В погоне за «новым Цукербергом» венчурные инвесторы вкладывают много денег — но вредят этим и компаниям, и рынку
Даже стартапы с плохим менеджментом могут вырваться вперед конкурентов с помощью инвестиций. Венчурная фирма Benchmark, к примеру, позволяла WeWork совершать одну ошибку за другой в надежде, что ставка окупится, — но компания едва не разорилась.
Пересказ материала The New Yorker.
«Инвесторы гнались за фантазией»
В 2008 году Джереми Ньюнер и Райан Кунерти открыли коворкинг-пространство в Калифорнии. Арендовали просторное помещение, оборудовали его столами, сетевыми фильтрами, быстрым Wi-Fi, кофемашиной — и назвали компанию NextSpace.
Вскоре основатели открыли еще несколько офисов в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Сан-Хосе — и принялись искать инвесторов.
В 2012 году Ньюнер отправился в Техас, на конференцию работников коворкинг-индустрии: поучаствовать в круглом столе и привлечь внимание венчурных фирм.
На конференции выступал Адам Ньюман — основатель WeWork. Он рассказал, что создает «первую в мире физическую соцсеть», что «в компании главное — "мы" и сотрудничество» и что «вместе можно построить сообщество, которое изменит мир».
С основания WeWork на тот момент прошло два года, но компания уже сдавала почти 28 тысяч м². Судя по всему, она еще и теряла миллионы долларов каждый месяц, но продолжала расширяться с невероятной скоростью. Обещания Ньюмана инвесторам казались Ньюнеру слишком оптимистичными, практически нелепыми.
Первый вопрос, который я слышал от инвесторов: «Как вы будете конкурировать с WeWork? Почему нам надо вложиться в вас, а не в них?»
WeWork утверждала, что станет крупнейшим в мире арендодателем — что я мог противопоставить этому? Сказать инвесторам, что WeWork, кажется, надувает их, и им лучше обратить внимание на мою небольшую выручку? Никто не хочет слышать такое.
Через некоторое время WeWork открыла помещение в Сан-Франциско, по соседству с офисами NextSpace — аренда там стоила дешевле. А когда NextSpace открыла новый, пятый офис в Калифорнии, там же появилось новое помещение WeWork — и снова с более дешевыми тарифами.
Похожие истории случались и с другими коворкингами — рядом с ними открывалось помещение WeWork и уводило клиентов более низкими ценами. Иногда WeWork обещала арендаторам бонус за расторжение договора с другим коворкингом, а иногда находила список клиентов на сайте компании-конкурента и писала им с предложением бесплатной аренды на три месяца.
Никто не мог получать прибыль при таких тарифах. Но они продолжали снижать цены, чтобы оставаться дешевле всех остальных. Словно у них на счету было бесконечно много денег. И никто не мог с ними тягаться.
К концу 2014 года венчурные инвесторы вложили в WeWork более $500 млн. Несмотря на то что теперь компания теряла $6 млн в месяц, она росла как никогда быстро.
Тем временем Брюс Данлеви, инвестор eBay, Twitter и Instagram, присоединился к совету директоров WeWork. В разговоре со своим коллегой Данлеви признался, что не уверен, как именно WeWork начнет приносить прибыль, но решил «дать [Адаму Ньюману] денег, а он разберется». Benchmark, компания Данлеви, вложила в WeWork $17 млн.
Инвесторы говорили основателю NextSpace, что не хотят тратить время на мелкие инвестиции в его компанию. Это казалось Ньюнеру бредом: его компания была стабильной, но инвесторы гнались за фантазией.
За шесть лет Ньюнер открыл девять коворкингов NextSpace, но выгорел, и в 2014-м офисы компании стали закрываться один за другим.
Нам всего-то надо было $5 млн в год, и мы бы заработали денег для всех. Суммы, достаточные, чтобы комфортно жить, купить дом и заплатить за образование детей. Но стабильный доход был никому не нужен — все хотели найти нового Цукерберга.
В прошлом — ответственные инвесторы, сейчас — алчные спонсоры
В зарождении венчурного капитализма инвесторы относились к своей профессии как к призванию. Их задачей было стимулировать инновации: находить интересные идеи, финансировать их и давать советы начинающим и амбициозным предпринимателям.
Например, Том Перкинс и его фирма Kleiner Perkins — первый инвестор в компанию Genentech, которая помогла разработать синтетический инсулин.
