Как ваше желание стать рантье оставило страну без Кремниевой долины: разбираем проблемы рентной экономики

Всем привет! Это Лёша Марков, работаю редактором АО «Тоннэкс груп». Наша команда строит в Московской области доходные гостевые дома в коттеджных поселках.

Многие ведь хотят выиграть в лотерею сто тыщ мильонов, купить на эти шальные деньги пару-тройку квартир в Москве на Патриарших и сдавать их в аренду, чтобы больше никогда не работать, ни о чем не думать и жить припеваючи. В статье рушим голубые мечты.

Поговорим о том, как страна скатилась к рентной экономике, и почему это плохо: от спутника и шахматистов к мертвому озеру вместо Кремниевой долины.

Поехали! 👋 Кстати, про Гагарина тоже поговорим.

Начнем с двух ключевых определений, без понимания которых мы не разберемся в проблеме:

Теперь поговорим о том, как возникает ресурсное проклятие и рентная экономика, как страны попадают в колею, а в конце статьи — как из этой колеи выбраться и снять с себя проклятие.

Среди российских экономистов принято считать, что в 1950–1960 годы в СССР человеческий капитал был лучше, чем в США. Однако советские люди не так сильно хотели разбогатеть, как американцы. Это утверждение не лишено слабых мест, но и аргументация у него солидная:

Советские шахматисты громили американских гроссмейстеров, советские математики и физики раздвигали фронтир мировой науки, СССР первым запустил спутник, а Гагарин первым полетел в космос. Несмотря на это, Кремниевая долина появилась не на месте новосибирского академгородка, а в Калифорнии.

Советский Союз был близок к Китаю не только географически, но и идеологически. Однако мощнейшую симбиотическую экономику вместе с Китаем создали США, а не СССР. Американские технологии и финансы вместе с дешевой рабочей силой из Китая породили Кремниевую долину, из которой выросли Эппл, Майкрософт, Гугл и другие транснациональные гиганты айти-индустрии.

Период с 1950 по 1960 годы — это и была развилка. Советский Союз тогда не воспользовался выпавшим шансом на симбиоз с Китаем — строительству сложной экономики СССР предпочел простое извлечение ренты из недр земли.

В 1965 году в Западной Сибири открыли Самотлорское нефтяное месторождение. Оно вошло в десятку крупнейших в мире и давало больше нефти, чем весь Азербайджан.

В 1975 году на Самотлоре добывали 87 млн тонн нефти — 60% добычи в Западной Сибири и 17% от всесоюзной добычи. К 2020 году на Самотлоре пробурено более 20 тысяч скважин, на которых добыто 2,8 млрд тонн нефти и 377 млрд кубометров газа.

Темпы и результаты действительно были фантастическими. Однако темная магия не дает могущества безвозмездно, за все приходится платить. Нефтяники пытались объяснить руководству страны, что у таких темпов добычи будут последствия.

В 1974 году министр нефтяной промышленности СССР Валентин Шашин проводил совещание с учеными из ВНИИ, на котором были оглашены перспективы интенсификации добычи.

Результаты исследования показали, что при темпе в 100 млн тонн в год можно стабильно добывать нефть в течение 12 лет.

При использовании дополнительных мер по интенсификации темпы добычи можно поднять, но тогда уменьшится максимальный период, в течение которого можно стабильно добывать нефть:

Шашин пытался умерить аппетиты партийного руководства в отношении месторождения, но его призыв «Горшочек, не вари» не был услышан. И Шашин даже впал в немилость из-за своей позиции.

В 1977 году, уже после смерти Шашина, была проведена интенсификация добычи до уровня 140 млн тонн в год. В реальности интенсивность росла и того сильнее — в 1980 году на Самотлоре добыли 154 млн тонн.

Это привело к последующему обвалу уровня добычи. Через 5 лет в год удавалось добыть только 113 млн тонн, а через десятилетие все окончательно рухнуло — в 1996 году на Самотлоре добывали уже всего 21 млн тонн в год.

В ассоциации напрашивается мультик о золотой антилопе. Как и Раджа из того мультика, советские руководители требовали от нефтяников все больше и больше.

Руководство СССР поняло, что наполнять бюджет и покрывать расходы можно без инвестиций в сложные креативные индустрии — за счет Самотлорского месторождения и нефтегазового сектора в целом. Это и было моментом, когда на страну легло проклятие.

Наложив на себя ресурсное проклятие, советская, а позже уже и российская экономика попала в колею. По-русски про эффект колеи (по-английски path-dependence problem) отлично рассказывает декан экономического факультета МГУ Александр Аузан.

В 1985 году профессор Стэнфорда Пол Дэвид одним из первых заговорил про эффект колеи в работе «Клио и экономика QWERTY». Дэвид нашел отличный способ проиллюстрировать и объяснить эффект колеи через всем знакомое явление — через раскладку символов на клавиатуре.

О странах позже, а пока — про клавиатурные раскладки.

В конце 19 века изобретатели печатных машинок для решения проблемы залипания клавиш располагали часто используемые вместе буквы максимально далеко. Такое расположение замедляло наборщика и предотвращало залипание.

