Переломные моменты наций в кризисе и что с ними делать: ключевые идеи из книги «Переворот», которую советует Билл Гейтс

Редакция MakeRight.ru рассказала для vc.ru об ещё не вышедшей на русском языке книге «Переворот» Джареда Даймонда. Она посвящена тому, как нации справляются с кризисами в своей стране, что представляют собой кризисы и какие стратегии помогают их преодолеть.

Билл Гейтс включил «Переворот» в свой список книг, рекомендованных к прочтению летом 2019 года. Книга Джареда Даймонда является бестселлером № 1 Amazon в разделе «насилие в обществе».

Джаред Даймонд — уникальная личность. Его интерес к истории и географии не случаен, поскольку детство и юность пришлись на самые бурные годы ХХ века, включая Вторую мировую войну.

Кроме того, во время аспирантуры он несколько лет провел в Европе, изучил несколько европейских языков и свободно общался с друзьями из Финляндии, Германии, Югославии. Даймонд заметил, что каждый из этих друзей живет совсем не так, как другой, и это зависит от страны проживания.

Долгое время после окончания аспирантуры Даймонд был исследователем-физиологом, а параллельно занимался орнитологией, изучая пернатых обитателей Новой Гвинеи. Но когда у него родились сыновья, он задумался о том, какое будущее их ожидает, в каком мире им придется жить. Так пробудился его интерес к истории и географии.

Он стал известен широкой публике благодаря своим книгам «Ружья, микробы и сталь» (за которую он получил Пулитцеровскую премию), «Коллапс», «Третий шимпанзе» и другими. В новой книге «Переворот» Даймонд ищет ответ на вопрос, как нациям удается благополучно выйти из кризиса, какие стратегии в этом помогают.

Для анализа кризисных ситуаций Даймонд выбрал Финляндию, Японию, Чили, Индонезию, Германию и Австралию. В отдельной части анализируются проблемы США, которые могут привести к тяжелому кризису.

Исторические сравнения помогают понять, почему похожие события приводят к разным результатам в разных странах. Автор говорит на языке шести из этих стран, в которых жил подолгу, и много раз посещал все семь.

Его наблюдения основаны на личном опыте и опыте его друзей из местных жителей. Пять стран — промышленно развитые, одна — умеренно богатая и одна — бедная и развивающаяся страна.

Иногда кризисы приходят внезапно, без видимых внешних причин, как, например, во время стихийных бедствий — цунами, землетрясений или аварий. Но чаще всего кризисы — это результат долгих постепенных изменений, которые в результате и привели к «взрыву». В центре книги — рассмотрение подобных глобальных процессов, длящихся десятилетиями.

Сравнение национальных кризисов с индивидуальными помогает тому, кто не является профессиональным историком, лучше понять их природу. Как люди в кризисной ситуации часто получают дружескую помощь, так и страны в кризисе могут рассчитывать на помощь союзников.

Человек в кризисе может взять за образец решение другого человека, уже пережившего похожую ситуацию и нашедшего из нее выход. Люди, преодолевшие кризис, обретают силу и уверенность, то же самое происходит и с нациями.

Кризисы личности и кризисы наций — не одно и то же, они имеют явственные общие черты. Индивид не живет в отрыве от национальной культуры, она оказывает на него влияние. Нации, состоящие из многих индивидов, решают национальные проблемы так, как отдельный человек решал бы личные.

Иногда кризисы возникают в результате внешнего давления. Если речь идет о личном кризисе, это может быть развод или смерть супруга, если о кризисе нации, то нападение врагов. Иногда кризисы развиваются в результате внутреннего давления, такого, как болезнь отдельного человека или гражданская война.

Главная задача для выхода из кризиса — определить, что нуждается, а что не нуждается в изменении. При этом нужно честно оценить свои способности и ценности, определить то, чего не нужно менять ни при каких обстоятельствах, чтобы не поступиться своей идентичностью, а что изменить необходимо.

Вне зависимости от того, по какой причине случился кризис — внешний или внутренний, он всегда становится переломным моментом, поворотным пунктом, бросающим вызов прежнему равновесию. Он требует создания новых методов преодоления, и если они окажутся успешными, кризис разрешается.

Прежде всего нужно признать кризис, признать, что проблема есть. До этого момента никакого прогресса быть не может. Когда человек признает, что у него есть проблема, он начинает искать пути ее решения. Это же справедливо и на уровне наций.

Помимо признания проблемы, необходимо принять за нее личную ответственность. Многие ищут причину своих проблем во внешних обстоятельствах или неправильном поведении других людей. Но других людей изменить невозможно. Чтобы поведение этих людей изменилось и внешние обстоятельства стали другими, нужно изменить себя.

После признания проблемы и принятия ответственности нужно выстроить так называемый забор. Забор помогает отделить то, что пошло не так, от того, что благополучно. Проблема остается за забором, отгороженная от остальной жизни.

Если забор не выстроить, человек будет считать, что кризис захватил все стороны его жизни, и утратит волю к действию. С помощью забора выстраиваются избирательные изменения: что нужно изменить для выхода из кризиса, а что следует оставить как есть.

Многие пытаются справиться с кризисом в одиночку, самостоятельно, но это, как правило, не получается, они лишь осложняют себе жизнь. У людей, прошедших через подобный кризис, можно почерпнуть модель поведения, которая помогла им вернуться к нормальной жизни.

