С сайта китайской таможни исчезла оперативная информация об экспорте и импорте за 2022 год - причем как раз тогда, когда должны были появиться данные за декабрь и за год в целом. Возможно, это чисто техническая случайность - но, как подсказывает богатый российский опыт, обычно такие случайности бывают тесно связаны с кризисными явлениями в экономике в целом или в отдельных крупных отраслях. Если стандартными средствами государственной статистики уже не получается нарисовать картину стабильности и благополучия - то данные приходится скрывать, чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов (кстати, в России оперативная таможенная статистика сейчас тоже не публикуется - с февраля прошлого года).

Совпадение? Не думаю…

Что это значит для российского лесного комплекса?

На протяжении последнего столетия развитие российского лесного комплекса было ориентировано прежде всего на экспорт (напомню: индустриализация СССР в 20-е и 30-е годы прошлого века была в большой степени оплачена доходами именно от экспорта древесины). До конца прошлого года примерно половина от общего объема заготовленной в стране древесины использовалась для производства разнообразной экспортной продукции, главным образом целлюлозы и пиломатериалов, или (в меньшей степени) вывозилась в необработанном виде. В течение всего прошлого года большинство традиционных для российского леспрома экспортных рынков постепенно закрывалось в силу всем известных причин (все их знают, но за одно только их упоминание можно получить длительный срок лишения свободы), и к концу осени практически полностью закрылось. Компенсировать это закрытие как руководители отрасли, так и многие конкретные лесные предприятия пытались за счет переориентации на китайский рынок - самый близкий и крупный из тех, что пока для российского леса не закрылись. Эта переориентация с самого начала не была особенно успешной из-за целого комплекса вполне объективных причин (удаленности Китая от лесных предприятий европейско-уральской части страны, малой пропускной способности транспортных путей и погранпереходов, ковидных и фитосанитарных ограничений и т.д.), а также замедления роста китайской экономики. Кроме того, Китай на протяжении последних трех десятилетий много сил вкладывает в развитие своего лесного хозяйства, увеличение площадей лесов и интенсификацию их выращивания - в результате уже сейчас его собственные объемы заготовки древесины в полтора раза превышают российские. Поэтому он не очень сильно зависит от российского лесного комплекса - наши леса обеспечивают лишь около одной десятой от общего китайского потребления древесины и лесоматериалов. И при любом кризисе проблемы собственного лесного комплекса гораздо важнее и понятнее китайскому руководству, чем проблемы нашего.

Если же кризисные тенденции в китайской экономике будут усиливаться (а об этом говорит не только загадочное исчезновение таможенных данных за самый интересный год), то перспективы увеличения российского лесного экспорта в Китай станут и вовсе призрачными. То есть российский лесной комплекс в нынешнем году, скорее всего, столкнется с сокращением как главного из оставшихся экспортных рынков (китайского), так и рынка внутреннего (из-за обнищания населения, перехода большинства людей и предприятий от стратегии развития к стратегии выживания). А поскольку большинство прорабатываемых правительством идей по поддержке леспрома нацелено именно на эти рынки - то, скорее всего, и они не сработают.

Так что кризисные явления в российском лесном комплексе, наблюдавшиеся в 2022 году, были лишь "цветочками". А теперь наступает год (или, скорее, десятилетие) "ягодок"….

Деревообрабатывающее производство,

Тимбер Эксперт