Зависимые от срочности: почему мы сами себе ставим дедлайны там, где они не нужны

Колонка писательницы Мишель Лукаду. Перевод издания «Идеономика».

Было 3:15 утра, и я мысленно подстегивала себя, так как взялась писать вторую статью около 2 часов ночи. Муж храпел в постели рядом со мной, а мои маниакальные глаза горели амбициями, как синий экран ноутбука, освещавшего темную комнату. Это нужно сделать.

Алмазы рождаются под давлением. И в этой ситуации я сама создавала давление. Я откладывала до последней минуты и теперь торопилась, чтобы успеть до 9 утра, а расплатой был мой сон. Однако в 3:15 я не ругала себя за эту оплошность. Я была воодушевлена. Полна адреналина. Зависима от срочности.

Оказывается, такая зависимость существует (судя по всему, я не единственная в мире, кто горит азартом, выполняя задачу в последнюю минуту). Изучая тему, я обнаружила, что фраза «зависимость от срочности» впервые появилась в книге Стивена Кови «Главное внимание – главным вещам».

Теперь, прежде чем вы убежите с криком, чтобы не слышать набивших оскомину советов по самосовершенствованию, я скажу, что эта концепция сегодня представляет собой реальную опасность. Кови говорит: «Зависимость от срочности — это саморазрушительное поведение, которое временно заполняет пустоту, созданную неудовлетворенными потребностями».

Кто знает, какие неудовлетворенные потребности я пыталась компенсировать во время ночной писательской сессии (спрошу своего психотерапевта на следующей неделе), но это определенно было деструктивным поведением.

Поскольку в наши дни все и вся одержимы нейробиологией, давайте посмотрим, почему человеческий мозг жаждет состояния неотложности. Доктор Рик Хэнсон пишет в Psychology Today, что срочность активирует мотивационные цепи, которые повышают уровень дофамина.

Когда мы решаем что-то сделать и затем доводим дело до конца, уровень дофамина повышается. Однако между стартом и финишем он падает. Ощущая падение дофамина, мы становимся раздражительными, нервными и тревожными. Поэтому еще упорнее стремимся к достижению целей.

Прочитав это, я подумала: «Ага. Это все про меня». Я постоянно откладываю дела на потом. Я всегда выполняю задуманное, но многие дела оттягиваю до последней минуты, создавая собственное давление (как исполнителя) и сокращая количество времени, в течение которого я могу что-то делать. И да, этот процесс вызывает выброс адреналина.

Доктор Дион Клайн называет зависимость от срочности «новой корпоративной болезнью». В статье, опубликованной в Wise Academy, она говорит: «Многие настолько привыкают к приливу адреналина, вызванного необходимостью срочно что-то сделать, что становятся зависимыми от него из-за чувства возбуждения и энергии — как игроки в азартные игры».

Прочитав эти статьи, я начала понимать, что моя постоянная потребность создавать для себя зачастую недостижимые воображаемые цели и сроки вызывает у меня чрезмерный стресс. И что я, возможно, просто зависима от этого процесса.

Вам может быть интересно, почему я пишу о зависимости от срочности в колонке о продуктивности. Ну, просто я обнаружила, что наиболее продуктивна, когда расслаблена и не тороплюсь. Надеюсь, что, осознав склонность имитировать занятость, мы сможем оптимизировать свои действия и научимся делать только то, что действительно важно.

Также обратите внимание, что это не я придумала термин «зависимость от срочности». Если бы я называла это явление, то не использовала бы слово «зависимость», так как считаю его слегка драматичным. Мои пять копеек.

Ощущение неотложности определенно повышает продуктивность, но слишком большая срочность может вредить здоровью. Однако разные люди устраивают себе это ощущение по разным причинам.

По мнению клинического психолога Эльзы Андрон, существует три типа зависимых от срочности людей:

В 3:15 я решила назвать себя зависимым от адреналина прокрастинатором (комбинация первых двух типов). Андрон прекрасно понимает мою непрекращающуюся тягу к восторгу от завершения нового проекта. Я люблю начинать что-то, но к середине мне становится скучно, поэтому я часто пытаюсь ускориться. А потом неизбежно выгораю и испытываю стресс.

Осознав свои паттерны, я потратила какое-то время, чтобы научиться определять, где действительно срочное дело, а где оно придумано мной. Большую часть времени я сама создавала срочность.

Например, на самом деле мне не нужно было сдавать те статьи к 9 часам утра. Я могла бы просто написать редактору по электронной почте и попросить продлить срок. Так же я придумала для себя дедлайн по отправке рассылки до 15:00 по понедельникам. Обычно я начинала писать ее около 14 часов. А потом старалась успеть к сроку, печатая милю в минуту, делала ошибки и отправляла в 14:59. И это была не только не лучшая моя работа, но и выдуманный дедлайн.

Я также поняла, что недооцениваю время, необходимое для какого-то дела, поэтому мне приходится подгонять себя, чтобы завершить его. Запуская свое дело, я написала на карточке: «$250 тысяч продаж к концу первого года», а ведь тогда еще ничего не было продано. $0. Я приклеила карточку к стене и смотрела на нее несколько месяцев. Если это не вызывает стресса, я не знаю, что оно тогда вызывает.

Итак, я сформулировала четыре вопроса, которые нужно задать себе, отвечая на запросы, приступая к новому проекту или устанавливая срок:

В случае с последним вопросом, не всегда есть что-то, чего я избегаю или пытаюсь скрыть, но задать себе этот вопрос всегда полезно. Однажды я согласилась провести целый год в правлении организации, о которой ничего не знала, потому что в тот момент у меня был перерыв между работами и я пыталась быть как можно более занятой, чтобы скрыть тот факт, что моя личность растворилась в профессии. Глубокие мысли, знаю.

Я нахожу идею зависимости от срочности захватывающей. Человеческий мозг — такая эффективная загадка, и это явление не исключение. Зависимость от срочности, подпитываемая культурой суеты, широко распространена в современном обществе. Мы носим слово «занят» как почетный знак. Но если действительно задуматься об этом, то понятно, что мы наиболее продуктивны, когда не заняты.

Дофаминовый выброс от быстрых достижений настолько хорош, что для некоторых становится непреодолимым. Да, усердно работать и быстро добиваться своих целей — это потрясающе. Мотивация и драйв — это одинаково круто. Стресс, который сопровождает постоянное состояние гипервозбуждения,… не круто.

Я благодарна за то, что обнаружила эту склонность создавать занятость в своей жизни, и еще сильнее за то, что и дальше учусь различать, что важно, а что может подождать. И, кстати, на следующий день я прочувствовала каждую минуту своей писательской сессии в 3 часа ночи. В следующий раз буду стремиться к качеству, а не к количеству.

#управлениевременем #дедлайн