ответа на этот вопрос в науке нет.

Это серьезный вопрос, ведь очевидно, что кому-то Бог себя открывает, а кому-то нет. У некоторых людей есть опыт, за который они готовы и жизнь отдавать, а у других — этого опыта нет. Можно строить догадки почему так происходит. По моему мнению, Бог просто очень деликатный и никогда себя не навязывает. Если человек изначально настроен на то, чтобы сказать нет, Бог даже не представится.

Царь Соломон, который был богат, успешен и имел огромную власть, написал книгу “Екклесиаст”. В ней он ищет смысл жизни и ни в чем земном его не находит: ни в деньгах, ни в семье.

Смысл жизни он находит в том, чтобы здесь и сейчас жить по заповедям Божиим. По большому счету — жить по совести. То есть, любить Бога и своих ближних. Это даст тебе счастье и здесь, и в будущем. Учитывая, что любовь не может быть в будущем варианте, любить можно только здесь и сейчас, уходят мысли о том, что будет завтра, гораздо меньше фантазий и иллюзий. Смысл жизни в настоящей любви.

Для меня смерть — это просто рождение в вечную жизнь. Очередной переход. Воспринимаю это, как роды у человека.

Когда ребенок живет у мамы в животе, у него там своя атмосфера, он живет в воде, ему тепло, он, возможно, чувствует любовь каким-то образом, у него есть питание через плаценту. А потом, когда он достигает определенного возраста, — если у нас это, например, девяносто лет, то в утробе это девятый месяц, цифры схожие — вдруг уходит вода, понятно, что начинается смерть. У тебя паника, страх, потом начинаются схватки, потом сами роды — они длятся довольно долго, это как агония — заканчивается твоя внутриутробная жизнь. Потом ты появляешься на свет, у тебя открываются глаза и, наверное, тебе больно, ты никогда глазами не смотрел. Затем тебе отрезают пуповину, завязывают её, и у тебя в этот момент с болью открываются легкие, ты начинаешь кричать, а потом наступает жизнь. Очевидно, что в сравнении с внутриутробной жизнью, мы видим, что наша временная жизнь качественно-иная.

Смерть является родами в вечную жизнь. И про эту жизнь написано очень кратко: бог предусмотрел о нас нечто лучшее. Всё. Если бы нам сейчас рассказали, что нас ждет после смерти, мы бы испугались. Так же, как мы бы испугались внутри утробы матери, если бы нам сказали, что нас ждет здесь.

Думаю, что о некоторых вещах можно говорить только, когда ты их переживаешь. Этот аргумент не могут использовать люди, которые это не переживали. Когда у тебя что-то случается, надо смотреть на ситуацию в контексте времени. Здесь и сейчас скорбь очень сильно бьет по душе и сердцу — мы не можем сделать никаких выводов. Но когда по прошествии двадцати-тридцати лет, человек оглядывается назад, о многих вещах он говорит иначе.

Я благодарен Богу за то, что когда-то у меня невеста разбилась насмерть на машине. Это не отменяет той скорби о случившемся, не отменяет того, что я этого не хотел, не отменяет того, что я это пережил. Но сейчас я Богу за это благодарен. Не получится объяснить почему, это мое личное переживание.

Мы должны понимать, что молчание Бога — это главное испытание веры. Но должен отметить, что это молчание бывает не только когда мы чувствуем скорбь, но и радость. Нельзя так однобоко смотреть.

У меня главным сомнением в вере в Бога было не то, что болеют дети, и не то, что что-то страшное происходит, — здесь я как реалист видел, что есть какие-то естественные вещи. Гораздо большим вопросом в плане молчания Бога у меня был вопрос по отношению к себе, когда я в подавляющем большинстве случаев, совершая плохие поступки, ничего не получил с неба за них.

И тут два варианта: либо Бога нет, либо он настолько сильно меня любит, что просто терпит и верит в меня и в то, что я перестану это делать. И так как я в своей жизни соприкасался с тем, что Бог — это любовь, я понимаю, что она так выражается.