Перкинс не только потребовал места в совете директоров, но и проводил один день в неделю в офисе Genentech, внимательно изучая отчеты о расходах и стращая неопытных менеджеров. В последующие годы Kleiner Perkins помогла подняться Amazon, Google, Sun Microsystems и Compaq.
Сейчас же индустрия венчурных инвестиций не только значительно развилась, но и стала алчнее и циничнее. Хотя инвесторы зачастую видят себя как охотников за новыми бизнес-идеями, они обычно гонятся за теми же трендами, что и все в Кремниевой долине. Они больше не стремятся помогать в управлении компанией.
Я видел, как индустрия превратилась в жадную толпу. Сегодняшние инвесторы не заинтересованы ни в чем, кроме оптимизации собственной прибыли и погони за стадом. Поэтому они тратят миллиарды долларов, которые могли бы вложить в инновации, помогающие людям.
Критики индустрии утверждают, что инвесторы вкладывают огромные деньги в сомнительные стартапы:
- Theranos, получившая $700 млн, оказалась мошеннической.
- Juicero, соковыжималка с Wi-Fi, — инвестиции в проект составили более $100 млн, но компания закрылась спустя четыре года (покупатели публиковали видео, на которых видно, что руками они выжимают сок так же, как и соковыжималка).
Показательна история с Wag! — два года назад компания, подобие Uber для выгуливания собак, хотела привлечь $75 млн инвестиций, но инвесторы сказали, что поддержат компанию, только если она согласится на $300 млн. Wag! планировала использовать эти деньги для выхода на международный рынок, но плохой менеджмент не дал развиться бизнесу.
В традиционной модели капитализма успеха достигает самая эффективная и способная к развитию компания. В настоящей же модели успеха достигает та, в которую инвестировали больше всего.
Профессор Калифорнийского университета Мартин Кенни утверждает, что такие стартапы «уничтожают экономическую ценность», то есть конкуренцию, и создают «бесполезные для общества новые продукты».
Однако у инвесторов зачастую нет выбора, кроме как вложить в бизнес очень много денег. Чтобы стартап стал «единорогом», он должен оставить конкурентов далеко позади.
В течение года с момента основания Uber появилось три сотни его копий. Единственный способ защитить бизнес — быстрый рост с помощью инвестиций в сотни миллионов долларов.
Если когда-то инвесторы вроде Тома Перкинса гордились вовлеченностью в работу компании, то нынешние венчурные капиталисты все чаще поощряют свободную эксцентричность предпринимателей. Яркий пример — Масаёси Сон из SoftBank, который пообещал WeWork $4,4 млрд после 20-минутного разговора.
Масаёси намеренно раздувает эти молодые компании. Подходит к предпринимателю и говорит: «Возьми у меня $1 млрд прямо сейчас, или я отдам его твоему конкуренту, а ты потеряешь бизнес».
Венчурные инвестиции превратились в лотерею. Масаёси, быть может, и не мыслитель, но у него есть сильная сторона — он покупает больше лотерейных билетов, чем все остальные.
«Пока стоимость компании растет, Ньюмана лучше не расстраивать»
К 2014 году основатель WeWork Адам Ньюман получал столько предложений от инвесторов, что выдвинул ультиматум: он будет работать только с теми, кто согласен обеспечить ему большинство голосов в совете директоров компании.
Брюс Данлеви, инвестор Benchmark и член совета директоров, ставший ментором Ньюмана, думал, что такая неограниченная власть — плохая идея, и решил отговорить его от такого требования.
Никто в совете директоров WeWork не поддержал Данлеви. Тогда ему оставалось либо уйти из совета директоров, либо высказать свои претензии публично. Но Данлеви согласился дать Ньюману большинство голосов, а также одобрил дополнительные инвестиции в размере нескольких сотен миллионов долларов.
Уйти было бы самым глупым решением на свете. Benchmark вложился в WeWork, когда компания стоила $80 млн, а сейчас, когда она стоит $15 млрд — просто уйти? Или, еще хуже, начать жаловаться?
Можно последовать принципам и уйти из совета директоров. Или проголосовать против и остаться не у дел, но это ничего не изменит. Не в таком мире мы живем.
Внутри WeWork существовали проблемы, которые должны были вызвать тревогу как Данлеви, так и других членов совета директоров. Обвинения в сексизме, слухи об употреблении наркотиков и сумасшедших вечеринках в офисе — лишь верхушка айсберга.