Для выхода из кризиса нужно беспристрастно оценивать свои сильные и слабые стороны, даже если это болезненно. Очень часто мы недооцениваем одно и переоцениваем другое, но пока у нас не будет объективной картины относительно собственной личности, нас будет заносить из одного кризиса в другой.

Если человек уже когда-нибудь переживал кризис, он может перенести свой опыт в текущую ситуацию. Тогда он понимает, что для выхода из кризиса необходимо терпение, как ни сложно его проявлять, и гибкость, помогающая адаптироваться к новым тяжелым условиям и не сломаться.

Даймонд анализирует кризис в Финляндии в 1930–1940-х годах. Долгое время, с 1809 года, она находилась под контролем Российской империи, а до того ею управляла Швеция.

Почти весь XIX век Финляндия хоть и считалась частью России, но имела собственный парламент, большую автономию, свою валюту и администрацию. Так продолжалось до воцарения Николая II, назначившего губернатором Финляндии крайне неудачного чиновника по фамилии Бобриков, не понимавшего местного населения и не искавшего с ним общий язык.

При нем финны впервые почувствовали себя угнетенными, так что после окончания Первой мировой войны и революции 1917 года Финляндия провозгласила себя независимой.

В ней тоже началась Гражданская война между сторонниками коммунизма, так называемыми красными финнами, и консерваторами — белыми финнами. Это привело к многочисленным жертвам с обеих сторон, хотя красные пострадали больше после того как власть осталась за белыми.

Враждующие стороны довольно быстро примирились, но Финляндия, в которой была провозглашена либеральная капиталистическая демократия, опасалась угрозы со стороны Советского Союза, ее ближайшего соседа.

Этот страх усиливали и советские чистки 1930-х годов, и активное строительство железнодорожных веток в непосредственной близости от границы. Так что Финляндия занялась укреплением армии и оборонительных сооружений под командованием бывшего генерала царской армии Карла Маннергейма.

В 1939 году СССР, опасаясь нападения Германии, после заключения пакта Молотова-Риббентропа получил небольшой запас времени на подготовку к войне. Он потребовал присутствия советских военных баз на территории Латвии, Литвы и Эстонии и право транзита войск на эти базы.

Прибалтийские республики были слишком малы, чтобы что-то возразить на это требование, и базы были размещены. После этого в 1940 году Прибалтийские республики были аннексированы. Финляндию же попросили отодвинуть советско-финскую границу в Карелии подальше от Ленинграда. Помимо этого, СССР собирался построить военную базу неподалеку от Хельсинки и просил уступить ему несколько небольших островов.

В 1939 году начались переговоры. Маннергейм советовал пойти на все требования СССР, поскольку финская армия слаба и не сможет противостоять советской. Кроме того, Маннергейм, как бывший генерал-лейтенант царской армии, понимал, что у этих требований серьезные географические причины.

Но финны решительно отказались идти на компромисс и уступать этим довольно скромным требованиям, опасаясь, что это только предлог для вторжения в Финляндию с последующей аннексией. Они решили пойти на незначительные и несущественные уступки и отказать по основным требованиям СССР.

Им казалось, что Сталин, возможно, блефует и на самом деле удовлетворится немногим, требуя больше. Но это был просчет. Кроме того, финское правительство было уверено, что дружественные страны защитят Финляндию в случае нападения СССР. Это был еще один просчет.

Финские политики были уверены, что армия сможет уверенно сопротивляться вторжению почти полгода, хотя Маннергейм уверял их, что это не так. СССР, поставив точку в переговорах, напал на Финляндию, и началась так называемая Зимняя война.

СССР атаковал Финляндию четырьмя армиями численностью 500 тысяч человек. Финская армия насчитывала 120 тысяч человек. У СССР были танки, самолеты и артиллерия, у Финляндии было очень мало оружия и боеприпасов. Солдатам приказывали экономить снаряды и патроны всеми силами и стрелять только тогда, когда противник достаточно близко.

И Финляндия, удивив весь мир и СССР, отчаянно сопротивлялась всю зиму, ожидая помощи со стороны. Но помощь, если это можно назвать помощью, оказала только Италия, прислав древние пушки времен Первой мировой войны.

Отчаянно сопротивляющаяся Финляндия осталась одна. Она вступила в переговоры с СССР, который теперь выдвинул куда более жесткие условия. К СССР отошла вся Карелия и порт Ханко рядом с Хельсинки под военную базу.

В 1941 году Гитлер напал на СССР. Немецкие военные пытались втянуть финнов в совместные операции. Финляндия сначала сохраняла нейтралитет, но после того как советская авиация бомбила финские города, объявила войну СССР.

На этот раз были мобилизованы мужчины в возрасте от 16 до 50 лет и часть женщин. Детей эвакуировали в Швецию, откуда они вернулись только через несколько лет, почти забыв финский язык. При этом финны не называли себя союзниками Германии, а только совоюющими.

Финляндия вновь отбила Карелию, но после этого в течение всей войны никаких действий против СССР не предпринимала. В 1944 году финские представители подписали с СССР новый договор. Карелия и военно-морская база остались за Советским Союзом, Финляндия изгнала 200 тысяч немецких солдат со своей территории, повоевав еще и с немцами.

Ее потери для такой маленькой страны были огромны. Кроме того, она должна была выплачивать огромный долг по репарациям Советскому Союзу.

