Публике нужно дать возможность побывать внутри спектакля

Digital Opera побеседовали с генеральным директором Королевского оперного театра Маската (Оман) Умберто Фанни о том, зачем опере нужны высокие технологии и как их использование влияет на процесс создания спектакля и творческую иерархию.

- Умберто, ваш опыт по внедрению цифровых технологий в оперу уникален. На сайте Королевского оперного театра Маската написано, что он один из первых в мире, где кресла в зрительном зале были оснащены специальной мультимедийной системой…

- Да, все так.

- Вы можете объяснить, что это значит? Там какое-то специальное аудиооборудование и экран на спинке кресла…

- Да, но сначала я бы хотел отметить, что наш опыт в цифровизации театра можно разделить на несколько направлений. Вообще, развитие Королевского оперного театра Маската – это не путь увеличения оперной труппы, а путь внедрения новых сложных технологий в наши постановки. Один из важнейших моментов в этом процессе – адаптация артистов к работе с технологиями на сцене, когда ими мы заменяем привычные расписные декорации. Создавая новые постановки мы экспериментируем, сочетаем живое и цифровое, двигаемся в сторону инноваций. Наш спектакль «Лакме» 2018 года – хороший тому пример. Режиссером тогда выступил итальянец Давиде Ливерморе, и он как раз известен своей страстью добавлять в оперу технологии.

Но это не было так, что мы просто сделали какую-то проекцию на задник сцены. Получилось чуть более сложная история, технологичная и продвинутая. Мы взяли за основу светодиодные экраны – тысячи микроскопических телевизоров, из которых складывается невероятно реалистичная декорация. Потом нужно было добиться, чтобы певцы могли взаимодействовать с ней на сцене. Потому что это не просто декорация, это элемент спектакля, который начинает работать, когда артист с ним взаимодействует. Время от времени приходится слышать, что такие технологии ограничивают артистическую свободу, потому что певцы должны двигаться согласно четко прописанному порядку движений, как в хореографии, каждый их шаг предопределен. Конечно, можно называть это ограничением сценического действия в опере, но я вижу в этом будущее. В любом случае, музыка-то остается, а она и есть самое главное в постановке, просто теперь благодаря высоким технологиям есть возможность сделать переживания зрителей более насыщенными, превратить просмотр спектакля в уникальный опыт. Молодое поколение сегодня – как бы это сказать – не может долго удерживать концентрацию, быстро теряет интерес. Так что цифровой элемент в опере или симфоническом концерте должен работать таким образом, чтобы сразу воздействовать на менталитет молодого поколения. Потому что цифровизация – это наше будущее. Мы должны думать не только о старшем поколении, но и о новых моделях развития. В случае с нашей постановкой – а это был совместный проект с Австралией, Китаем и Европой - подход к созданию спектакля был отличным от стандартного, мы использовали элементы, которые дают ощущение присутствия внутри различных миров. И я знаю, что после этого Давиде, режиссер, был даже приглашен Валерием Абисаловичем (Гергиевым) для создания спектакля в Мариинском театре, но, к сожалению, проект так и не был реализован.

- В процесс создания спектакля с цифровыми декорациями вовлечено большое количество людей. Как организовать работу, чтобы получилась сплоченная команда – как должны взаимодействовать и находить общие решения режиссер и автор цифровых декораций?

- Это правда, использование цифровых технологий выходит за рамки визуального и эстетического вопросов, такие технологии влияют на весь процесс создания постановки, меняют всю творческую иерархию, репетиционный процесс и метод работы артистов. И чем большая роль отводится цифровому элементу в постановке – когда это сложнее, чем просто проекция – тем в более детальном планировании нуждается процесс создания постановки, тем больше времени требуется для репетиций и тем больше усилий требуется, чтобы на сцене все срослось и заработало. И еще, чем более важную роль в постановке играет цифровой элемент, тем значимее роль в ней художника, создающего проекции и анимацию – творческая иерархия другая. Также большая ответственность ложится на исполнителя, который должен каждое свое движение на сцене подстраивать под эти элементы, чтобы получился нужный эффект. Чем более зрелищная и реалистичная иллюзия получается от взаимодействия артиста с цифровыми элементами, тем более он ограничен в своих движениях на сцене: все как в хореографии, каждое движение выверено. Я помню чудесную постановку «Волшебной флейты» Барри Коски, интенданта Комише оперы в Берлине. Тогда его обвинили в том, что якобы артистов превратили в марионеток в угоду высоким технологиям. Но несмотря на все это цифровое будущее оперы уже скоро наступит. И оперным театрам нужно просто присоединиться к этой чудесной вечеринке.

- Цифровые технологии делают создание постановки дороже или помогают снизить ее стоимость?