Совет одобрил решение Ньюмана взять $13 млн из фонда WeWork и вложить их в компанию, которая делает бассейны с искусственными волнами. Совет также позволил Ньюману купить корпоративный самолет за $60 млн, на котором он с семьей летал на курорты для серферов.
Бывший топ-менеджер WeWork сказал, что к 2018 году их работа в основном заключалась в том, чтобы следить, как бы Адам не сделал ничего откровенно незаконного. Совет директоров знал, что Ньюман — ключ к новым инвестициям, а пока стоимость компании растет, его лучше не расстраивать.
Однако, когда в СМИ все чаще стали появляться новости о странных происшествиях в WeWork, все больше участников совета переставали публично защищать Ньюмана.
Когда в начале 2019 The Wall Street Journal опубликовал статью о том, что Ньюман лично покупал недвижимость и сдавал ее WeWork, топ-менеджеры уговаривали директоров вступиться за Ньюмана. Они отказались.
Им было стыдно. Очевидное противоречие между тем, чтобы поддерживать качественный менеджмент, и тем, чтобы напрямую сказать: «Вы знаете, мне наплевать, потому что мои инвестиции окупаются с каждым днем. Неважно, что делает Адам, пока у меня есть возможность в любой момент вывести свои деньги».
Многие инвесторы считали, что могут отмолчаться, пока WeWork не выйдет на биржу. Как только IPO одобрят, акционеры и чиновники из Комиссии по ценным бумагам и биржам обуздают Ньюмана. А члены совета директоров тем временем продадут акции, получат свои сотни миллионов долларов и забудут о компании.
Летом 2019 года началась подготовка к IPO: компания насчитывала 528 коворкингов в 29 странах мира. WeWork получила в общей сложности $12,8 млрд инвестиций, но теряла $219 тысяч в час.
Совет директоров, как правило, активно участвует в подготовке к выходу компании на биржу. Но не в WeWork. Человек, близкий к совету, сообщил The New Yorker: они думали — придут банкиры, возглавят и оптимизируют процесс, но оказалось, что они видели только деньги, и потому говорили Ньюману все что он хотел услышать.
Представители Morgan Stanley сообщили предпринимателю: по их мнению, WeWork может выйти на биржу с оценкой в $104 млрд. Банкиры из Goldman Sachs оценили бизнес скромнее — в $96 млрд, но в презентации сравнили Ньюмана с матерью Терезой и Стивом Джобсом.
В основе IPO лежит одобренная советом директоров форма S-1 — документ с финансовыми данными компании для Комиссии по ценным бумагам и биржам и общественности. В S-1 для WeWork Ньюман добавил несколько пунктов:
- После выхода на биржу Ньюман будет обладать однозначными полномочиями увольнять или игнорировать решение любого директора или сотрудника.
- Дополнительные акции на сумму до $1,8 млрд.
- В случае «постоянной нетрудоспособности или смерти» Ньюмана его жена Ребека должна утвердить преемника гендиректора.
- В какой-то момент Ребека попросила добавить пункт о том, что компания обязуется спасать млекопитающих и океаны, но позже отказалась от этой идеи.
Летом 2019 года совет директоров и страховые комиссии JPMorgan Chase, Goldman Sachs, Bank of America, Citigroup и Barclays S-1 одобрили форму S-1. Её положительно оценили сотни юристов, бухгалтеров, профессионалов в области коммуникаций и прочих консультантов WeWork.
Мы предпочли невежество и жадность, а не признались себе, что это явно полнейшее безумие.
И знаете что? Если бы это сработало и мы разбогатели, все в ИТ-секторе и на Уолл-стрит говорили бы, что Адам гений и WeWork — пример того, как должен работать капитализм в Америке.
Почему нынешние инвестиционные сделки больше похожи на картельные
Когда венчурный инвестор входит в совет директоров компании, он берет на себя юридическое обязательство защищать интересы всех акционеров в равной степени. Он по закону не имеет права заботиться только о своей собственной прибыли.
Если в открытой акционерной компании происходит что-то плохое: утечка данных, выброс отходов, #metoo , десятки юристов подают иски от имени миноритарных акционеров. Они утверждают, что совет знал или должен был знать о проблеме и намеренно закрывал на нее глаза.
Однако среди компаний, которые не торгуют акциями и совет которых обычно состоит из основателя и венчурных инвесторов, такие иски встречаются намного реже.