Впоследствии часть долга была списана, а сроки выплат продлены — и все благодаря усилиям финских дипломатов. Финляндия научилась жить в мире с грозным соседом и постепенно наладила с ним прекрасные отношения.

Из СССР в Финляндию шла нефть, а также автомобили советского производства, локомотивы и атомные электростанции. Все это можно было бы гораздо дешевле и качественнее получить на Западе, но новая ссора с СССР была финнам совершенно ни к чему.

Два президента Финляндии, Паасикиви и Кекконен, поддерживали с правительством СССР прекрасные отношения, несмотря на насмешки западных стран, упрекавших финнов в зависимости и угодливости перед СССР.

Через Финляндию в СССР ввозились западные товары, финские товары народного потребления, корабли, строительные материалы. Для СССР это было главное окно на Запад и основной источник западных технологий, так что не было никакого смысла ее захватывать.

Все послевоенные годы Финляндия развивала свое образование, как школьное, так и высшее. Сегодня любое образование оплачивает государство. К преподаванию в школах допускаются только выпускники университетов желательно с научной степенью, и профессия учителя оплачивается не хуже, чем профессия юриста или врача.

Упор на образование дает высокий процент инженеров, и потому страна — одна из первых в области высоких технологий. Из бедной послевоенной страны Финляндия превратилась в одну из самых сильных экономик мира.

Итак, Финляндия оказалась в кризисе и успешно вышла из него. Она приняла на себя ответственность за важные политические решения. Выстроила «забор», точно определив, на что можно повлиять, а что придется оставить как есть. Она проявила гибкость, не позволив себе ссориться с сильным соседом, и объективно оценила свои возможности.

Кое-чем пришлось поступиться, например свободой слова (Финляндия собиралась опубликовать «Архипелаг Гулаг», но отказалась от этого, не стала осуждать вторжение в Чехословакию во время «пражской весны»), но это был вынужденный выбор.

В то же время Зимняя война показала, что за свою территорию и независимость она готова биться до конца, даже понимая, что не победит. Благодаря этому страна успешно вышла из тяжелейшего кризиса, вызванного внешними причинами.

Выход из кризиса в Японии связан с эпохой Мэйдзи, наступившей 3 января 1868 года. Мэйдзи — династия японских императоров, власть которых до реставрации Мэйдзи была чисто формальной, а в действительности страной правили сегуны.

Вплоть до 1850-х годов Япония была изолирована от западного мира, в ней строго следили за тем, чтобы не допускать иностранцев, особенно христиан. Но мир менялся, Запад усиливался, на глазах Японии случилась опиумная война 1839–1842 годов Великобритании с Китаем, разгром английскими моряками китайского флота и унизительные торговые соглашения, на которые Китай был вынужден пойти.

Вслед за Китаем пришел черед Японии: США хотели беспрепятственного прохода своих кораблей мимо берегов Японии, покупку у нее угля, безопасности американских моряков, потерпевших крушение и попавших к японцам.

Президент США Миллард Филлмор отправил к берегам Японии четыре корабля, в том числе два военных с пушками на борту, под командованием Мэтью Перри, который передал письмо с требованиями Филлмора и обещал вернуться через год.

Флот у Японии был слабый, силы для противостояния явно неравны, и условия были приняты. Однако сегуны решили лишь выиграть время, чтобы, набравшись сил, избавиться от чужаков и договоренностей с ними.

После более чем двухсотлетней изоляции от западного мира, Японии пришлось открыть два порта для американских кораблей. Вскоре после этого аналогичные соглашения Япония подписала с Великобританией, Россией и Голландией. Сегун был недоволен: в изолированном обществе, которое вынуждено было контактировать с внешним миром, начались изменения, которые могли угрожать его правлению.

Запад со своей стороны предоставлял Японии кредиты на обучение студентов за границей и покупку современного оружия. Из-за кредитования росли потребительские цены.

Самураи и купцы были недовольны этим обстоятельством, князья в далеких провинциях — даймё — возмущались, что сегун подписывает договоренности с Западом, не приняв во внимание их мнение, и у себя, вдали от центра, нарушали эти договоренности. Отдельные молодые самураи решили сопротивляться вторжению Запада по личной инициативе, и просто начали убивать иностранцев или японцев, работающих на иностранцев.

В частности, был убит британский торговец Чарльз Ричардсон, после чего Британия потребовала возмездия — казни виновных и штрафа. Требования не были удовлетворены, и через год британские корабли обстреляли провинцию Сацума, где произошло убийство, почти разрушив ее столицу и убив множество солдат.

Другая провинция, Тесю, по личной инициативе закрыла пролив Симоносеки для прохода западных кораблей, предварительно обстреляв их из пушек. Через год 17 кораблей из Франции, Британии, США и Голландии обстреляли Тесю и уничтожили всю ее артиллерию.

После этого даже самые горячие противники общения с Западом осознали, что слишком слабы для противостояния, и нужно ждать, когда силы сравняются.

В 1866 году новый сегун начал импортировать военную технику из Франции, нанимал французских военных советников и запустил программу модернизации. Тем не менее его сместили и главным носителем власти провозгласили молодого императора династии Мэйдзи.

После краткого периода неизбежного хаоса политическим силам Японии удалось выработать три основных принципа.

Во-первых, они признали, что немедленно изгнать европейцев из Японии не удастся. Для этого страна должна быть сильной, перенять у Запада не только оружие, но и политические, и социальные реформы.

