Почему я не уезжаю из страны

Стартапер Стёпа Данилов написал для ЦП искреннюю колонку о том, чем ему так мила и близка Россия.

Я родом из провинции. Из города в 400 тысяч человек. Приехал после золотой медали поступать, в никуда. Сейчас живу 15 лет в Москве. Стартапер.

Последние годы много думал о переезде в США, и даже съездил в MIT, в Кембридж, написал цикл сравнений их инфраструктуры с нашей, российской. И я знаю, что там на порядок больше рынок, и легче поднимать инвестиции, и комфортнее и безопаснее жить, воспитывать детей... Но что-то меня держит здесь.

Попытался сформулировать факторы, которые сдерживают меня от того, чтобы отсюда уехать.

Родной язык

Меня держит мой родной язык. Напрягаюсь думать, когда общаюсь на английском. Не хочу, чтобы мой мозг был драйвером между мыслями на русском и английской речью. Это больно. И даже когда я буду жить много лет в английской среде — я знаю, что все равно буду напрягаться, меньше, но буду. А я не хочу напрягаться. Потому что на русском мне просто комфортно думать. На чужом языке ты можешь научиться говорить нужное, но только на родном языке тебе будет комфортно формулировать свои мысли. Но даже не мысли на родном языке для меня оказались важным. Для меня самым ценным в языке оказался юмор.

Юмор

Предположу, что у нас один из самым удобных языков, на котором возможен настолько разный и тонкий юмор.

На планете есть крупные группы языков:

1) Германская группа (весь центр и север Европы: немецкий, английский, вся скандинавия, как следствие + США); 2) Романская группа (весь юг и запад Европы: 13 языков, в т.ч. французский, итальянский, португальский, испанский); 3) Славянская группа (весь восток Европы: Балтика, русский, вся Восточная Европа); 4) языки Азии, Африки, Южной Америки не берем.

Чтобы был широкий и глубокий юмор, нужен интеллект. Только развитые мозги умеют придумывать сложные намеки, противоречивость. Глубины многих иностранных языков не хватает, чтобы создавать юмор почти во всех его категориях.

Поэтому только у нас был возможен КВН, почти 60 лет, очень массовый, миллионный. То есть в России самый смешной юмор, он на уровне мозга смешной. Ты смеешься не просто от ситуации, ты смеешься мозгом, понимая, насколько это смешно. Смех — это химическая реакция. И к уровню юмора привыкаешь. Это наркотик. Этого не хватает за рубежом. Юмор как наркотитик, во время искреннего смеха ты счастлив, тебе хорошо. Нигде, кроме России, мне не было так смешно.

Красота женщин

У нас красивый ПОТОК женщин. Красивые женщины есть во всех странах, но только в России и на Украине это конвеер. Когда говорят, что в России самые красивые женщины — это правда, потому что всё, чему научил женщин СССР — это что нужно краситься всегда.

Здесь не вопрос, что я не женат — мне просто нравится, когда вокруг красота. Красотой не обязательно пользоваться или обладать, чтобы ею наслаждаться. Этим Потоком я буду визуально наслаждаться и когда удачно женюсь, и когда стану дедом. Красота — это тоже наркотик. Глаза привыкают к определенному уровню, и это сразу заметно в других странах.

Менталитет диспропорций

А) Продажность женщин = покупательность стариков

Наверное, только в России, чем ты старше, а значит состоятельнее, тем проще можешь заполучить более красивую и молодую девушку.  У нас бедные молодые девушки, но, как бы это цинично не звучало, это для меня, мужчины, плюс.

Только у нас в стране, почти каждая вторая молодая готова быть с неприятным для нее мужчиной, за автомобиль, за подарки… Почти каждая молодая особа вместо любви ищет выгодную партию для себя. Это не проституция, не продажа тела. Она продает себя подороже, даже если самой не очень приятен покупатель. Хочет продать себя один раз, но максимально дорого.

И это нормально объяснимое желание девочки — организовать своё жилище безбедно, обеспеченно для детей, если бы не два «но»:

1) Девочки не готовы ждать обогащения молодых ребят. Они готовы отдать себя молодую в обмен на сегодняшнее подтверждение в его достатке. А достаток у мужчин в Москве появляется в среднем после 27 лет единично, после 30 редко, после 35 — более-менее. Поэтому возраст принца стал не важен.

2) Девочки научились привыкать к старому телу, несвежести кожи, часто обрюзглости, оправдывая себя перед всеми фразой «мне всегда было интересно с мужчинами старше себя». Ах как красиво подменяется смысл с «мне ПРИХОДИТСЯ ТРОГАТЬ несвежее» на «мне всегда было интересно ОБЩАТЬСЯ со старшими».

Задача — найти того, кто решит их проблему безбедной жизни. Не богатой, а безбедной.

Девочки ищут принца. Просто теперь принц — это не молодой красавчик на коне. Это обязательно человек при деньгах, и часто не критично, какого он возраста. То есть, чем я старше, тем у меня даже больше шансов не быть одиноким!

Б) Понты, как диспропорция богатства и бедности

Москва — это когда твою состоятельность оценивают по твоему автомобилю. Для Америки это смешно — купить «Ламборгини». Потому что почти любой может, потому что кредиты очень легкие. «Ламборгини» в Москве или «Мерс» S-класса в Москве — это не платежеспособность владельца, это, в большинстве, смелость владельца влезть в кредит.

Понятно, что все эти качества с отдалением от Москвы только усиливаются.

Но мне интересен и этот феномен. Зачем врать себе? Как бы ты себя не уговаривал, что дорогая машина — это понты, ты-то воспитан в таких ценностях. Ты воспитан в среде, где дорогая машина это мерило успеха.

Москва это апофеоз российской полярности: супербогатства («каены», «мерсы», тысячи дорогих машин) и бедности (пенсионеры с пенсией в 6000, недоступность квартир), показушности и пустоты одновременно, меркантильности, женской продажности и напыщенности клубов.

Есть надежда, что можно «менять вокруг»

Например, запилил небольшой сервис нетворкинга. По воскресениям стартаперы собираются по вечерам в кафе. Ужинают. Болтают. Знакомятся. То есть запустил meet up по-американски. Рекламировать не буду, найдете, если нужно.

Это такой мой вклад, социальное предпринимательство. Во-первых, свою потребность разрешил этим инструментом, во-вторых, пусть все пользуются, если понравится. Мы бродячие атомы знакомим, чтобы они в полезные молекулы превращались.

И дальше буду стараться «менять вокруг». Скоро будет второй этап — «химия инноваций».

Вместо вывода:

• Смеяться и думать на своём языке — это наркотик. Тяжелый.
• Здесь не скучно, у нас интересный менталитет, а скука для меня хуже любых денег и комфорта.
• У нас непросто, но есть надежды.

Поэтому не уезжаю из страны.