Печатные машинки канули в Лету вместе с залипанием клавиш. Сегодня пользователям хотелось бы печатать быстрее, а значит — было бы резонно разработать и внедрить клавиатуру поудобнее.

Попытки были, но ни одна не была успешной.

Первые варианты альтернативных раскладок появились уже в конце 19 века вместе с печатными машинками. Самая перспективная была предпринята позже — профессором педагогики Августом Двораком в 1936 году.

В раскладке Дворака часто используемые вместе буквы располагались рядом. В ходе тестов, проведенных ВМФ США, выяснилось, что за 10 дней можно полностью приспособиться к печати на новой клавиатуре, после чего скорость набора текста существенно возрастала в сравнении с печатью на классической раскладке.

Очевидно, что существуют раскладки удобнее, чем QWERTY. Однако массовый переход на них невозможен, потому что издержки от него слишком велики.

Это и есть колея.

В колею могут попасть не только производители печатных машинок и клавиатур, но и целые страны.

Классик институциональной экономики Дуглас Норт предположил, что эффект QWERTY может распространяться не только на технологические стандарты, но и на экономические институты. Страны, однажды выбравшие неподходящие институты, попадают в колею, из которой затем не могут выбраться. Норт посвятил этому часть своей приуроченной к Нобелевской премии лекции.

Сделав ставку на ископаемые ресурсы в 20 веке, российская экономика не может перестроится под реалии века 21, в котором технологические инновации, сфера услуг и креативные индустрии могут быть гораздо важнее недр.

Ориентация на извлечение ренты от добычи природных ископаемых формирует экстрактивные экономические институты и приводит к тому, что абсолютное большинство граждан перестает участвовать в политической жизни и в распределении доходов.

Обсудим подробнее инклюзивные и экстрактивные институты — что это такое, и как оно работает в России и других странах.

В опубликованной в 2012 году книге «Почему страны терпят неудачу: происхождение власти, процветания и нищеты» американские экономисты Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон противопоставляют два типа экономических институтов — инклюзивные и экстрактивные.

Европейское и американское рабовладельчество, крепостное право на Руси и испанская энкомьенда — самые выразительные примеры экстрактивных экономических институтов. Эти механизмы позволяют элитам наступать на права той прослойки общества, которая к элите не относится, и концентрировать власть и блага в руках узкого круга лиц.

Инклюзивные экономические институты лежат в основе современных либеральных демократий. Эти механизмы приобщают широкие массы к принятию решений и участию в жизни государства. Например, системы патентов на изобретения, профсоюзы, плебисциты по широкому спектру вопросов и всеобщее избирательное право.

В своей книге Аджемоглу и Робинсон относят географию, климат, генетику, демографию, философию элит и культурные особенности к второстепенным факторам. Главную роль в экономике они отводят именно институтам как совокупностям правил и механизмов контроля за их соблюдением.

Не думайте, что Россия в плане доминирования экстрактивных институтов выделяется на фоне процветающего мира. Это не так — экстрактивные институты доминируют в 75% стран мира.

Однако в России со второй половины нулевых экстрактивные институты перестали вылавливать ренту и начали выдавливать ее. Потому что в ходе реформ по дебюрократизации сильно упала роль пожарных, торговых и прочих надзоров, на место которых пришли силовые структуры.

Теперь давайте разберемся, какие существуют выходы из колеи: как стране снять с себя ресурсное проклятие.

Еще у Аузана есть потрясающий курс на Арзамасе о культурных кодах в экономике. Посмотрите его, если вам интересно, как страны попадают в колею и выходят из нее.

Выход из колеи и снятие ресурсного проклятия требует фокуса на развитии креативных индустрий и снижения доли нефтегазовых доходов в структуре федерального бюджета. Да-да, волшебной таблетки нет. Выход из колеи именно в том, чтобы соскочить с нефтяной иглы, о чем правительство говорит уже многие годы.

В 2009 году экономист, историк и политолог опубликовали результаты исследования под заголовком «Насилие и социальные порядки». Дуглас Норт, Джон Уоллис и Барри Вайнгаст пытались выяснить, какие условия нужно выполнить, чтобы страна наращивала темпы развития.

Выяснилось, что таких условий три:

Все три условия связаны с расстоянием:

Успешный выход из колеи приблизится, когда будет снижена дистанция власти и увеличен горизонт планирования. Важно понимать, что результаты станут ощутимы лишь через 10-20 лет после того, как эти три условия будут выполнены.

Топ-10 ключевых идей и выводов из статьи:

АО «Тоннэкс груп» строит и продает гостевые дома в клубных коттедж-отелях в Московской области. Инвестиции в такие доходные дома — это возможность получать ренту. Не такую большую, как от самотлорской нефти, но зато без головной боли.

Подписывайтесь на телеграм-канал TON-NEX, чтобы оставаться в курсе наших проектов и узнавать много полезного про строительство, инвестиции и загородную недвижимость.

Спасибо, что дочитали!

Расскажите в комментариях, что вы думаете про голубую мечту россиян, которые хотят стать рантье?

#нефть #экономика #технологии #СССР #США