Во-вторых, чтобы пересмотреть невыгодные договоренности с Западом, Япония должна выступать как государство западного типа, с соответствующей конституцией и законами.

Третий принцип заключался в принятии такой западной модели, которая наиболее полно соответствовала японским реалиям и ценностям. Так, реорганизация японского флота и армии соответственно прошла по британскому и немецкому образцу. Писать Конституцию Японии помогали немецкие законодатели.

Для работы в Японии приглашались западные учителя, а японские делегации ездили по всему западному миру, наблюдая и перенимая опыт. По западному образцу были реорганизованы банковская деятельность, текстильная промышленность, военное дело, добыча полезных ископаемых и железные дороги.

Чтобы традиционалисты не возмущались, все эти перемены были объявлены давно забытыми японскими традициями, а не заимствованиями со стороны.

Так в эпоху Мэйдзи Япония укреплялась с помощью реформ во всех сферах жизни. Уже к 1869 году она смогла официально аннексировать остров Хоккайдо, заселенный народом айнов, в 1879 году — острова Рюкю. В 1894–1895 годах Япония выиграла первую заморскую войну с Китаем.

Русско-японская война 1904–1905 годов стала первым испытанием в бою с западной державой, и японцы вышли из нее победителями, аннексировав часть острова Сахалин и получив контроль над Южно-Маньчжурской железной дорогой. Успех военной экспансии Японии в эпоху Мэйдзи был обеспечен реалистичностью ее политики, правильной оценкой своих сил и пониманием реальных целей.

Совсем другая картина сложилась в Японии 1945 года, когда она одновременно воевала с Китаем, США, Великобританией, СССР, Австралией и Новой Зеландией. В эту ситуацию страну загнали молодые горячие головы, подобные тем самураям, которые начали убивать иностранцев, чтобы избавиться от западного влияния.

В итоге на Хиросиму и Нагасаки сбросили атомные бомбы, японское побережье обстреливал флот Британии и США, советские войска громили японскую армию. Ее флот и армия были практически уничтожены. В этой войне погибло 3 млн японцев.

Эта катастрофа была вызвана отчасти тем, что молодому армейскому командованию Японии 1930-х годов не хватало знаний и опыта, чтобы правильно оценить обстоятельства и сделать объективную самооценку.

Если Япония эпохи Мэйдзи благодаря продуманной политике вышла из кризиса, то Япония 1930-х втянула себя в него сама. Япония Мэйдзи, подобно Финляндии, вышла из кризиса путем реалистичной самооценки и избирательных изменений.

Даймонд описывает затяжной кризис в Чили 1970-х годов. Чилийское общество было разочаровано экономической и политической ситуацией в стране.

На протяжении нескольких десятилетий назревал конфликт между чилийскими олигархами — крупными землевладельцами и другими классами общества. Олигархи контролировали большую часть земли, финансы и политику.

Тем не менее еще в 1925 году в Чили провели реформы — приняли новую конституцию, в которой законодательно закреплялись выборы президента, сената и нижней палаты Конгресса, проведенные в разные годы — таким образом предполагалось сформировать три независимые силы.

Но в каждой из этих сил доминировали разные политические партии. Кроме того, женщины получили право голоса, а голосование сделали тайным — это привело к укреплению левых сил в стране.

В чилийской политике действовали левый, центральный и правый блоки, примерно равного влияния. В левом блоке были как умеренные коммунисты, стремящиеся к изменениям на законодательном уровне, путем реформ, так и радикалы, мечтающие о революции. В правом — спокойные консерваторы и сторонники сильной руки. Военные до поры до времени оставались в стороне от политики.

На выборах 1964 года президентом избрали центриста Эдуардо Фрея. К тому времени экономика Чили страдала от инфляции, забастовок и дефицита. Фрей совершил ряд полезных шагов — выкупил половину акций медных компаний, принадлежащих США, запустил образовательную программу для бедных слоев населения, договорился о расширении экономической помощи из США и провел в жизнь аграрные реформы.

Но политические силы его программой остались недовольны. Для правых она была слишком радикальной, левым не нравилось, что реформы недостаточно кардинальны, они хотели еще большего контроля над медными компаниями, больше государственных инвестиций и перераспределения земли.

Поскольку влияние левой партии усилилось и в обществе были соответствующие настроения, на выборах 1970 года победил Сальвадор Альенде, основатель социалистической партии Чили, убежденный марксист.

США боялись, что он окончательно приберет к рукам медные компании, а Чили станет новым оплотом коммунизма в Латинской Америке, подобной Кубе. Кроме того, правительство США поддерживало чилийских центристов и правых, вливая деньги в предотвращение левых революций и развитие страны. И те, и другие опасались, что с приходом Альенде эта материальная поддержка прекратится.

Альенде без оглядки и осторожности начал проводить именно ту политику, которой опасались внешние и внутренние силы. Он не стал искать компромисса, примиряющего все стороны, и решительно взялся за дело.

Он национализировал американские медные компании без выплаты компенсации, и его единодушно поддержал Конгресс Чили. Таким образом он нажил могучего внешнего врага. Военным не понравилась дружба Альенде с Кастро и приток в страну большого количества кубинцев.

Альенде заморозил цены на потребительские товары, заменил рыночные элементы экономики социалистическим планированием, увеличил государственные расходы и повысил зарплату, для чего пришлось печатать больше денег, чтобы покрыть дефицит. Крупные поместья были экспроприированы и переданы в крестьянские кооперативы.

