Владимир Золотов, директор по ИТ АО «Гринатом» — о зрелости российских решений, экосистемах и почему нужно ставить цель не на суверенитет, а на лидерство

— Владимир, привет! Расскажи, пожалуйста, какова твоя роль в ИТ-отрасли сегодня.

— Добрый день. Я представляю «Гринатом» — отраслевого интегратора госкорпорации «Росатом». Отвечаю за отраслевую ИТ-инфраструктуру: защищенное корпоративное облако, где размещаются основные централизованные информационные системы, и за корпоративную сеть передачи данных — фактически «кровеносную систему» отрасли, обеспечивающую защищенный доступ предприятий к этим системам.

В сферу ответственности также входят базовые сервисы: единый домен и управление учетными записями, корпоративная почта, видео-конференц-связь, мессенджер, работа с файлами, а также телеком-сервисы — телефония, аренда каналов и доступ в интернет.

— Широкий спектр возможностей и полномочий. Как бы ты охарактеризовал текущий этап развития российского ИТ?

— Если оглянуться на десять лет назад, развитие отечественных ИТ-технологий и вендоров началось уже тогда: формировались стартапы, появлялся запрос на локализацию. Однако большинство решений были нишевыми — они закрывали отдельные технологии или задачи конкретных заказчиков. Основную часть рынка занимали западные компании, которые выступали стандартами де-факто.

Российским игрокам было сложно конкурировать: не хватало зрелости, накопленного опыта разработки и выстраивания продуктовых практик. У зарубежных вендоров была глобальная база клиентов, которая формировала спрос и давала постоянную обратную связь.

Ситуация радикально изменилась, когда иностранные компании практически одновременно ушли с рынка. Вендоры, которые только начали формировать собственные продукты, в одночасье стали крайне востребованы. В отрасль пришло целевое финансирование, и те, кто уже имел опыт и заделы, быстро заняли лидирующие позиции и заявили амбиции на роль новых стандартов.

За последние три года мы сделали колоссальный шаг в импортозамещении: подняли планку в качестве продуктов и их внедрении. Сегодня продуктовая экосистема в инфраструктурном сегменте сформирована почти полностью — «незаполненных» ниш практически не осталось. Да, отдельным решениям еще предстоит дорасти в части функциональности и зрелости, но они уже представлены на рынке.

Сейчас рынок, на мой взгляд, выходит на плато. Базовое импортозамещение во многом завершено: вендоры сосредоточены на тиражировании, доработке функционала и улучшении пользовательского опыта. Финансирование становится более точечным — фокус смещается от хайпа к бизнес-ценности. Поэтому в ближайшее время в выигрышном положении окажутся те компании, которые использовали последние три года для наращивания зрелости и конкурентоспособности своих продуктов.

— А как сегодня, по твоей оценке, распределяется рынок между зрелыми вендорами и компаниями, которые пока находятся на стадии стартапов или нишевых решений?

— Мы сейчас примерно посередине. Ключевые направления развития уже сформированы, и отрасль в целом понимает, где сохраняется дефицит. На рынке появились сильные игроки, которые взяли на себя амбиции будущих стандартов де-факто: публично заявили о них, получили доверие и теперь должны подтверждать его зрелостью продукта и функциональностью в ближайшие годы.

Точный баланс оценить сложно: даже у крупных вендоров отдельные решения могут быть нишевыми. Если говорить ориентировочно, около 10% компаний можно отнести к действительно сильным игрокам. Но здесь важно, в чем измерять: в количестве компаний, в суммарной выручке или в ширине продуктовой линейки — картина будет разной.

— Интересная оценка. Этим вопросом я хотела подвести к теме реестра отечественного ПО. В одних классах там 3–5 решений, а в других — 30–50. Как ты к этому относишься? Уравняются ли качество и количество естественным путем? И как заказчику ориентироваться, если он обязан опираться на реестр?

— Если посмотреть на реестр Минцифры, во многих нишах количество продуктов и поставщиков заметно превышает разумные ожидания. И самое главное — реальный спрос. Платформ виртуализации — десятки. Коммутаторы делает почти каждый. Межсетевых экранов, которые еще недавно были в дефиците, — уже больше десятка.