Так как сегодня большинство крупных инвестиционных сделок заключаются несколькими крупными фирмами, в индустрии складывается «картельная» атмосфера. Поэтому, столкнувшись с недопустимым поведением, инвесторы молчат.
Если ты входишь в совет директоров, который наделил властью какого-то сумасшедшего предпринимателя, ты или не обращаешь внимания на плохой менеджмент, или, если произошло не совсем законное что-то, как в Uber — последствий не будет, если есть хорошая прибыль.
Помнят победителей, а не проигравших. Через десятилетие никто не вспомнит, что там такого случилось в WeWork. Вспомнят только тех, кто заработал на компании.
Несмотря на то что многие предприниматели Кремниевой долины — от Марка Цукерберга до Трэвиса Каланика — в глазах общественности превратились в злодеев, инвесторы, которые давали им деньги и власть, избежали осуждения.
О WeWork написаны тысячи статей, но ни один из членов совета директоров не рассказал открыто об опыте работы с компанией. Ни один не объяснил, почему никто не пытался ни ограничить власть Ньюмана, ни повлиять на него, ни один не выступил с критикой своих коллег.
Реакция на форму S-1: инвесторы засомневались в WeWork, Ньюман уволился
14 августа 2019 года форма S-1 для WeWork стала общедоступной. 350 страниц документа открывались посвящением «энергии We», а на последней странице была фотография тропического леса.
Однако биржевых аналитиков, журналистов и инвесторов документ не впечатлил. Профессор Гарвардской бизнес-школы Нори Херардо Литц писала, что в форме отражены лишь прогнозируемые убытки. Адекватного корпоративного управления и необходимых финансовых данных не было вовсе.
Другие специалисты отметили, что по этому документу стало ясно, что доминирующие положение WeWork на рынке стало результатом не мастерства управления или превосходного продукта. Компания обошла конкурентов лишь потому, что имела доступ к практически неограниченным средствам, большую часть которых бездумно растратила.
Инвесторы признавались, что S-1 не внушает доверия. Компания изменила формулировки документа, пообещав уменьшить власть Ньюмана и снизить цену, которую инвесторы должны будут заплатить. Но и это не уменьшило опасений.
После выхода статьи The Wall Street Journal о сумасшедших выходках Ньюмана, совет директоров организовал экстренное совещание и отложил выход на биржу.
Наконец, с десяток банкиров и топ-менеджеров WeWork связались с советом и потребовали признать, что Ньюман стал негативным фактором. IPO пришлось отменить — компания не могла выйти на биржу, пока Ньюман оставался в должности генерального директора.
Как только венчурные инвесторы поняли, что их прибыль находится под угрозой, они начали действовать. Данлеви предупредил Ньюмана, что он убил компанию и если не уйдет с поста директора, то обанкротится.
Спустя несколько дней Ньюман уволился. Двух топ-менеджеров WeWork назначили временными генеральными директорами. Вскоре они уволили десятки доверенных лиц Ньюмана. Всего потеряли работу более 2400 сотрудников — от бухгалтеров среднего звена до обслуживающего персонала.
Совет директоров позволял Адаму терроризировать сотрудников и растрачивать миллиарды долларов впустую, им было наплевать. Но стоило ему встать между ними и их личной прибылью, они его уничтожили.
Совет директоров мог бы взять компанию под строгий контроль и начать сложную работу по перестройке. Вместо этого он предложил сделку Масаёси Сону из SoftBank.
В сущности директора согласились передать компанию Сону, если он даст компании в долг и потратит $3 млрд на выкуп долей Ньюмана и дургих инвесторов. Benchmark получила бы около $300 млн. Ньюман около $725 млн. Предложение приняли единогласно.
Такая сделка устраивала всех, кроме сотрудников WeWork и других миноритарных инвесторов. Более 90% сотрудников компании, у которых были акции или опционы, остались ни с чем.
Пандемия показала несостоятельность WeWork
Когда по миру распространился коронавирус, принципы WeWork: близко расположенные столы, общие конференц-залы, офисные «счастливые часы», оказались несостоятельными.
Хотя почти все офисы продолжают работать, клиентов мало. С начала 2020 года года компания уволила еще несколько тысяч сотрудников.
В апреле 2020 года Масаёси Сон и SoftBank сказали, что продолжат управлять WeWork, но не выплатят $3 млрд Ньюману и другим инвесторам. В ответ особая комиссия совета директоров WeWork под руководством Данлеви направила иск против SoftBank. Ньюман также подал иск.