Печать денег привела к гиперинфляции. Иностранные инвестиции прекратились, нарастал торговый дефицит, в дефиците была даже туалетная бумага, в магазинах были пустые витрины, пища и вода стали нормированными.

Это привело к недовольству рабочих, когда-то горячих сторонников президента-социалиста. Дальнобойщики и шахтеры медных компаний организовали общенациональные забастовки, еще сильнее подорвавшие экономику Чили.

В результате 11 сентября 1973 года в Чили произошел вооруженный переворот, к власти пришли военные во главе с Аугусто Пиночетом.

В тот же день Альенде совершил самоубийство. Во время своего нахождения у власти он пошел по пути популистских мер, хотя их ошибочность была не раз продемонстрирована на примере других стран. Его политика, по мнению Даймонда, была основана на нереалистичных оценках ситуации в стране и своих возможностей.

Поначалу средний класс, правые и центристы приветствовали переворот, считая, что хунта — лишь промежуточный этап, а затем власть снова перейдет в руки среднего и высшего классов.

Но они ошибались. Пиночет и его хунта задержались на 17 лет, и их правление, несмотря на ряд необходимых и полезных реформ, сопровождалось невиданной жестокостью.

130 тысяч чилийцев были арестованы, многие расстреляны или пропали без вести, в том числе и иностранные граждане. 100 тысяч чилийцев покинули страну. Левые силы в стране были уничтожены.

Но Пиночет восстановил экономику на основе свободного рынка, консультируясь с последователями Милтона Фридмана («чикагскими мальчиками») и самим Фридманом. Это был необычный для военных шаг, поскольку в других латиноамериканских республиках военные контролировали экономику сами, силовыми методами.

Государственные предприятия снова были приватизированы, импортные пошлины сократились, как и государственные бюджеты каждого департамента. Экономика Чили была открыта для международного бизнеса. Это привело к тому, что предприятия чилийских олигархов вынуждены были конкурировать и внедрять инновации. Инфляция снизилась с 600% при Альенде до 9%.

Какое-то время США поддерживали Пиночета, но начиная с середины 1980-х годов его злоупотребления и жестокость уже невозможно было игнорировать. Кроме того, после периода роста экономики в 1982–1984 годах начался спад, и левые силы снова активизировались.

За Пиночета голосовали несколько сроков подряд, последний срок длился 8 лет и должен был закончиться в 1989 году. Хунта планировала продлить его еще раз, объявив плебисцит в 1988 году. Международные наблюдатели следили за тем, чтобы выборы были честными, и Пиночет проиграл.

После этого начался рост экономики Чили, который продолжается по сей день. Инфляция очень низкая, много иностранных инвестиций, доля чилийцев, живущих за чертой бедности, снизилась с 24% в последний год правления Пиночета до 5% к 2005 году.

Многие военные были обвинены в преступлениях, некоторые отправлены за решетку. Сам Пиночет избежал наказания из-за преклонного возраста и связанной с ним деменции.

После ухода Пиночета социалистическое правительство, к которому перешла власть в стране, продемонстрировало гибкость, продолжив экономическую политику чикагских мальчиков. В национальной политике наконец научились идти на компромиссы. Ни Альенде, ни Пиночет не желали этого делать.

Во время кризиса побеждает не добро или зло, а та сторона, которая реалистично оценивает свои силы.

Злодей Пиночет разгромил своих противников и внутри страны, и за рубежом. Миролюбивый Альенде верил в то, что можно внедрить марксистские догматы демократическим путем, и ошибался. Кроме того, Пиночет охотно просил и принимал помощь со стороны, Альенде ссорился с США и помощи не хотел.

Тем не менее, несмотря на экономический рост и умело проведенные реформы, воспоминания о правлении хунты до сих пор наводят ужас на чилийцев.

Политический кризис в Чили во многом напоминал кризис в Индонезии в 1965 году. Обе страны оказались в тупике из-за неумения политических сил идти на компромисс.

В Индонезии, как и в Чили, левые пытались управлять страной, но этому помешал военный переворот с последующим установлением диктатуры. В Индонезии тоже сменились два лидера, совершенно непохожих друг на друга. После победы над политическими противниками власть перешла к одной группе, после чего произошло национальное примирение.

Индонезия — государство, расположенное на множестве островов, разбросанных по океану. Само название «Индонезия» появилось в 1850-х годах, а до того эту голландскую колонию называли голландской Ост-Индией.

У населения островов не было ни единого языка, ни национальной идентичности, так что во времена колониального владычества голландцев один остров мог сражаться против другого — Ява, например, воевала с Суматрой.

Помимо островной раздробленности, характерной чертой Индонезии является поликонфессиональность. Большинство индонезийцев — мусульмане, но есть и христианские, и буддистские общины, и чисто местные верования. Кроме этого, в Индонезии говорят на множестве языков.

В начале ХХ века жители Индонезии, пока еще голландской колонии, начали осознавать свою национальную идентичность, чувствуя себя жителями одной страны, а не просто какого-нибудь острова. Постепенно в обществе сформировались несколько групп: яванская, исламское движение, профсоюзы, коммунистическая партия.

Движение за независимость было раздробленным по идеологическим, географическим и религиозным признакам. Борясь за независимость, индонезийцы не только стремились избавиться от голландского владычества, но и постоянно конфликтовали друг с другом.

