Усталость до тридцати: когда жизнь ещё не началась, а силы уже кончились

Иногда ко мне на консультацию приходят совсем молодые люди, двадцать два, двадцать семь, тридцать, и говорят фразы, которые раньше чаще звучали от сорока плюс : «Я устал», «Мне ничего не хочется», «Я не вывожу этот ритм», «Я чувствую себя старым, хотя ещё толком ничего не сделал».

Снаружи у них вроде бы нормальная жизнь: не по две смены на заводе, не трое детей на руках, не кредиты, дышащие в затылок. Учёба, первая работа, фриланс, проекты, какое-то движение. Но внутри — хроническая усталость, будто человек много лет тащит на себе невидимый рюкзак и боится его поставить. И главный вопрос, который они задают, звучит так: «От чего я так устал, если объективно у меня не такая уж тяжёлая жизнь?»

Одна девушка, двадцать четыре года, без детей, без ипотеки, с гибким графиком, описывала своё состояние так: «Я просыпаюсь уже уставшей. Я ничего ещё не сделала, а внутри такое чувство, будто я опоздала на свою жизнь». Она не работала по двенадцать часов, не таскала на себе семью, у неё не было того, что старшее поколение называло бы “реальными проблемами”. Но было другое — постоянное внутреннее ощущение, что она не дотягивает до какого-то невидимого стандарта.

И вот в этой невидимости кроется одна из главных причин усталости поколения 20–30. Их нагрузка редко исчисляется килограммами или часами у станка. Она измеряется количеством ожиданий, сравнений, фонового напряжения и бесконечного «надо быть лучше».

Психика двадцатилетних живёт в мире, где каждый день они получают десятки сигналов о том, какими «нормально» быть. Соцсети бесконечно транслируют чужой успех, чужое тело, чужую продуктивность, чужие отношения, чужие путешествия. Человек только проснулся — а уже увидел, что кто-то пробежал десять километров, кто-то запустил стартап, кто-то переехал в другую страну, кто-то вышел замуж, кто-то сделал идеальный завтрак и выложил “утро продуктивного человека”. И в этот момент внутри включается очень тихий, но разрушительный процесс сравнения: «я недостаточно». Не достаточно быстрый, не достаточно успешный, не достаточно красивый, не достаточно собранный. Эта мысль живёт фоном, но именно она создаёт хроническое напряжение, из которого и рождается та самая усталость «без причин».

Вторая история — молодой мужчина, двадцать восемь, он сказал фразу, которая очень точно описывает состояние его поколения: «Меня никто конкретно не давит, но как будто всё время чувствуется какое-то невидимое “ты должен”. Должен успеть пробиться, пока молодой. Должен зарабатывать. Должен найти себя. Должен быть в теме. И я всё время как будто сдаю экзамен, на который никто не давал билетов».

У поколения 20–30 почти нет ощущения длинного, предсказуемого пути. Они выросли в реальности, где профессии меняются быстрее, чем успеваешь к ним адаптироваться, где нет гарантии «устроишься на работу и будешь там до пенсии», где экономическая и политическая турбулентность стала фоном взросления. В такой атмосфере будущее не воспринимается как опора — оно воспринимается как зона неопределённости. И тогда психика живёт в режиме постоянной готовности к чему-то, что вот-вот случится.

Это не страх «здесь и сейчас», который вспыхнул и погас. Это тревога о будущем, которая тихо вырабатывает кортизол, тот самый гормон длительного напряжения. Он не мешает бегать по делам, но мешает глубоко отдыхать. Молодые люди ложатся спать не после дня, который прожили, а с головой, забитой сценариями: что будет через год, что, если я выбрал не ту профессию, что, если все успеют, а я нет, что, если я сейчас ничего не построю и дальше будет поздно. Тело лежит в постели, а психика продолжает работать в режиме «подготовки к жизни». Усталость появляется не от фактической нагрузки, а от того, что она не выключается никогда.

К этому добавляется ещё одна важная вещь — размытая граница между работой и личным. Поколение 20–30 живёт в логике, где работа влезает в мессенджеры, в выходные, в вечерние переписки, в сторис. Нет чёткого момента «я вышел из офиса и день закончился». Телефон делает так, что день никогда не заканчивается. Даже если формально задач не так много, мозг остаётся в режиме ожидания: сейчас напишут, сейчас попросят, сейчас надо будет ответить. Это постоянное “на связи” превращает жизнь в один длинный рабочий день без чётких границ. А психика, у которой отняли границы, очень быстро начинает уставать.

Есть ещё и внутренний конфликт поколений. Родители говорили: «Главное — стабильность, работа, чтобы всё было надёжно». Мир говорит: «Главное — свобода, самореализация, личный бренд, путешествия, проекты». И молодой человек оказывается между двумя системами координат. Внутри него живут одновременно голос «будь как все» и голос «будь уникальным». Оба требуют усилий. Оба кричат, что от выбора зависит всё. Любое решение кажется судьбоносным. И когда каждый поворот в карьере, в отношениях, в образовании переживается как потенциально необратимый, психика тратит огромное количество энергии просто на пережёвывание этого выбора.

Поэтому хроническая усталость поколения 20–30 — это не каприз и не лень. Это результат того, что они живут в состоянии постоянного внутреннего напряжения: сравнение с другими, неопределённое будущее, размытые границы между работой и личной жизнью, высокий уровень тревожности, требование «найти себя» как будто это предмет, который лежит где-то и ждёт, а не процесс, который разворачивается годами. Они устают не от количества задач, а от качества фона, на котором эти задачи выполняются.

Психологически адаптироваться в этой реальности — значит сначала честно признать: да, нагрузка есть, даже если снаружи она выглядит не так драматично. Человеку важно перестать обесценивать свою усталость фразами «у других хуже» и начать относиться к ней как к сигналу, а не как к слабости. Очень многие молодые люди начинают меняться в тот момент, когда впервые позволяют себе сказать не «я ленивый», а «со мной происходит что-то, что стоит понять». И уже из этого признания можно делать следующий шаг — искать свои собственные, не навязанные извне ритмы, свои границы, свои способы отдыхать и отключаться, не чувствуя вины.

Здесь помогают не радикальные перемены, а маленькие инструменты, которые возвращают контакт с собой. Многие из тех, кто чувствует хроническую усталость, начинают с простого – фиксировать свое состояние. В TruMen Eva для этого есть дневник, который помогает увидеть, что именно копится внутри: тревога, усталость, давление ожиданий или размытые границы. Другим важен формат живого контакта — групповые комнаты, где можно услышать, что ты не единственный, кто так живёт, и это само по себе снижает внутреннее напряжение. А кому-то подходит короткий диалог с ИИ-психологом или ИИ-коучем — быстрый способ выровнять эмоциональный фон, поймать мысль, которую трудно сформулировать одному.

Хроническая усталость 20–30-летних — это не про слабое поколение. Это про поколение, которому достался очень сложный набор задач: жить в мире без гарантий, строить себя без готовых сценариев и при этом постоянно видеть чужие “идеальные” жизни на расстоянии одного свайпа. И если смотреть на это без осуждения, становится понятно, что усталость здесь закономерна. А значит, можно перестать её стыдиться и начать с ней обращаться — бережнее, внимательнее, по-взрослому.