Институт репутации в России: ни института, ни репутаций?

Мало какая социальная\профессиональная группа в нашей стране обладает столь устойчивой репутацией, как чиновники: что бы вы ни услышали — что депутат или сотрудник мэрии называет горожан говном, что министерский служащий изрекает «государство вам ничего не должно», что руководитель пресс-службы регионального правительства отзывается о пострадавших в наводнении как о «бомжах» — всему охотно поверите. Любопытно другое: подавляющее большинство героев этих пиар-скандалов продолжает «идти по жизни, смеясь», как будто их репутация натурально тефлоновая.

Ну, или её просто нет. Как предмета разговора. Что многое бы объяснило.

И тут скрыт некоторый парадокс: на самом деле, репутация у этих людей после публичного факапа складывается вполне определённая. Как в старом анекдоте «но стоило один раз относшать козу…» — однако это им не мешает. То есть все знают, что дед Кузьма — овцелюб, и многих это даже смущает и коробит. Но дед Кузьма продолжает любить овец и занимать ответственные государственные должности.

А ведь всё могло бы быть иначе — с точки зрения репутации, — если бы дед Кузьма думал не только о золотом руне, но и немного о том, что если ты публично обделался, то надо не о туалетной бумаге размышлять, а о том, где найти денег на лучшего пиарщика.

Судя по всему, мысли президента Федерации горнолыжного спорта Иркутской области Василия Ивановича Конямина всё-таки сосредоточены на гигиенической продукции. А может быть, он и вовсе думает «а, да так сойдёт» и ну её, эту бумагу. Иначе сложно объяснить поведение чиновника в ситуации, когда его обвинили в нанесении побоев одному из наиболее известных блогеров региона.

Блогер и экс-радиоведущая самой крупной региональной радиостанции Анна Мамаева обвинила президента Федерации горнолыжного спорта Иркутской области Василия Конямина в нападении с причинением телесных повреждений. С её слов, присутствуя на публичной, незакрытой вечеринке на одной из турбаз Байкала, господин Конямин требовал от всех, кто там был, прекратить видеосъёмку тусовки на телефоны и предъявить их на предмет ознакамливания с содержанием уже отснятого видео.

Якобы господин Конямин утверждал, что он «из министерства» и снимать его никому нельзя. Между Мамаевой и Коняминым на этой почве произошёл конфликт, который закончился, со слов Мамаевой, тумаками.

Главный редактор иркутского интернет-канала «Слива» Александр Мальм позвонил Василию Конямину за комментариями. Василий Иванович сказал, что у него есть «полная видеозапись», которая опровергает версию Анны, но поделиться ею он готов только при личной встрече с Мальмом, точнее, просто показать при встрече, а Мамаева — «просто пиарится».

Хочется, конечно, сказать «всё», но я пытаюсь посмотреть на ситуацию с профессиональной точки зрения.

Во-первых, если у «обвиняемого» есть видеозапись, доказывающая ложность обвинений в его адрес, довольно странно обещать её показать при личной встрече редактору интернет-канала и не опубличить сразу же. «У меня доказательства есть, только я вам их не покажу». Такая позиция, понятное дело, приводит лишь к одному — к большому сомнению в существовании вышеупомянутой записи.

Во-вторых, обвинение в адрес Анны, что она «пиарится». Мы не в доме иллюзий живём, и допустить, что публичная личность способна хайпануть на каком-то фейке, вполне возможно. Но само по себе такое вот контр-обвинение выглядит слабо, а в глазах тех, кто считает, что мужик женщину бить не должен, — просто попыткой переложить ответственность.

В-третьих, это та редкая ситуация, когда молчание — не золото, а прах. Отсутствие быстрой реакции на подобные обвинения равнозначно утверждению «молчание — знак согласия».

Помимо того, что не нападать на женщину, даже если она тебе очень не нравится?

Впрочем, факт нападения должен быть доказан компетентными органами, пока мы оперируем фактом обвинения.

НЕВАЖНО, виновен ты в этой ситуации или нет, — нельзя вести публичную коммуникацию в риторике «да она сама дрянь». Нельзя своими устами обвинять оппонента — своими устами нужно оправдывать себя.

ВАЖНО — оправдывать, а не оправдываться. «Я, такой-то заслуженный деятель с безупречной репутацией, муж и отец, никогда бы себе не позволил поднять руку на женщину» — это 146% лучше, чем «да она пиарится». «Мне жаль, что данная ситуация использована отдельными заинтересованными лицами для хайпа». «Мне не близка позиция, когда для повышения своей известности используется известность других людей». Ну, и так далее.

Многие предположат, что он нужен, дабы оправдать нехорошего персонажа. На самом деле, он нужен, чтобы персонажу, хорошему или не очень, выйти из ситуации с минимальными репутационными потерями.

Если репутационные потери в нашей стране — это кот Шрёдингера, в чём смысл тратиться на пиарщика?

Ещё, конечно, есть вариант «я накосячил, извинился и дальше всё зависит от противной стороны», но его реализация ещё менее реалистична, чем наличие работающего института репутации в Российской Федерации.

А лучше бы было наоборот. И тогда пиарщики занимались бы другими — интересными — делами.