Проблема в том, что рынок пока не способен компенсировать всем вендорам их затраты: часть компаний фактически «закапывает» деньги, создавая продукты, конкурирующие внутри одной узкой категории.

С другой стороны, как заказчик я обязан ориентироваться на реестр. Но как выбрать? Нужно протестировать продукт, убедиться, что функционал работает не на уровне презентации, а в реальности и что он подходит под мой ИТ-ландшафт. Проверить всех поставщиков из реестра на применимость и реальную работоспособность практически невозможно.

Поэтому как эту задачу решать? В лоб она, скажем так, не решается.

— Как ты решаешь сегодня?

Я для себя выработал набор критериев, которые касаются не только функциональности продукта, но и самого вендора. Смотрю на зрелость компании: как она формирует дорожную карту, как выполняет обещания по релизам, подтверждает ли фактическую реализацию заявленного функционала. То есть важны не только технические характеристики, но и то, готов ли вендор быть партнером. Идти вместе со мной и при необходимости корректировать планы развития не за мой счет, а понимая, что мои требования отражают зрелые запросы рынка и повысят конкурентоспособность решения.

— Удается так влиять? Если обобщить, насколько серьезным может быть влияние заказчика на дорожные карты? Многие крупные заказчики сейчас считают обратную связь критичной.

— Да, успешные кейсы есть. У одного из вендоров мы фактически переработали около половины текущего функционала под наши требования.

Это действительно сильный результат. Вендор изначально пошел на это, и в итоге его решение было тиражировано у многих крупных заказчиков. Этот пример я часто привожу другим: есть компании, которые пока осторожничают, но есть зрелые вендоры, которые понимают ценность такого подхода и действительно реализуют нужный функционал.

— А чего вашей компании удалось достичь в сфере импортозамещения? Какие ключевые результаты вы можете отметить сегодня?

— Осознанную работу по импортозамещению в госкорпорации «Росатом» мы начали еще в 2018 году, понимая, что технологическая независимость невозможна без собственного стека. Были инициированы крупные проекты, прежде всего связанные с реновацией и созданием инфраструктуры. Параллельно мы закладывали резервные схемы, позволяющие апробировать отечественные решения.

Мы опирались на стандарты де-факто западных технологий, но создавали тестовые площадки для проработки сценариев перехода на российские продукты и управления такими проектами. Поэтому, когда произошли известные события, наша тестовая инфраструктура фактически в одночасье стала рабочей.

Хороший пример — импортозамещение в значимых объектах КИИ. Процесс был ускорен Указом Президента № 166, и в этих сегментах мы выполнили полный переход на отечественный стек. В защищенном корпоративном облаке и корпоративной сети передачи данных полностью заменили платформу, операционные системы, базы данных и инфраструктурные сервисы.

В целом уровень импортозамещения по инфраструктуре сегодня составляет около 80% по ключевым направлениям и соответствует требованиям регулятора.

Отдельная работа ведется по пользовательским сервисам — прежде всего корпоративной почтовой системе. Решение внедрено, сейчас завершается этап масштабирования: в ближайшее время планируем перевести на новую платформу около 44 тысяч пользователей. Это сложный проект: речь идет не о построении системы с нуля, а о замещении существующей при сохранении требований по функциональности, доступности и непрерывности. Главный вызов — обеспечить сопоставимый пользовательский опыт.

Самая серьезная задача на текущий момент — замещение базовых сервисов Microsoft. Вендоры, которые декларировали скорый выпуск аналогов, пока не представили полноценные решения. Поэтому мы подбираем специализированные продукты для аутентификации, каталога, управления учетными записями и формируем собственную экосистему на основе интеграции разнородных решений.

Большой пласт работы — импортозамещение пользовательских рабочих мест. В прошлом году завершен тираж: порядка 100 тысяч сотрудников отрасли переведены на рабочие места на базе Astra Linux.