В 1942 году Нидерландская Ост-Индия была оккупирована японскими войсками. Япония пыталась завоевать популярность у местного населения, подчеркивала свою культурную и этническую близость с ним, поощряла создание националистических организаций.

В 1945 году, накануне капитуляции, Япония предоставила Индонезии государственную независимость. Комитет по подготовке индонезийской независимости возглавили активисты национально-освободительного движения, в том числе будущие президент Индонезии Сукарно и вице-президент Мохаммад Хатта.

Комитет подготовил проект индонезийской конституции, а Сукарно провозгласил принципы Панчасила, которые легли в основу государственной идеологии. Первый — вера в единого Бога. Второй — справедливая и цивилизованная гуманность. Третий — единство страны. Четвертый — демократия. Пятый — социальная справедливость.

К 1950 году Республика Индонезия стала полностью независимой, оставив Голландии лишь часть Новой Гвинеи (в 1960-е годы и эта часть вошла в состав Индонезии).

Новое государство столкнулось с серьезными проблемами. Экономика Индонезии была очень слабой, население росло на 3 процента в год, что ложилось на бюджет дополнительным бременем. Многие индонезийцы не чувствовали себя таковыми, а продолжали отождествлять себя с яванцами, суматранцами или молуккцами.

Не все жители нового государства освоили единый язык, и в стране по-прежнему были в ходу 700 языков, что никак не способствовало взаимопониманию.

Изнутри Индонезию раздирали противоположные силы: исламисты видели ее мусульманским государством, коммунисты — коммунистическим, жители крупных островов стремились к региональной автономии. Не было согласия и среди военных, по-разному понимающих свою роль в новом государстве.

Первые годы существования Индонезии кабинеты министров быстро менялись, избиратели при высокой явке голосовали каждый за свою партию, а эти партии не могли найти компромисс. И тогда в 1957 году Сукарно объявил «управляемую демократию»: половину мест в парламенте занимали назначенные Сукарно люди, проводившие в жизнь его политику.

В 1961 году ему удалось покончить с голландской колонизацией Новой Гвинеи, и на волне популярности он был объявлен пожизненным президентом.

Но Сукарно не смог удержать молодую страну от кризиса. Он проводил антиколониальную внешнюю политику, дружил с коммунистическим Китаем, отказался от американской помощи и все больше сближался с индонезийской коммунистической партией. Это пугало часть индонезийских военных, а кроме того, привело к экономическому застою.

Вскоре группа военных, сговорившись, попыталась осуществить вооруженный переворот в 1965 году. Попытка была неудачной, ее подавил командующий вооруженными силами Сухарто. В попытке переворота обвинили коммунистов.

В течение года усилиями военных были разгромлены все левые силы в стране. Президент Сукарно осторожными маневрами был отстранен от власти, а Сухарто сначала действовал от его имени, а затем занял его место. На посту президента Индонезии Сухарто оставался почти 33 года.

Кризис после переворота был вызван жестоким подавлением якобы мятежников, а на самом деле всех потенциальных противников Сухарто. Были убиты около полумиллиона индонезийцев, 100 тысяч отправлены в тюрьму на десятки лет.

Военные под предлогом борьбы с коррупцией перенаправили денежные потоки в собственные карманы, образовав параллельное правительство с параллельным бюджетом.

Но у правления Сухарто было много и положительных сторон. Несмотря на коррупцию, в стране наблюдался устойчивый экономический рост. В нее стекались иностранные инвестиции — Сухарто восстановил связи с Западом, почти разрушенные во время правления Сукарно.

Антиколониальная политика Сукарно отошла в прошлое, Сухарто сосредоточился на внутренних проблемах Индонезии. Правительство претворяло в жизнь планирование семьи, чтобы постоянный рост населения не ложился на экономику непосильным бременем.

При помощи современного земледелия правительству удалось повысить урожайность, обеспечив население едой. Кроме того, сегодня большинство индонезийцев чувствуют себя именно индонезийцами, усвоив общие ценности и общий язык.

К кризису в стране привел недостаток национальной идентичности. Кроме того, у президента Сукарно при всех его благих намерениях была недостаточно реалистичная оценка возможностей страны и своих собственных.

В качестве экономической модели Индонезия использовала ту, которая уже была проверена в других странах, для реформирования своей экономики по западному образцу. После отказа от коммунистической политики Индонезия смогла обратиться за помощью к Западу и восстановить экономику быстрыми темпами.

Сухарто, в отличие от Сукарно, был реалистом, и ему удалось преодолеть кризис 1965 года. Правда, с тех пор молодую страну время от времени настигают другие потрясения, но ее население все больше обретает чувство национальной идентичности.

До тех пор, пока человек видит себя жертвой, а причину своих бед — в несправедливости внешнего мира, ему не суждено выбраться из кризиса. То же самое происходит и со страной.

Даймонд пишет о Германии, оказавшейся в кризисе после сокрушительного поражения во Второй мировой войне.

Предшествовала этому кризису не только Вторая, но и Первая мировая война. Незадолго до ее окончания, когда силы союзников теснили немецкие армии, они держались до последнего. Но на германском флоте начался мятеж, а в самой Германии — вооруженные восстания.

Это ускорило капитуляцию Германии. Зато послевоенные немецкие «ястребы», включая Гитлера, получили повод утверждать, что армия не капитулировала, ее предали внутренние враги Германии.

