Как айтишникам работается в атомной индустрии

Герои этого материала не носят защитные костюмы и не светятся, зато развивают науку и даже ездят в командировки на Северный полюс.

Материал подготовлен при поддержке Госкорпорации «Росатом»

Атомная энергетика — не первая сфера, которая приходит на ум айтишникам, ищущим работу. Всё из-за стереотипов и мифов, окружающих индустрию. Но предрассудки — только предрассудки, так считают разработчики ГК «Росатом», которых компания называет Atomic IT-специалистами. Мы поговорили с четырьмя из них и выяснили, не уступают ли их условия работы условиям коллег из коммерции.

Я инженер: учился прикладной информатике и экономике в Пензе, а вот родился в Заречном — закрытом городе с населением в 60 тысяч человек. Он известен как город «Росатома»: почти всё население работает на госкорпорацию.

В 2014 году я пришёл в ИТ-отдел ГК «Росатом» в родном городе на преддипломную практику, и мне предложили остаться. Сначала подумал: «Я отучился на программиста. Что мне делать на заводе?» Но ответ быстро нашёлся: в моём первом отделе мы работали с PHP, Oracle, ExtJs. А теперь я, по сути, фуллстек-разработчик со знанием DevOps.

Я работаю в научно-исследовательском институте автоматики в Москве, он тоже входит в госкорпорацию. Я переехал сюда вслед за девушкой, поступившей в вуз, — думал, что придётся менять работу, но мне предложили пройти собеседование в столичном подразделении. Наш ИТ-отдел очень большой — более 300 человек, и это только на моём предприятии.

Конкретно у меня несколько задач: переписываю производственные системы с Delphi, C# на новый стек — Java Spring Boot, Angular, PostgreSQL, Docker; автоматизирую производство, на котором, на минуточку, собирается оборудование для атомных электростанций; разрабатываю личный кабинет для сотрудников, где они могут записаться в поликлинику, заказать справку, оформить абонемент в бассейн и всё такое.

Доля правды в этой шутке есть, хоть и небольшая.

Мой институт живёт с большим количеством ограничений, чем Госкорпорация в целом, особенно с точки зрения информационной безопасности. Например, у нас нет прямого доступа к интернету с рабочего места. Пока не получишь разрешение, даже с телефона ничего загуглить не сможешь

Поэтому моё рабочее место устроено так: один компьютер — для внутренней сети, другой — с интернетом. Это заставляет проявлять изобретательность.

При этом всё остальное устроено как у коллег из крупных ИТ-корпораций: Agile, спринты, классный офис с PlayStation, большими экранами и удобными переговорками. Турниры по киберспорту и боулингу. 15 тысяч в месяц на обеды, абонементы в открытый бассейн «Чайка» в центре Москвы. Одна беда: снек-бара пока нет, но мы об этом руководству постоянно напоминаем.

Чтобы о плюшках знали не только мы, ГК «Росатом» в 2020 году начал популяризировать бренд, а меня стали приглашать на публичные выступления. Например, на дни карьеры в вузах — с них всё началось. Выступления и результаты так понравились руководству, что меня стали звать всё чаще.

Со временем я стал амбассадором «Росатома» — начались гастроли, настоящий трип по России — и в Новгороде, и в Томске рассказывал свою историю: как из маленького закрытого города попал в такой круговорот. Объяснял, чем занимаюсь на работе. Мне, как амбассадору, провели курсы по ведению соцсетей, монтажу видео и обработке фотографий.

А ещё я — секретарь ИТ-секции ежегодной научно-технической конференции на нашем предприятии. Лучшие доклады затем едут на отраслевую конференцию уже на уровне дивизиона, внутри ядерно-оружейного комплекса.

Моя работа многогранна — я участвую в просветительской деятельности, автоматизирую работу топового научного института и параллельно с этим разрабатываю с командой убийцу ERP-систем.

Так что если кто-то думает, что мы сидим на заводе, пьём водку и точим гвозди, — это, конечно, большая ошибка.

Я окончила факультет кибернетики в Обнинском филиале НИЯУ МИФИ, там же училась в магистратуре по направлению «Информатика и вычислительная техника». Ещё во время учёбы устроилась в ИТ-подразделение банка Home Credit: занималась технической поддержкой пользователей и банковских систем.

Потом вышла замуж и следом за мужем, как жена декабриста, переехала в город-спутник АЭС — Нововоронеж. Уже семь лет работаю в отделе информационно-коммуникационных технологий. Не знаю, как чувствуют себя сотрудники ГК «Росатом» в больших городах, но работать на АЭС, живя в городе-спутнике, более чем естественно.

В Нововоронеже, по моим прикидкам, на АЭС работает каждый восьмой житель города, а если считать подрядные организации, получится, что практически в каждой семье есть атомщик.

