Анекдоты Советского Союза

Расцвет политического анекдота как фольклорного жанра - это, несомненно, XX век. Все началось во времена Николая II. И его, и министров, и фаворита Григория Распутина нещадно высмеивали острословы. Но это, как потом выяснилось, была только присказка...

Революционный 1917 год буквально подталкивал москвичей и петербуржцев к политическому юмору. Да-да, советский анекдот рождался именно как столичный юмористический жанр. «Старый рабочий говорит: «Вот, вселили меня в меблированную квартиру» — «И что там из мебели?» — «Да только гвоздь в стенку вбит и два портрета — Ленина и Троцкого. Теперь не знаю, кого из них повесить, а кого к стенке поставить...»

В начале 1930-х Сталин «завинтил гайки» — и в прессе прекратились карикатуры на политиков, за анекдот можно было получить выговор, а то и тюремный срок.

И тут выдвинулся в первые ряды острослов и оппозиционер Карл Радек, который говаривал: «Со Сталиным приятно спорить. Я его — цитатами, а он меня — ссылками, ссылками...» Кем он был, этот советский Ходжа Насреддин? Уроженец города Лемберга (по-русски — Львова), в то время входившего в Австро-Венгрию. Его настоящее имя — Кароль Собельсон, сын портового служащего и учительницы. Он рано влился в социалистическое движение. После прихода к власти большевиков занимал самые разные должности, много печатался и преподавал. И слыл сторонником Троцкого.

Радек был человеком остроумным и литературно одаренным, циничным, с легким пером и живой улыбкой. Ему приписывают массу анекдотов, шуток, афоризмов. Наиболее достоверны два из них, и они в 1920-е годы были весьма популярны. Относятся эти истории к периоду, когда Сталин стал выкорчевывать из властных структур подлинных и воображаемых троцкистов. Первая звучит так. «Вызывает Сталин Радека и говорит: «Слушай, Радек, зачем ты выдумываешь обо мне анекдоты? Я все-таки вождь мирового пролетариата». — «Между прочим, этот анекдот я еще никому не рассказывал». В свое время существовало полсотни вариаций этого сюжета! Другая крылатая острота Радека многим известна и в наше время. «Чем отличается товарищ Сталин от Моисея?» — «Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин — из Политбюро».

Закончилось дело далеким верхнеуральским лагерем. Тогда- то и возник самый печальный анекдот о Радеке. «Встречаются на зоне три зэка. «Ты за что сидишь?» — «Я ругал Радека». — «А ты за что сидишь?» — «Я хвалил Радека. А ты?» — «А я и есть Радек».

Радека приговорили не к расстрелу, а к «десяти годам». Возникли подозрения: а не вступил ли он в сговор со Сталиным, не будет ли тайно, под псевдонимом, писать для «Правды» или «Известий»?.. Но через 3 года острослов погиб — по официальной версии, после драки с другими политзаключенными. Но ходили слухи, что драку и убийство заключенного Радека устроил НКВД. Точных доказательств нет.

За какие анекдоты при Сталине могло крепко «попасть», например, за такой:

«Председатель колхоза объявляет о награждении лучших ударников. Одну доярку наградили радиоприемником, другой преподнесли граммофон, третьей — велосипед. Все аплодируют, доярки довольны. А председатель торжественно объявляет: «А теперь, товарищи, наградим нашу самую лучшую ударницу, которая есть политически сознательная, работала без праздников и выходных, поставила рекорд по выкормке поросят. Она - пример для всех нас. Наградим нашу свинарку Дарью... книгой товарища Сталина «Вопросы ленинизма». Голос из зала: «Так ей, стерве, и надо!»

В конце 1960-х годов мало - помалу начали появляться анекдоты о Чапаеве и его друзьях — через много лет после невероятного успеха фильма братьев Васильевых: «Чапаева» стали частенько повторять по голубому экрану, и диалоги комдива запомнились миллионам. Борису Бабочкину удался истинно фольклорный образ! Многие анекдоты этого цикла возродили традиции нецензурного деревенского юмора. А в некоторых обыгрывались реалии нового времени. Часто смех выглядел кощунственно. Ходил такой анекдот. «Вопрос армянскому радио: «Кто из великих философов сказал, что в одну реку нельзя войти дважды?» - «Чапаев!»

Актер Бабочкин очень не любил шутки на эту тему, считал их пошлыми и неуместными. Да и мэтры идеологии считали, что чапаевский цикл принижает героев революции. Собственно, так оно и было, тут не поспоришь. Но прошли десятилетия, и именно фольклор помогает сохранению популярности легендарного комдива. Думали — низкопробный юмор, оказалось — вечная тема.