Я сам использую Astra, но доволен не полностью. Технических проблем, связанных с функциональными ограничениями или сбоями, практически нет. Основные сложности — психологические: мы привыкли к продуктам Microsoft, к интуитивно знакомому интерфейсу. Когда привычные элементы меняются, возникает сопротивление. Но это вопрос адаптации.

Мы уделяем большое внимание обучению сотрудников, чтобы снизить порог входа и обеспечить комфортную работу с отечественными продуктами.

— Ты говоришь, что главное препятствие — пользовательские привычки. Есть ли ярко негативные отзывы? Или, благодаря планомерному внедрению, все сводится к адаптации и обучению?

— Если система работает стабильно и закрывает ключевые бизнес-сценарии — будь то ВКС, мессенджер или ОС, — дальше вопрос упирается в психологию. Пользовательский опыт — это про привычку.

Основные сложности возникают не в самих продуктах, а в их связях с другими системами. Больше всего — в сквозных интеграциях. Повторить такие связки — это отдельные проекты.

Например, мы замещаем SharePoint, на котором работают RPA-роботы и множество бизнес-сценариев. Сам по себе переход реализуем, но затем выясняется, что вокруг десятки процессов, которые тоже нужно адаптировать. Это большие вложения и по времени, и по трудоемкости.

Или офисные пакеты: функционал есть, работают хорошо. Но форматы документов часто несовместимы. Когда отправляешь файл коллегам, он «разъезжается», и бизнес-процесс ломается, хотя сам продукт технически корректен.

— Ты упомянул, что, помимо работы с вендорами, вы развиваете собственные продукты. Какие направления здесь наиболее успешные и почему решили делать разработки внутри компании?

— Да. В «Гринатоме» есть собственное направление разработки: ряд корпоративных систем уже переведен на импортонезависимую платформу. В прошлом году мы ввели в эксплуатацию несколько ключевых решений, включая расчетный центр госкорпорации «Росатом». Большая работа ведется по переводу ERP-систем на «1С», а единая система документооборота уже перенесена на собственный продукт — «Атом Контент».

— Вы также сотрудничаете с VK Tech. Расскажите о ключевых проектах.

— С VK Tech мы работаем давно. Еще в 2018 году, когда запускали крупные инфраструктурные программы, нам требовался вендор, готовый развернуть облачную платформу On-premise. Эту задачу взял на себя Mail.ru (ныне — VK Tech).

С тех пор проект значительно вырос. Сегодня защищенное корпоративное облако (ЗКО) на базе платформы VK Tech — ключевая отраслевая инфраструктурная система. На ней мы предоставляем сервисы предприятиям отрасли: площадку для развертывания систем, инфраструктуру как услугу, платформенные сервисы.

Изначально это был форк — отдельная версия продукта под наши требования. Поддерживать и развивать ее было непросто. В прошлом году мы приняли решение перейти на коммерческую версию VK Tech — это был масштабный проект. На майские праздники мы «заморозили» инфраструктуру и системы, и порядка 40 человек с нашей стороны участвовали в миграции (не считая команды вендора).

Сегодня мы уже умеем формировать платформенные сервисы: Kubernetes as a Service, S3-хранилище, базы данных как услугу и другие сервисы — и планируем выводить их на рынок для госкорпораций и крупных заказчиков, формируя единую экосистему.

Удалось заметно повысить стабильность работы ЗКО — сейчас доступность составляет 99,8%.

Ключевое — мы обеспечили высокий уровень защиты. ЗКО — значимый объект КИИ. Мы устранили выявленные уязвимости, прошли сертификацию ФСТЭК и в июне — государственный контроль регулятора. Оценка — «отлично».

Отдельный вызов — растущие требования к информационной безопасности. Например, требования к паролям: 12+ символов, смена ежемесячно. Если у сотрудника несколько учетных записей, это становится серьезной нагрузкой. Мы рассчитываем снизить ее за счет новых технологий.

— Это, вероятно, еще и экономия времени?

— Конечно. Отмечу важное: большие технологии, включая ИИ, невозможно внедрять без соответствующей инфраструктуры. Сейчас мы активно создаем вычислительную среду для работы с ИИ — от обучения моделей до интеграции результатов в корпоративные системы.

