«У дельфинов в дельфинариях есть только бетонные стены»

Татьяна Белей — о том, как работает Центр «Дельфа», нейросетях для изучения дельфинов и экспедиции с Кусто. Это материал издания «Приличные люди».

«Красная книга — Красной книгой, а любая живая душа, живое существо имеют право быть в своей естественной среде», — говорит Татьяна Белей, директор Научно-экологического Центра «Дельфа», который работает на черноморском побережье Краснодарского края и ФТ «Сириус». Проект помогает диким китообразным и планирует возвращать дельфинов после жизни в неволе в естественную среду обитания.

— Татьяна, что представляет собой Черное море как среда обитания для дельфинов?

— Все три вида китообразных — белобочка, афалина, азовка — которые обитают в Черном море, находятся в Красной книге. Мы, конечно, их регулярно встречаем в море, что не может не радовать. Но они на грани исчезновения — и это происходит из-за нас, из-за человеческой деятельности.

Когда-то китообразных массово истребляли на мясо; их кожа и жир шли на производственные цели. В итоге их истребили настолько много, что популяции никак не восстановятся.

Вообще, чтобы с уверенностью говорить о количестве дельфинов, нужны глобальные исследования и обмен информацией между всеми странами в Черном море. Пока этого не происходит.

Мы ведем учет погибших дельфинов: и с 2018 по 2021 годы зафиксировали около 900 выбросов на берег, а за 2022 год — около 600. К сожалению, в прошлом году среди белобочек и азовок случилась эпизоотия: этих прекрасных китообразных погибло очень много. В этом году ситуация значительно лучше, чем в предыдущих, если можно так выразиться, — около 180 случаев гибели.

— Что было ее причиной?

— Мы считаем, что одним из стресс-факторов могло стать сильное загрязнение моря — такое как разлив нефти. В результате дельфины получили интоксикацию, что привело к снижению иммунитета. Это была вирусная инфекция — предположительно морбилливирус, который бывает только у китообразных — и к ней дальше присоединялись вторичные бактериальные инфекции. У дельфинов все происходит, как у людей. Есть вирус: кто-то его переносит на ногах, и ничего страшного не происходит; кого-то вирус «скашивает»; а затем к заболевшему «цепляются» бактериальные инфекции — из этого состояния очень сложно выбираться.

Кроме того, делая исследования, мы обнаружили у погибших дельфинов стафилококк, устойчивый к антибиотикам. Откуда взялась эта резистентность? Видимо, на Черном море сказывается наша фармпромышленность. Не знаю, как дельфины выживают в условиях, когда столько стоков — и производственные, и аграрные, и канализационные, и нефтепродукты — все это оказывается в Черном море.

— Сколько дельфинов погибает от орудий лова?

— От 10 до 15%. Мы считаем процент прилова, то есть случайного попадания животных в сети, и отправляем в научный институт АЗНИИРХ от Росрыболовства информацию о гибели дельфинов. В сезон рыболовного промысла большой проблемой становятся жаберные сети. В леске с широкой ячеей рыбы застревают жабрами, и не могут оттуда выйти. Вслед за ними в сети заходят дельфины и запутываются в них плавниками, хвостом, рострумом (клювом — Прим. ред.), головой, а иногда всем телом. Если мы находим дельфина, у которого длинные тонкие вдавленные полосы на теле, значит, он побывал в жаберных сетях. Когда мы видим дельфина без конечностей, скорее всего, это тоже из-за сетей: чтобы не портить сеть, которая стоит денег, рыбаки отрезают погибшему дельфину плавники или хвост. Рыбаки вытаскивают дельфинов из этих жаберных сетей уже утонувшими: животные пытаются выбраться и запутываются еще больше.

Еще одна проблема — это сейнеры: корабли, которые траловыми мешками ловят рыбу. Дельфины заходят в эти мешки и не успевают из них выйти. Об этом говорят косвенные признаки: сильно стертые плавники, хвост или рострум.

К сожалению, такова ситуация не только в Черном море, но и во всем мире. Китообразные везде попадают в сети и тралы, запутываются, гибнут и получают травмы.

— Как влияет массовый туризм?

— Наблюдения за китообразными в море на моторных лодках порой настолько агрессивны, что со стороны походят на охоту. Есть капитаны, которые на полном ходу врезаются на лодках в семьи с малышами. Понятно, что у дельфинов отличная реакция: они в состоянии уплыть, увернуться. Но малыши могут оказаться не такими быстрыми. Кроме того, в дельфиньих семьях встречаются ослабленные особи, и для них это может быть опасно. Мы просим капитанов быть аккуратнее, но кто-то к нам прислушивается, а кто-то — нет.

Иногда мы видим, как за одной семьей гоняются по десять лодок. Однако у китообразных свои важные жизненные процессы: они кормятся, охотятся, обучают детенышей; у них любовные игры. Фактически дельфинам мешают нормально поесть и заниматься делами.

Наблюдения за китообразными в природе — это хорошо, но в случае, если это делается с уважением к ним, без грубого вторжения в их жизнь. Нельзя преследовать и гонять дельфинов: при их виде нужно сбавлять скорость, идти на расстоянии параллельным курсом. Если они захотят общаться, то сами пристроятся к судну. На одну семью должно быть не более одной лодки.

— Какие научные исследования вы ведете сегодня?

— Во-первых, мы выходим в экспедиции в море, изучаем состав и поведение встреченных китообразных, делаем фотографии — занимаемся фотоидентификацией дельфинов. В основном нас интересуют спинные плавники: контуры, зазубрины на их задней части. Они не повторяются — как отпечатки пальцев у человека. Конечно, у дельфинов отличаются и лица, и пятна на теле, но по по этим признакам их тяжелее распознать, чем по плавнику.

Таким образом мы работаем над фотокаталогом идентификации дельфинов. Снимков очень много, вручную заниматься распознаванием уже неэффективно.Cейчас мы с помощью партнеров работаем над созданием нейросети и приложения, которые помогут вести мониторинг дельфинов.

Во-вторых, наш научный руководитель Татьяна Денисенко делает пробы выдохов у дельфинов. Как это происходит? Мы не вмешиваемся в жизнь дельфинов: дельфины часто сопровождают нашу лодку; сами пристраиваются к ней и идут рядом. Это безопасно, потому что так китообразные контролируют ситуацию.

Чтобы поймать выдох дельфина, используют чашки Петри: чашу нужно вытянуть над дыхалом дельфина, когда тот выныривает. Он делает «пых»: в чашу Петри залетает воздух. После этого мы исследуем, в каком состоянии находятся легкие дельфинов: есть ли в них патогенные бактерии или нет.

— Вы ведете сбор на Planeta.ru: на что вы планируете потратить деньги?

— На стационарный центр спасения, его инфраструктуру: вольер, карантинный бассейн. Вольер будет сборно-разборным: его мы хотим собирать на время реабилитации или для лечения дельфинов. Сейчас у нас лечение диких дельфинов происходит прямо на берегу. Мы приезжаем, ставим полевой лагерь. Дельфин находится прямо в море, на мелководье. Если вдруг шторм или сильные волны, мы выносим его в надувной бассейн. Это не очень хорошо для дельфина, но другого выхода нет.

***

Читать продолжение на сайте приличныелюди.рус

Подписаться на телеграм-канал "Приличные люди".