- О, вопрос очень интересный. В теории использование цифровых технологий должно сокращать время создания спектакля до 30-40 дней. Но стоимость может быть довольно высокой, если обращаться к высококлассным специалистам, которые будут создавать анимацию и декорации. Однако все равно цена не сравнится со стоимостью спектакля Дзеффирелли, например.

- Хорошо, цифровые технологии прекрасно вписались в Королевский оперный театр Маската. Но как, например, дела обстоят с такой древней площадкой, как Арена ди Верона. Есть ли место для цифры в такой исторической атмосфере?

- Вы же знаете, что я был художественным руководителем Арены ди Вероны, поэтому знаком с площадкой довольно хорошо. Это было в 2010-2012 годах, и уже тогда цифровые технологии начали потихоньку проникать в оперу. Но все-таки важно учитывать аудиторию, которая есть у площадки. И в этом плане Арена ди Верона очень отличается от других театров, публика туда приходит не только, чтобы послушать оперу, но, в первую очередь, чтобы посетить это историческое место. Оно совершенно особенное, и в основном зрители – это туристы со всего мира, а настоящих любителей оперы там 6-7 процентов. Поэтому нам нужно было показывать то, что отвечало бы их ожиданиям. А они ждали гигантских декораций, крупную машинерию. Хотя даже тогда я много размышлял о том, как добавить в эти спектакли цифровые технологии. И мы только придумали большие экраны с внешней стороны Арены ди Верона. Но это совсем не значит, что в будущем кто-нибудь не сможет найти путь цифровизации и для этой площадки.

- В одном из интервью – вы давали его пару лет назад – сказано, что ваша большая цель – это сделать оперу доступной широкому кругу зрителей, а не только избранной элите. Как цифровые технологии этому помогают? Как это вообще работает?

- Это отлично работает, потому что как я уже сказал, очень важно смотреть в будущее. Нам надо ориентироваться на молодое поколение, иначе опера, как искусство, просто умрет. Будущее в интерактивном контенте: нужно взаимодействовать с публикой, дать ей возможность побывать внутри спектакля. Чтобы можно было любоваться не только фасадом, но проникать внутрь, это даже не 3D, а 4D. Уже сейчас иногда прибегают к использованию специальных очков, чтобы через них смотреть спектакль. Но я уверен, впереди нас ждет технологическая революция, потому что сам человек меняется. И, к сожалению, должен отметить, что искусственный интеллект обретает все большую силу. И в будущем он будет все больше и больше влиять на нашу жизнь. И, возможно, многое из того, что вы видели в фильмах, выпущенных лет 30 назад, когда, например, они вживляли какой-то чип в тело человека, который помогал лучше видеть и слышать, станет реальностью в скором будущем. Начиная с пандемии уже стали происходить большие изменения, но уверен, впереди еще больше прогресса. Меня здесь уже не будет, а вы – да. И не знаю, повезет или не повезет вам все это увидеть. Возможно, вам уже не придется ходить в оперу, чтобы посмотреть спектакль, возможно, такое же удовольствие будет доступно вам прямо из дома.

- Ну а вы сами хотели бы поучаствовать в эксперименте с вживлением чипа, чтобы видеть и слышать на больших расстояниях?

- Я был рожден музыкантом, пианистом и я люблю оперу, и все мои любимые композиторы родом из России, особенно Скрябин. И для меня музыка, то есть опыт слушателя – это то, что нельзя ничем заменить.

- Это был следующий вопрос. Самое главное в опере – музыка и, конечно, текст, а теперь мы добавляем туда технологии. Как соблюсти баланс, чтобы цифровой контент, не мешал своей яркостью и агрессивностью слышать музыку? Как найти нужную меру в цифровой сценографии?

- Я не думаю вообще, что это такая уж большая проблема соблюсти баланс, я вообще не мыслю цифровую сценографию как что-то шокирующее или агрессивное. Как я уже говорил, особенно это касается молодого поколения, наша публика привыкла к шокирующим событиям, которые наполняют буквально каждый день. И не надо все это тащить на сцену, или как-то специально адаптировать музыку. Самое главное, чтобы у режиссера была твердая логика в том, что он делает. И чтобы, когда публика выходила из театра, она бы не думала о том, куда пойти поесть пиццу, но рефлексировала по поводу того, что она только что увидела.

- Есть ли проблема в том, что люди, которые создают цифровой контент для оперного спектакля не очень хорошо, например, разбираются в классической музыке и в классическом искусстве в принципе? Как найти подходящих людей или нужно их специально этому обучать на специальных программах? Как решить этот вопрос?

- Я не знаю на самом деле. Это очень интересный вопрос. Да, язык классической музыки, язык оперы – это то, что многие создатели цифрового контента не учитывают в своей работе. Их образ мысли и логика ближе к современной музыке, которая ближе к ним по возрасту. Поэтому на ваш вопрос ответить непросто. Возможно, специальные образовательные программы для молодежи были бы прекрасным решением. А еще, конечно, важно изучать прошлое, потому что ни в коем случае нельзя забывать, откуда мы происходим.