Речь идет о полноценной экосистеме: облака под обучение, среда для разработки и тестирования, платформенные сервисы, обеспечивающие удобный цикл разработки.

— Как ты видишь роль национальных вендоров в обеспечении технологического суверенитета страны?

— Переоценить вклад трудно — фактически именно вендоры формируют технологический суверенитет. На большинстве отечественных решений пока есть нелокализованные элементы: открытый код, отдельные программно-аппаратные компоненты. Но именно благодаря этому нам удалось быстро продвинуться в импортозамещении и выйти на необходимый уровень.

В «Росатоме», например, создана добровольная сертификация КИИ СЕРТ. Она проверяет решения на соответствие требованиям предприятий критической инфраструктуры. Есть орган по сертификации и испытательная лаборатория, где тестируют ПО и программно-аппаратные комплексы — на доверие, базовый функционал, отказоустойчивость, условия эксплуатации, уровень локализации. По результатам выдается заключение о возможности применения решения на объектах КИИ.

В целом отечественные вендоры уже создали прочный фундамент для дальнейшего развития. Их следующая задача — повышать глубину локализации, минимизировать долю Open Source и импортных компонентов. При этом важно двигаться не только к технологическому суверенитету, но и к технологическому превосходству.

Чтобы этого добиться, нам нужно определить перспективные ниши, в которых мы можем стать лидерами и занять устойчивую позицию на рынке.

— Какие направления ты считаешь наиболее перспективными?

— В первую очередь — те, что находятся на раннем этапе развития и где мы можем сформировать лидерские компетенции, сфокусировав научные исследования и государственные инвестиции. Один из таких примеров — квантовые вычисления. Если не вложиться в них сейчас, мы так и будем пытаться догонять производителей классических процессоров, и вряд ли догоним.

Второе направление — искусственный интеллект. Это большая и перспективная ниша, где мы вполне можем создать свои сильные решения и занять устойчивые позиции.

С точки зрения инфраструктуры перспективны программно-определяемые решения — SDN и SDS. В классической сетевой инфраструктуре нам сложно конкурировать в аппаратной части: производить собственные ASIC сложно и дорого. Но если строить сети на программно-определяемом стеке, в основе будут унифицированные x86-платформы. Это позволит быстрее внедрять нужный функционал программными средствами. У нас разработка ПО традиционно сильнее, чем микроэлектроника, поэтому здесь мы можем двигаться быстрее.

— Владимир, по твоей оценке, каким будет рынок российских ИТ через пять лет?

— Чтобы ответить на этот вопрос, важно понять, с какими ключевыми вызовами мы сталкиваемся сейчас, — именно они определят траекторию трансформации. Главная проблема, о которой мы уже говорили, — зрелость решений. За последние годы мы сделали большой рывок, но по ряду направлений уровень зрелости все еще не полностью удовлетворяет заказчиков. Работы впереди много.

— Часто говорят, что «зрелость» — субъективная категория. Как ее измерить?

— Ее можно объективизировать. Например, если после внедрения новой версии ПО в продуктиве сервис падает или возникают «детские болезни» — баги, ухудшение стабильности, — это недопустимо. Один из ключевых критериев зрелости — доля новых дефектов, появившихся после релиза. Это вполне измеряемый показатель, который при должном подходе должен контролироваться. Более того, вендор обязан нести юридическую ответственность за качество своих продуктов в рамках договоров.

— А если вендор говорит, что заказчик сформулировал ТЗ так, что невозможно однозначно реализовать требования? Проблема «квалифицированного заказчика» все еще актуальна?

— Безусловно. Чем яснее мыслишь — тем точнее формулируешь. Это особенно важно при оформлении требований в документах и договоренностях. Функциональные технические требования должны быть прописаны максимально детально и переводиться в конкретные сценарии, а не оставаться абстрактным описанием. Иначе заказчик сформулировал результат, понятный только ему, — и в итоге получит совсем не то, что ожидал.

Поэтому договор и функциональные технические требования — это инструмент синхронизации ожиданий заказчика с тем, что реально будет сделано разработчиком или вендором.