Например, что мы в темноте светимся и постоянно ходим в белых защитных комбинезонах. Я обычный офисный работник и комбинезона в жизни не надевала.

За семь лет в «Росатоме» я прошла путь до ведущего инженера. Разница между работой в банке и на АЭС в том, что в банке я знала, как работают системы изнутри, но не со стороны интерфейса. А на АЭС и в это пришлось вникать.

Технически я ответственна за перевод всего документооборота в электронный вид и его хранение в единой системе. Но на самом деле пул моих задач гораздо шире, чем у обычного ИТ-специалиста. Мой коллега-сетевик шутит о себе: «Занимаюсь всем, от унитаза до спутника». Могу его понять. Мне, например, постоянно приходится оказывать психологическую помощь: айтишник на АЭС работает не только с кодом, но и с пользователями. Поэтому без софт-скиллз никуда, ведь люди любят пожаловаться!

Я знаю не только что такое домен, локалхост, пинги и редхат, но и что такое БРУ-А и как пользоваться средствами индивидуальной защиты. У меня есть бывший коллега-айтишник, с которым мы до сих пор общаемся, и он очень любит, когда в рассказах о моей работе периодически проскакивает «АЭС-овская» терминология. До сих пор помню, как объясняла ему, что такое градирня (это устройства для охлаждения большого количества воды направленным потоком воздуха — большие трубы-башни; с их помощью охлаждают теплообменные аппараты и другое оборудование).

На Нововоронежской АЭС запустили первый в мире энергоблок поколения 3+. Эти новейшие блоки я вижу за окном каждый день и, естественно, чувствую себя причастной к инновациям. Развиваются и новые цифровые решения — скажем, проекты «Предиктивная аналитика» или «Цифровой двойник АЭС».

Один минус моей работы: я начала постоянно — по делу и без — говорить аббревиатурами. Могу целое предложение из аббревиатур составить и не заметить — некоторых друзей это бесит.

Я учился на инженера-физика в НИЯУ МИФИ и ближе к моменту написания диплома понял, что меня не тянет в физику. В этой сфере ты делаешь много полезного, но результаты работы сможешь увидеть только через десятилетия, если не больше.

Например, я делал эксперименты для ИТЭР (International Thermonuclear Experimental Reactor — Международный термоядерный экспериментальный реактор), он строится во Франции. Но запуск предполагался только в 2030 году. Сейчас с учётом геополитической ситуации сроки могут сдвинуться ещё дальше.

В ИТ же результатов можно достичь быстрее. Я стал учиться на разработчика самостоятельно. Сначала «джентльменский набор»: HTML, CSS, JavaScript. Потом сфокусировался на разработке для iOS. Платные курсы не проходил — всё, что нужно, есть в интернете в открытом доступе. На это ушёл год, после стал собеседоваться.

На тот момент у меня было два резюме на hh.ru — на джуниор-разработчика и лаборанта. В какой-то момент мне звонят из «Гринатома» и приглашают на собеседование. Я подумал: «Опять лаборант, опять физика». Но хантили меня на джуниор-позицию по iOS-разработке. А я даже не знал, что там есть ИТ-отдел.

Я пришёл в «Гринатом» на одну из горящих задач — нужно было доработать мобильное приложение. В качестве iOS-разработчика я в основном занимался приложениями для топ-менеджмента: в одном можно посмотреть аналитику и статистику (грубо говоря, сколько и где у нас добывается урана), другое позволяло назначать подчинённым задачи, принимать и отклонять документы.

Я занимался этими приложениями в 2016 и 2017 годах — и тогда же начал погружаться в бэкенд-разработку, плотно работал со смежными подразделениями. Подошёл к изучению Python и стал применять эти знания в работе.

В 2018 году мой руководитель стал развивать технологии искусственного интеллекта и машинного обучения в «Гринатоме» и предложил этим заняться и мне. А ещё выступить в этом направлении на AtomSkills — корпоративном чемпионате по методике Worldskills. Нам удалось получить бюджет на обучение восьми человек. После трёх месяцев учёбы мы заняли весь пьедестал.

Получается, я переквалифицировался из iOS-разработчика в data-science-специалиста и начал разрабатывать «умные» сервисы. В том же году мы запустили систему, которая помогает разгребать обращения от сотрудников — например, если кто-то забыл пароль или нужно подписать заявление на отпуск.

Вначале в отделе data science было всего четыре специалиста, включая меня, и мне предложили стать его начальником. Я до сих пор работаю на этой должности, но с 2019 года мы выросли с четырёх человек до 60, а направлений нашей работы стало больше.