Считается, что народ воспринимал Брежнева как старого маразматика, постоянно попадающего в клоунские ситуации. Это не совсем так. Да, был целый цикл анекдотов про послеинсультное состояние генсека и его страсть к медалям. «Приходит Брежнев как-то раз на заседание Политбюро в пиджаке без единой награды. Его и спрашивают: «Леонид Ильич, а где же ваши ордена?» — «Ой, забыл их с пижамы снять!» Ну а на телефонные звонки он отвечал, как положено: «Дорогой Леонид Ильич слушает!»

Но порой в анекдотах Брежнев превращался в эдакого Ивана-дурака, который только с виду глуп и простодушен. Помните такой сюжет? «Брежнев совершает визит в ФРГ. Канцлер Вилли Брандт спрашивает у него: «А как быть с размещением советских ракет средней дальности на западных границах СССР?» Брежнев удивленно поднимает брови: «А каких ракет?» Вопрос отпадает сам собой. В самолете помощник Брежнева восхищается: «А здорово вы насчет ракет срезали этого Брандта!» Брежнев удивленно: «А какого Брандта?»

Ходила и такая история. «Началась атомная война между СССР и США. Брежнев и Рейган время от времени созваниваются. «Привет, Леонид! Сколько у вас осталось ядерных ракет?» - «120». - «А у нас 140!» Через неделю: «Сколько у вас осталось ракет?» — «80». — «А у нас 110!» Проходит месяц. У США осталось 40 ракет, у Советского Союза — 11. Еще через две недели Рейган торжествующе объявляет: «Ну все, Леонид. У нас осталось 15 ракет. А у вас не больше одной. Сдавайся». И тут Брежнев: «А у нас 61 ракета». — «Как, откуда?» — «А мы нашли в Сибири забытый склад». — «Эх, говорил мне Картер, что если Америка погибнет, то только от советской бесхозяйственности!»

Брежнев любил целоваться в губы, нередко — троекратно. Ввел этот обычай в дипломатический обиход. В воспоминаниях министра иностранных дел Андрея Громыко (а тот не любил привирать) рассказано, как они с министром обороны Устиновым иногда спорили, станет ли генсек целовать того или иного лидера второстепенной державы. «Вряд ли. Слишком уж мелкий политик». — «А я думаю, все-таки расцелуются». Как не появиться анекдоту? «Брежнев провожает лидера Палестины Ясира Арафата и долго-долго на прощание с ним целуется. Громыко замечает: «Леонид Ильич, но ведь Арафат — не столь влиятельный лидер. Что ж вы его так расцеловали?» — «Да, как политик — полнейшая посредственность. Но как целуется!»

А помните такую популярную историю? «Гаишник останавливает черный лимузин за превышение скорости. Но видит, что за рулем Брежнев, и, отдав честь, удаляется. Напарник спрашивает его: «Что, большая шишка?» — «Не знаю, что за шишка, но водителем у него — сам Брежнев»

Это анекдот. Но Брежнев и правда любил скорость, частенько садился за руль, а охранники чинно восседали сзади.

Последний расцвет политического фольклора — это, пожалуй, период «гонки на лафетах», когда генсеки один за другим умирали и все труднее было воспринимать реальность не через призму иронии. «Вы, наверное, будете смеяться, но нас опять постигла тяжелая утрата», - говорил диктор в одной из народных баек. А потом наступила перестройка. Политического юмора не стало меньше, но его публиковали в газетах и сборниках. Анекдоты перестали быть чем-то сакральным, опасным и потому притягательным...

Приходится слышать, что острые анекдоты разрушили Советский Союз. Но нет, юмор не разрушает. Что порождает политические анекдоты — ненависть или, напротив, укорененность политической системы, когда ее символы превращаются почти в родню — забавную, смешную, но привычную? С тем же Брежневым случилось именно так. «Я стар, я суперстар!» — восклицал он в одном из анекдотов. И действительно, стал суперзвездой массовой культуры. Это помогло ему превратиться в миф, который вспоминают с теплотой. А вот если народ не слагает о политиках анекдоты — это опасно. Значит, он не ощущает с ними родства.

Армянское радио спрашивают: «Почему Брежнев ездил по всему миру, а Андропов все время сидит в Москве?» Армянское радио отвечает: «Леонид Ильич работал на батарейках, а Юрий Владимирович - от сети».

С другими интересными материалами можно ознакомиться на сайте Российского исторического журнала Menslog.