— Что еще станет залогом развития российского ИТ в ближайшие годы?

— Мы стоим на пороге серьезной трансформации рынка. В ближайшее время будут формироваться крупные игроки — новые стандарты де-факто. Их решения уже проходят апробацию у крупных заказчиков, в том числе в нашем ИТ-ландшафте. Критически важно, чтобы «детские болезни» ушли, а количество багов и нестабильных релизов существенно сократилось. Мы должны четко понимать, под какие кейсы и бизнес-задачи внедряется конкретный продукт и какой результат это даст.

Не менее важно, чтобы такие крупные игроки открывали и стандартизировали подходы к интеграции с их решениями. Это позволит нишевым разработчикам встраивать свои продукты в целостную экосистему. По сути, должна появиться сквозная продуктовая среда, в которой отдельные решения работают как единое целое.

Ожидаю, что через пять лет рынок будет структурирован: появятся устойчивые лидеры и сформировавшиеся стандарты. При этом важно, чтобы они не «съедали» пространство для остальных. Нужно развивать условия, в которых новые компании и стартапы смогут внедрять лучшие практики и дополнять экосистемы крупных игроков.

— Какие условия нужны стартапам для развития? И как ты, как заказчик, сегодня их находишь?

— Для меня поиск таких решений — важная часть работы. Я всегда обращаю внимание на продукты, которые требуют минимальных инвестиций, но дают ощутимый эффект для пользователей. Часто это как раз стартапы, способные привнести настоящий вау-эффект.

Чтобы быть в курсе, я привлекаю интеграторов и консультантов — они помогают отслеживать, что нового появляется на рынке. Если решение цепляет, мы пробуем его в деле. Есть уже несколько успешных примеров. Например, мы внедрили digital-signage: установили панели, на которых транслируем внутренний контент. По сути, это переосмысление привычных инфостендов — гораздо современнее и нагляднее.

Другой пример — российское решение уровня CDN: оно позволяет распределять видеоконтент по нашей сети и доставлять его в мессенджер или на рабочие места сотрудников. Недавно запустили студию, где можно записывать видео, — тоже интересная инициатива, пришедшая со стороны небольших команд.

Такие кейсы я, без преувеличения, коллекционирую и стараюсь масштабировать — они дают быструю отдачу и заряжают энергией. Именно это позволяет двигаться вперед и формировать культуру постоянных улучшений.

— Значит, ребята умеют соответствовать твоим требованиям как заказчика. Сегодня ты ИТ-директор, интегратор всей атомной отрасли. Какие вызовы стоят перед тобой сейчас — со стороны времени, задач или руководства?

— Большинство из них я уже обозначил. Ключевая задача — обеспечивать непрерывную работу значимых и критически важных инфраструктур госкорпорации «Росатом». Это означает стабильную, защищенную и надежную инфраструктуру для корпоративных информационных систем. Импортозамещение для нас не завершено — мы продолжаем развивать этот курс и обеспечивать доверенность и устойчивость технологий.

Если говорить о новых вызовах, то главный из них связан с искусственным интеллектом. Нам предстоит создать платформу под ИИ: обеспечить необходимые вычислительные мощности и платформенные сервисы. Поскольку стратегия госкорпорации и многих других отраслей сегодня строится вокруг ИИ, инфраструктурная база для него становится критически важной.

— А теперь — блиц. Называй первое, что приходит в голову. SAP или СУП?

— SAP.

— On-prem или облако?

— On-prem.

— Desktop или смартфон?

— Смартфон.

— А чем чаще пользуешься?

— Смартфоном — в нерабочее время.

— Внутренняя разработка или готовые решения?

— 50 на 50. Для инфраструктуры — готовые.

— В чем сила российских ИТ-решений?

— В независимости и гибкости. У зарубежных решений есть естественный предел: они не могут идти дальше, пока не окупят уже сделанное. У отечественных таких ограничений нет. Мы можем свободно развивать новые технологии, экспериментировать, адаптировать их под рынок. В ряде областей это уже позволяет нам обгонять международных конкурентов.