WeWork заявила, что планирует достичь рентабельности к 2021 году, и аналитики считают, что в долгосрочной перспективе компания может достичь успеха. В этом ей поможет тот же фактор, что и привел к ее быстрому росту — гигантский размер инвестиций.
Десятилетиями венчурные инвесторы успешно играли роль рассудительных меритократов, которые дают деньги тем, кто сможет извлечь из них максимум выгоды.
Но сейчас они скорее представляют собой цинизм современного капитализма, который поощряет изворотливых посредников и напыщенных шарлатанов, а не трудолюбивых сотрудников и творческих предпринимателей.
Нельзя винить Адама Ньюмана за то, какой он есть. Всем было ясно, что он продает нечто слишком хорошее, чтобы быть правдой. Но можно винить венчурных инвесторов.
Когда ты оказываешься в стартап-индустрии, встречаешь столько удивительных предпринимателей с прекрасными идеями. А затем смотришь, как инвесторы дают им слишком много денег, толкают их к сомнительным решениям и заставляют бизнес расти как можно быстрее. Компания прогорает.
Но что бы ни произошло, инвесторы остаются в выигрыше.
вообще вот это вот показатель того что этот чел не понимает психологии инвестора
"Нам всего-то надо было $5 млн в год, и мы бы заработали денег для всех. Суммы, достаточные, чтобы комфортно жить, купить дом и заплатить за образование детей. Но стабильный доход был никому не нужен — все хотели найти нового Цукерберга.
".
еще Ашманов про это писал - примерно такое, цитата по памяти "если вы придумали идею которая в принципе сможет вас и вашу команду прокормить то вы должны понимать, что инвестор не хочет никого прокормить, его цель - кратная прибыль".
тут дело не в том что мелкий проект не интересен, а в том что разные интересы в принципе. этому чуваку нужно было просто чтобы хватало на дом и на еду и на колледж для детей. но у инвесторов это все есть, им это НЕ нужно. у них есть на образование детей и на дом. А вот чего у них нет, так например у них нет 10 миллиардов долларов, а есть скажем 100 миллионов долларов. и они бы хотели вложить 100 миллионов и получить 10 миллиардов - это им интересно. а заработать дополнительно еще например 0.5 миллиона к своим 100 или еще 1 миллион к своим ста - им это не нужно т.к. им тогда проще купить трежерис, не надо никуда вкладываться и доход идет. или по фондам раскидать разным. нафиг им какой то чел который мечтает себе заработать на комфортную жизнь.
именно поэтому к сожалению или счастью инвесторы с таким человеком разговаривать не будут В ПРИНЦИПЕ! он им равнодушен. Ньюмана инвесторы могут любить могут критиковать могут ненавидеть, но они с ним хотя бы поговорят, т.к. он как минимум на словах работает над той же целью - кратный рост, мировой масштаб и тд. а тут человек на словах говорит что хотел бы пару сотен тысяч долларов заработать, и кому он нужен. Он то понятно, хотел бы, а инвесторам он зачем.
Но Баффет же именно на этой стратегии сделал деньги?
И успешнее других.
Работающие cash cow бизнесы + сложный процент.
И время сделало свое дело. Никакого венчура.
А теперь статистика:
За 10 лет доходность венчурных фондов в среднем составила 15,4% годовых, против доходности индекса NASDAQ на уровне 17,6%.
Поэтому это ближе именно к казино получается?
Люди хотят сделать ставку x10. С соответствующими рисками.
Но в среднем они получат меньше даже NASDAQ.
Поэтому парень в чем-то прав, можно вкладывать в cash cow бизнесы, и сложный процент сделает свое дело. Но тут тоже нужен анализ.
дело не в том что мелкий проект не интересенесть скажем 100 миллионов долларов. и они бы хотели вложить 100 миллионовВсё правильно, если рассматривать масштабные Проекты.
Однако, и в мире, и в России есть инвесторы и проекты равновеликие $1 млн.
При этом может быть реальным многократный рост.
И такие потенциальные партнеры тоже ищут друг друга.
Как и почему этот инвестор рассчитывает на прибыль если компания убыточная ?
К концу 2014 года венчурные инвесторы вложили в WeWork более $500 млн. Несмотря на то что теперь компания теряла $6 млн в месяц, она росла как никогда быстро.Напомнило:
- Продаю рубль по 95 копеек
- Прикольно. И как прибыль?
- Не знаю, прибыль не считал, но оборот бешеный! :D
В России есть такая компания тоже