- Вы входили в состав жюри российского фестиваля Digital Opera, что можете сказать о работах участников? Что вы увидели и как бы вы это описали?

- К сожалению, у меня не было возможности лично присутствовать на конкурсе, так в последнюю минуту сложились обстоятельства. Я очень расстроился, что не смог приехать в мой любимый Петербург тогда. Думал, что попаду хотя бы на Международный культурный форум, туда меня пригласила министр культуры России Ольга Любимова, но его, к сожалению, отменили. И поскольку меня не было физически на фестивале, я не смог принять очное участие в оценке работ. Но я видел проект победителя: оформление фрагментов симфонической музыки Шостаковича. Хотя судить очень сложно, когда не можешь лично присутствовать. Надеюсь, в будущем у меня все-таки появится возможность приехать в Россию.

- Вы уже сказали, что мыслите себя как музыкант и пианист и что ваш любимый композитор Скрябин. А есть у вас на примете какое-то музыкальное произведение, для которого бы вы могли предложить цифровую сценографию?

- Да, есть такое. Правда, оно не русское. Я думаю, что для работы с цифровым контентом лучше найти произведение не очень длинное и еще оно обязательно должно рассказывать законченную историю. Последнее время я иду спать, а в голове у меня играет Images Дебюсси. Знаете такое? Но не просто это произведение, а именно в исполнении Артуро Бенедетти Микеланджели. Был такой великолепный итальянский пианист. Эта музыка рождает в моей голове какой-то образ. Я начинаю мечтать, и все это в конечном итоге складывается в изысканную цифровую историю.

- Когда вы планируете репертуар Королевского оперного театра Маската, вы держите в голове мысль о том, что для новой постановки нужно будет найти режиссера, который умеет и любит работать с цифровыми технологиями? Или это все как-то по-другому происходит?

- Вы понимаете, концепция выстраивания нашего репертуара скорее напоминает концепцию центра исполнительских искусств, чем театра. Мы приглашаем коллективы со всего мира, работающий в разных жанрах – опера, джаз… Еще мы организуем масштабные образовательные программы. В самом начале выбор названий для постановок главным образом определялся вкусом Его величества султана Кабуса бен Саида, который и построил оперу. А идея в основе была такая – это должен быть культурный центр, который бы соединял представителей разных культур, носителей разных языков. Ведь музыка, возможно, единственный язык, который нельзя не понять. Я убежден, что слова могут внести путаницу. Я думаю, что образ мысли француза сильно отличается от того, как мыслят итальянцы. И вот ты что-то говоришь, и это может создать целую проблему, потому что не всегда есть понимание. Но музыка предлагает совсем другую основу для общения. Так что, составляя репертуар, я смотрю в сторону разных культур и разных стран. За последние пять лет я немного изменил модель работы и создаю в нашем культурном центре еще и производственный центр: мы уже начали сами изготовлять некоторые костюмы и грим для постановок. Это еще пока молодой проект, совсем дитя. А когда мы выпускаем новый спектакль, если есть возможность, я всегда добавлю цифровые технологии. Так было с «Лакме» и так было с проектом Музыка оперы. Наш замечательный проект, в основе которого лежал сюжет легенды об Орфее и Эвридике. Мы задействовали молодых артистов и акробатов, много высоких технологий – проекции и прочее. Получился интересный образовательный проект, в который вплели самые популярные арии из мировой оперы с XVII века и до наших дней, но в контексте истории об Орфее и Эвридике. Хороший пример баланса искусства и цифровых технологий.

- В обычной жизни вы используете много гаджетов?

- Да я не могу без телефона и компьютера, поэтому технологии для меня очень и очень важны.

- А еще чем пользуетесь?

- Дома в Италии я пользуюсь Алексой, ну вы знаете, что это такое. Она помогает мне по дому: включать и выключать свет, например. Но честно говоря, главным образом, она помогает мне развлекать моего шестилетнего племянника – когда я говорю «Алекса, включи свет!», ребенок приходит в восторг. Это довольно забавно. Но, как я уже сказал, наша жизнь будет все больше и больше подчиняться таким технологиям, поверьте мне, роботы и человек будут сотрудничать.

- И напоследок, можете назвать оперных режиссеров, которые больше других пользуются цифровыми технологиями?

- Как я уже сказал Давиде Ливерморе, который ставил нам «Лакме», Барри Коски… в Театре Реал в Мадриде Хьюго де Ана переставил свою «Аиду», спектаклю было 25 лет, а он добавил туда проекции, это сделало постановку более современной и менее дорогой. Есть еще много режиссеров из молодого поколения, которым понятен цифровой язык.

Все права принадлежат Digital Opera (АНО «Петербургские сезоны»). В случае использования фрагментов текста ссылка на источник обязательна.