Мы работаем в нескольких бизнес-направлениях:

• Технологии обработки естественного языка, или NLP (natural language processing).
• Голосовые и биометрические технологии — мы подключаем нейросети к распознаванию и синтезу голоса.
• Технологии распознавания текста. Мы активно занимаемся оптимизацией бюрократии с точки зрения документации.

С начала 2021 года мы применяем ИИ к спутниковым снимкам Земли, чтобы датировать разного рода геоявления. Это нужно, например, чтобы следить, в каких границах раскапываются карьеры, прогнозировать возможное распространение пожаров, выявлять потенциальные нефтеразливы. Так что наша первая миссия — помощь экологии и минимизация потенциальных угроз человеческим жизням. В общем, благородная история.

Я проводил очень много собеседований и чаще всего слышал два стереотипа о работе в «Росатоме». Первый такой: «Вы же ядерная энергетика? Если я к вам пойду работать, стану невыездным и ещё 10 лет невыездным буду?» Нет, это не так. Можно летать за границу, мы выездные — всё хорошо.

Второй — когда говорят: «Ребята, у вас кровавый enterprise. Всё неповоротливое, процессы стоят, не как в коммерции — никакого Agile, ничего современного. И legacy наверняка десятилетний — на Basic кто-то что-то написал, и вы это поддерживаете».

Да, ГК «Росатом» — большая компания. Но если копнуть глубже, легко увидеть, что она состоит из множества дивизионов и филиалов — они мобильные. Например, у меня в отделе ребята бегают двухнедельными спринтами — Agile, гибкая разработка, современный стек технологий используется и на фронте, и на бэке, и в data science.

Мой бакалаврский диплом по государственному управлению был никак не связан с ИТ или «Росатомом». В первые годы учёбы я писала статьи и снимала видеорепортажи. Но на третьем курсе нужно было изучить, как управляют каким-нибудь большим проектом. Школу я окончила в Индии, поэтому первые две курсовые тоже частично были связаны с Индией, так что на третьем курсе я решила изучить Куданкулам — это атомная электростанция, которая там строится. Но не смогла найти о ней никакой информации.

В итоге я вышла на технологию Multi-D, которая используется в «Атомстройэкспорте» (АСЭ), и решила написать про неё курсовую. Я попыталась связаться с ГК «Росатом» через окошко «Обратная связь» на сайте компании — просила взять меня на практику.

Мне ответили со второго раза и потом долго гоняли по разным департаментам. В итоге я прошла практику в московском «Атомстройэкспорте», после чего мне предложили и следующее исследование — диплом — связать с компанией.

В магистратуру я поступила на направление «Системный анализ» в Высшую инжиниринговую школу МИФИ (это совместная программа «Атомстройэкспорта» и МИФИ) и стала числиться в «Атомстройэкспорте» как сотрудник — часть занятий проходила в компании, мы делали проекты для АСЭ. Меня устроили на неполную ставку инженера и платили корпоративную стипендию.

После учёбы нас стали рассматривать как потенциальных сотрудников — я прошла собеседование и стала аналитиком в только что созданном блоке цифровизации, в дирекции по разработке. Там я проработала два года, а потом перешла в управление системного анализа, где работаю и сейчас как ведущий специалист.

Сначала я занималась полным циклом создания ПО: идеей, описанием проекта, подготовкой макета, разработкой, тестированием, согласованием с внутренним заказчиком в «Атомстройэкспорте», внедрением. Теперь я занимаюсь разработкой и внедрением системы управления информацией на стороне заказчика. В основном модулями системы, которые отвечают за электронный документооборот и коммуникацию между подрядчиком и иностранным заказчиком.

Я была на атомных станциях в рамках практики, многие ездили туда в командировки. Сотрудники многих крупных компаний ездят на принадлежащие им объекты — просто у нас это атомные станции. Я работаю в АСЭ уже почти семь лет и всегда говорю, что я здесь по любви — к технологии Multi-D: помогаю ей расширяться и развиваться.

По моему опыту, в ГК «Росатом» комфортно устроена горизонтальная мобильность: если в тебе заинтересован другой отдел, всё пройдёт быстро. При этом можно комфортно передать старые дела и узнавать что-то о новых. С вертикальной мобильностью может быть тяжелее — для некоторых позиций есть список требований, которым необходимо соответствовать. Например, нужно определённое время проработать в отрасли.

Хотя в целом в компании всё устроено гибко и динамично. Как и у многих, есть возможность работать удалённо и получить дополнительное образование не только в «Корпоративной Академии Росатома», но и в сторонних учреждениях. В конце каждого года мы выбираем, чему бы хотели научиться, а компания это оплачивает.

Если вам понравились иллюстрации, можете скачать их отсюда в разрешении 4К и поставить на рабочий стол.