Версальский договор, особенно пункт о виновности Германии в развязывании войны, вызвал еще большее негодование у немецкой общественности. Они считали Германию не виновницей, а жертвой международного заговора, ее лидеры никак не были ответственны за ее несчастья. Это создало благодатную почву для милитаристских настроений в обществе времен правления Гитлера.

Однако после поражения во Второй мировой войне и безоговорочной капитуляции настроения в Германии были совсем другими. Немцы больше не считали свою страну жертвой враждебных внешних сил.

Немецкое мирное население тоже пострадало — и при бомбардировках немецких городов, и при бегстве от наступающих советских войск, и при послевоенном изгнании этнических немцев из Польши, Чехословакии и других восточноевропейских стран. Но виктимизации Германии как после Первой мировой войны больше не было.

Страна осознала, что все страдания, причиненные ее гражданскому населению, были вызваны теми зверствами, которые немецкие армии еще недавно причинили другим странам. Это признание собственных ошибок стало первым шагом к выходу из кризиса страны, лежащей в руинах.

С географической точки зрения Германия со всех сторон окружена соседями, имея с ними общие границы. Поэтому умение находить с ними общий язык особенно важно для нее. Плохой руководитель может превратить это обстоятельство в катастрофу, как случилось при Гитлере или кайзере Вильгельме II, развязавшем Первую мировую войну.

От других лидеров Гитлер отличался злобой, харизмой, лютым антисемитизмом. Только он последовательно проводил в жизнь свое намерение уничтожить всех евреев.

Смелость Гитлера во внешней политике не была результатом обдуманной стратегии, это была смелость сумасшедшего, неспособного предвидеть ближайшие последствия своих действий.

Начало войны было для Германии успешным, и это укрепило его мессианские настроения. Но полное отсутствие понимания реальности привело в итоге к поражению. Он объявил войну США, когда уже воевал с Британией и СССР.

В отличие от Гитлера кайзер Вильгельм не был злобным, но был, как и Гитлер, таким же далеким от реальности, что и привело в итоге к военному поражению в Первой мировой войне. Оба они были лидерами, ведущими к кризису.

Лидером совсем другого типа был канцлер Вилли Брандт. Он признал Восточную Германию и другие страны Восточного блока. Примирился с потерей немецких земель за линией Одер-Нейсе.

При посещении Варшавы он побывал в Варшавском гетто и встал перед ним на колени, символизируя покаяние Германии за все, что случилось во время Второй мировой войны и за истребление евреев. Он был таким же мудрым политиком, как в свое время Бисмарк, добившийся объединения Германии в 1871 году.

Германия пошла на множество кардинальных изменений, чтобы выйти из кризиса. Переосмыслила нацистское прошлое, отказалась от прежнего авторитаризма и улучшила положение женщин. В то же время основные ценности остались неизменными: государственное субсидирование искусств и медицины, пенсионное обеспечение, преобладание общинных ценностей над индивидуальными.

Западная Германия охотно принимала помощь по плану Маршалла, благодаря чему после 1948 года в ней начался экономический рост. В то же время Восточная Германия выплачивала военные репарации, что плохо сказывалось на ее экономике, как в свое время те же репарации подрывали экономику Веймарской республики.

Национальная идентичность помогла Германии оправиться после оккупации и раздела страны. Поражение и неудачи развили в ее жителях терпение, а прошлые успехи — уверенность в собственных силах. Постепенно стали складываться новые отношения с соседями, особенно этому способствовало покаяние Вилли Брандта у Варшавского гетто.

Сегодняшняя Германия управляется либеральной демократией. Это самая сильная страна в Европе, сыгравшая огромную роль в создании евро и Европейского союза. Ее общество куда более свободно, и менее авторитарно, чем когда-либо. Она больше не разделена на Восточную и Западную, страна стала единой, а разделяющая ее стена исчезла.

Еще один пример страны, прошедшей через кризисы, правда, невзрывные, — Австралия. Постепенно она изменила свою национальную идентичность.

Когда-то она представлялась частью Британии в Тихом океане, ассоциировалась с ней и не допускала к управлению неевропейских иммигрантов. Но в Австралии назрел кризис идентичности: географическое положение, внешняя политика, состав населения, экономика и оборонная политика все меньше соответствовали белой и британской идентичности.

Современная Австралия все больше ориентируется на Азию. В ее университетах учатся студенты-азиаты, она стремится окончательно избавиться от былого британского влияния. Однако Австралия по-прежнему управляется парламентской демократией, ее национальный язык — английский, а значительная часть австралийцев — британцы по происхождению, а номинальный глава Австралии по-прежнему королева Великобритании.

Первые англичане появились в Австралии в 1788 году — они прибыли вместе с кораблями британского флота. Целью была отправка английских каторжников подальше от родных берегов и заодно освоение новых территорий. Кроме того, Австралия была перспективной с точки зрения новых портов, где могли бы швартоваться торговые и военные корабли.

Первыми поселенцами были английские каторжники, за ними подтянулись и свободные люди. Сначала для прокорма первых поселенцев продовольствие завозилось из Британии, но через несколько десятилетий в Австралии было налажено овцеводство, так что к английским берегам отправлялись суда с овечьей шерстью, золото из открытых месторождений, а в конце XIХ века — мясо и масло.

