Всё, что вы думали о свободной торговле, неверно

В своей книге "Разрушающийся капитализм" историк рассматривает особые экономические зоны от Дубая до Шэньчжэня, чтобы подвергнуть сомнению общепринятый взгляд на глобализацию.

Стандартная история глобализации, которую преподают в бизнес-школах и которой придерживаются в залах заседаний, приветствует успех свободной торговли: она стерла границы и высвободила капитал, положив начало трем десятилетиям беспрецедентного процветания, которое вывело миллиарды людей из бедности. Бестселлер Томаса Фридмана 2005 года "Мир плоский" описывает технологическое выравнивание экономических условий, на которых все страны могли бы конкурировать.

С тех пор исследователи из самых разных областей оспаривают это оптимистичное повествование.

Джозеф Стиглиц, Нобелевский лауреат и бывший главный экономист Всемирного банка, задокументировал, как глобализация усугубляет неравенство.

Ха-Джун Чанг, экономист по вопросам развития и советник Всемирного банка, обнаружил, что так называемая свободная торговля на самом деле требует значительного вмешательства государства.

Политический теоретик Калифорнийского университета в Беркли Венди Браун исследовала, как беспокойство, связанное с глобализацией, привело к возведению физических барьеров - совсем недавно это было расширение стены между США и Мексикой, — которые препятствуют торговле и иммиграции.

Теперь Куинн Слободян, профессор истории Колледжа Уэллсли, предлагает последний критический взгляд. Его новая книга, Разрушающийся капитализм: рыночные радикалы и мечта о мире без демократии ($ 29.99; Macmillan), оспаривает идею о том, что глобализация размывает границы. Вместо этого Слободян обнаруживает, что внутри стран возникают новые виды границ, очерчивающие места, которые действительно выигрывают от свободной торговли: особые экономические зоны, где компании работают без особого регулирования или вмешательства государства. “Почему я сосредоточился на этих вещах, так это для того, чтобы вмешаться в повествование, которое обычно рассказывают историки”, - говорит Слободян по телефону. “В учебниках истории не отражены изменения в глобальном капитализме за последние 40 лет”.

Эти экономические зоны могут быть размером с китайский Шэньчжэнь, город с населением около 13 миллионов человек, или всего лишь с один этаж здания, где налоги ниже, а законы другие, чем на другом берегу реки или на улице. Эксперты подсчитали, что в мире насчитывается от 2500 до 10000 зон. В Дубае в свободной зоне Джебель-Али, или Джафза, размещено более 9500 компаний на площади почти 22 квадратных мили (57 квадратных километров), в том числе в офисных зданиях и промышленных комплексах рядом с крупнейшим глубоководным портом Объединенных Арабских Эмиратов. Планируемое сообщество под названием Gujarat International Finance Tec-City, или Город ПОДАРКОВ — строящийся в Гуджарате, индийский ответ Силиконовой долине, — занимает около 260 акров, отведенных под особую экономическую зону. Недалеко от Белого дома, в округе Принс-Джордж, штат Мэриленд, даже есть зона для предприятий, которая предлагает налоговые льготы в обмен на создание рабочих мест и инвестиции.

Зоны, как правило, привлекают и концентрируют торговлю, производственную деятельность и международные потоки капитала. Четверть прямых иностранных инвестиций Дубая поступает через Jafza. Около 30% зубных щеток в мире производятся в одной зоне в Китае, а половина всех одноразовых нитриловых перчаток производится в 15 зонах Юго-Восточной Азии. Зоны разрастаются быстрыми темпами: треть из них появилась за последнее десятилетие, и ежегодно на строительство новых зон в глобальном масштабе тратится примерно 1,5 триллиона долларов.

Джейми Пек, политический экономист из Университета Британской Колумбии в Канаде, находит вывод Слободяна убедительным. “Да, глобализация - это реальная вещь, но это название для транснациональной интеграции экономик, которая приводит к очень неравномерным результатам”, - говорит он. “Это создает новые географические зоны, но не стирает их”.

Существуют также гибридные модели, такие как Сингапур. Безусловно, у независимого города-государства есть место в Организации Объединенных Наций, верховный суд и все институты, составляющие современную нацию. С 1970—х годов правительство Страны, возглавляемое одним и тем же премьер—министром, покойным Ли Куан Ю, на протяжении трех десятилетий ставило во главу угла снижение налогов и ужесточение регулирования для международных компаний, превращая их в центр электроники и технологий. Это часто описывается как страна, управляемая как корпорация и с активным участием правительства, будь то снижение налогов для компаний или тюремное заключение диссидентов. Сингапур, сочетая “экономическую открытость с политическим контролем”, поместил “джинна капиталистической глобализации не обратно в бутылку, а в прочную упряжь”, пишет Слободян.

Независимо от внутренней деятельности, экономические зоны служат одной цели: упростить торговлю и увеличить прибыль компаний, использующих их. Существование этих зон можно рассматривать как доказательство неспособности глобализации принести всеобщее процветание. С тех пор как президент Билл Клинтон подписал закон о Североамериканском соглашении о свободной торговле в 1993 году и интернет получил широкое распространение, эти маленькие островки капитала больше всего выиграли от ослабления ограничений на глобальную торговлю. Но многие предприятия и инвесторы за пределами зон и близко не получили такой выгоды. Также как и некоторые мигранты и рабочие с низкими доходами, трудящиеся на огороженных фабриках зон.

Не все экономические зоны одинаковы. Многие из них благоприятны: город в Китае, склад недалеко от границы, порт или отдельный этаж здания, где производятся, собираются, хранятся и передаются товары. Но некоторые из них совсем не такие, потому что это места, где нарушаются законы. Например, зона в так называемом регионе Золотого треугольника в Юго-Восточной Азии стала убежищем для торговли людьми и наркотиками.

Помимо усиления неравенства за счет использования низкооплачиваемого, а иногда даже неоплачиваемого труда, эти места обозначают приоритет: максимизацию прибыли за счет избежания государственного надзора.

Их сторонники в основном согласны с анализом Слободяна. “Вы не можете реформировать страны в целом очень эффективно, в лучшую сторону или по коррупционным причинам”, - говорит Тибо Серле, директор по исследованиям в Adrianople Group, которая консультирует по экономическим зонам. “Вы столкнетесь с укоренившимися интересами. Логика такова, что, реформируя небольшой бизнес-парк или город, вы сможете обойти эти укоренившиеся интересы ”.

Серле построил свою карьеру на зонах. Он инвестировал в них через венчурные фонды и основал Фонд Startup Societies Foundation, который занимается их исследованием и продвижением. Даже он отмечает их недостатки, выделяя коррупцию, кражу земли у местных фермеров для приобретения площадей и плохое государственное управление. Его решение: полностью убрать правительство.

Зоны позволяют инвесторам и транснациональным корпорациям избежать грязной работы по переговорам с законодателями. Нет сомнений в эффективности экономических зон: в первые несколько месяцев пандемии Covid-19 несколько таких зон в Азии производили множество масок N95, защитных перчаток и других предметов первой необходимости. Предприятия, работающие в зонах, оставались открытыми, и сотрудники продолжали приходить на работу, потому что правила там отличались от правил в остальных странах их происхождения.

Но такого рода успех подчеркивает провал прежнего видения мира без границ и свободного предпринимательства. Если глобализация действительно устранила барьеры для торговли и миграции между странами, зачем нам нужны экономические зоны?

Источник; Bloomberg