Коренное население — австралийские аборигены — вели кочевой образ жизни, перемещаясь с места на место небольшими группами и не имея постоянного места жительства. У них не было ни вождей, ни принцев, для них австралийская земля никому не принадлежала.

В Южную Австралию стали прибывать поселенцы из Европы, в частности немецкие иммигранты-лютеране. Их принимали охотно, в отличие от переселенцев из Китая в 1850-х годах, потянувшихся за добычей золота, которых встретили в штыки.

Другая волна поселенцев шла из Новой Гвинеи, островов Меланезии и Полинезии, которых использовали для тяжелой работы на плантациях кокоса, при этом многие работали даром.

До поры до времени Австралия не стремилась к независимости от британского влияния, но после Второй мировой войны все изменилось. Переоценка началась после капитуляции английской военно-морской базы в Сингапуре перед японскими войсками. Австралия считала эту базу гарантией своей безопасности и ее сдачу восприняла как предательство.

Когда началась Вторая мировая война, Австралия отправила свои войска воевать с Германией в Северной Африке и на Крите. Когда возросла угроза нападения Японии, она обратилась с просьбой к английскому правительству отозвать свои войска для защиты собственной страны.

Черчилль уверял, что Австралии ничего не угрожает, ведь для ее защиты существует база в Сингапуре. Но эти уверения были далекими от реальности. Конечно, сдача базы в Сингапуре была вынужденной мерой, но Австралия с тех пор пересмотрела отношения с Великобританией.

Итоги Второй мировой войны показали, что оборона Австралии куда больше зависела от американских войск, чем от Великобритании. Австралийские войска сражались с японцами на островах Борнео, Новая Гвинея и Соломоновых островах. Они поняли, что Япония ввиду своей близости представляет главную опасность, а население Австралии слишком мало, чтобы противостоять не только Японии, но и другим ближайшим соседям: Индонезии, Китаю и Яве.

Послевоенная Австралия решила пополнить численность населения, поощряя иммиграцию. Поначалу это была политика белой Австралии — поощрялся приток новых граждан только из Северной и Южной Европы, например, бывшим военнопленным, итальянцам и немцам, работавшим в Австралии, было разрешено остаться там навсегда.

С 1945 по 1947 год поощрялась иммиграция из Прибалтийских республик, зато австралийцам не разрешалось привозить на родину своих японских, китайских или индонезийских невест и детей от них.

Однако такая иммиграционная политика не решила австралийских проблем. Во-первых, Британия все больше отдалялась от Австралии и все меньше думала о ее защите. Во-вторых, иммигранты из Прибалтики были совсем непохожими, на англичан или ирландцев, несмотря на светлый цвет кожи. Они не были расистами и не понимали, почему в Австралии так плохо относятся к индийцам, китайцам и индонезийцам.

Австралийская идентичность, связывающая страну с Британией, постепенно слабела. Ее окончательно подорвали решительные действия австралийского лейбористского правительства Гофа Уитлама в 1972 году.

По его распоряжению был отменен военный призыв, австралийские войска выведены из Вьетнама, была признана КНР, а Папуа — Новая Гвинея, много лет управляемая Австралией, объявлена независимой. Постепенно менялась и иммиграционная политика. Еще в 1950-х годах Австралия приняла 10 тысяч азиатских студентов, а особо успешным и квалифицированным азиатам предоставлялось гражданство.

Все расистские законы были отменены. С 1978 по 1982 год Австралия приняла огромное количество беженцев из Индокитая. К 1991 году иммигранты составляли 50% австралийского населения. Британское влияние в современной Австралии неуклонно снижается.

После Второй мировой войны Австралия дала честную оценку своему месту в мире. Она вынуждена была признать, что Британия из могучего покровителя и главного торгового партнера превратилась во второстепенного торгового партнера, а Япония, когда-то злейший враг, предоставляет широкие возможности для взаимовыгодного сотрудничества.

Австралия произвела выборочные изменения в иммиграционной и внешней политике, которые пошли ей только на пользу и заставили пересмотреть свою идентичность. Изменения в Австралии не были вызваны острым кризисом, это был постепенный процесс обретения новой идентичности.

Книга легко читается, но при этом очень насыщена информацией. Рассматривая кризисы прошлого, Даймонд проводит параллель с кризисами будущего. Он надеется, что анализ известных кризисов с учетом географии и истории разных стран поможет избежать грядущих потрясений.

Нужны ли кризисы странам, чтобы подтолкнуть их к позитивным изменениям, или страны просто должны быть готовы к ним?

На этот вопрос нет однозначного ответа, потому что каждая страна индивидуальна. В то же время у всех стран много общего, например, инерция, которую нужно преодолеть для решительных действий.

Если кризис развивается постепенно, инерция сильнее, если происходит внезапно, то сильнее мотивация к действию. Иногда для выхода из кризиса (или попадания в него) важную роль играют лидеры, но это зависит от типа лидера и типа кризиса.

Сегодня весь мир сталкивается с глобальными проблемами, но одновременно развиваются и институты для решения этих проблем. Даймонд не теряет оптимизма и надеется, что его книги дают возможность учиться у истории, чтобы успешный выход стран из кризиса в прошлом послужил моделью для решения будущих проблем.

Материал о не вышедшей на русском языке книге «Переворот» Джареда Даймонда подготовлен редакцией MakeRight.ru, сервиса ключевых идей бестселлеров по бизнесу и саморазвитию.